Книга Мир лабиринта и костей - Микки Хост

ноктис. Марселин взвизгнула ещё раз и вскинула руку, приготовившись ставить барьер, когда ноктиса просто разорвало на части. Кровь и плоть брызнули во все стороны, но не попали на Марселин и Кита, будто перед ними всё же появился барьер.

— Что это за хрень?!

Марселин резко обернулась к Стефану, застывшему в дверях. Его глаза горели бронзовым, брови были нахмурены, челюсти — сжаты, а грудь тяжело поднималась и опускалась. Марселин будто разом лишилась всей своей смелости и силы: всхлипнув, она подбежала к Стефану и запрыгнула на него, крепко обняла и судорожно выдавила:

— Я так испугалась…

— Всё хорошо, я его убил, — погладив её по спине, ласково сказал Стефан.

— Да нет же! Я испугалась за тебя! Где, чёрт возьми…

— Потом, потом! — заорал налетевший на них Кит. — У нас ещё гости!

Стефан одной рукой вытолкнул Кита в коридор, задвинув за свою спину, второй поставил ещё один барьер, пока Марселин продолжала виснуть на нём. Умом она понимала, что должна слезть, дать Стефану больше пространства и даже оказать помощь, но не могла заставить себя сделать это. Марселин едва-едва убедила себя, что Стефан не пострадает, что Николас и Фортинбрас обязательно найдут его, и даже смогла сосредоточиться на помощи целительницам, когда в лазарет ворвался демон.

— Весь дворец кишит ими, — процедил Стефан, приобняв Марселин за талию и прижав к себе. Судя по отвратительному звуку ломания костей, ещё несколько тварей налетели на барьер, который их уничтожил. — Николас забросил нас сюда и умчался в город, думал, здесь безопасно.

— Как они сюда пробрались? — торопливо уточнил Кит. Он стоял в коридоре, и Марселин смотрела на его перепуганные глаза из-за плеча Стефана, который всё ещё не отпускал её.

— Понятия не имею, но нам нужно помочь местным магам и рыцарям. Ты справишься? — тише и намного ласковее спросил Стефан, нежно проведя костяшками пальцев по скуле Марселин. — Поможешь мне?

Она бы хотела возразить, сказать, что ни за что на свете не позволит ему рисковать собой, но знала, что это бессмысленно. Стефан далеко не слабак, и пусть он всё ещё не восстановился после сомнуса полностью, он был намного сильнее Марселин и действительно мог помочь магам и рыцарям, особенно в отсутствие сальваторов. Если все трое сейчас в городе, где, кажется, ещё опаснее, то Стефан был сильнейшим — по крайней мере, в данную минуту.

Марселин бы хотела сказать, что просто не выдержит, если он пострадает. Её кое-как склеенное сердце едва не разбилось окончательно, когда она поняла, что Стефан не ждал её в Омаге. Прошло слишком мало времени с тех пор, как он очнулся от сомнуса, и как бы эгоистично это ни звучало, Марселин не хотела отпускать его.

Но вместо того, чтобы сказать об этом, она проглотила подступивший к горлу ком и выдавила:

— Порвём этих засранцев.

— Не переживай, — едва слышно добавил Стефан, улыбнувшись, — умирать не собираюсь. Реализовывать самоубийственные планы тоже. Всё будет хорошо.

Он быстро поцеловал её, и если бы не вдруг раздавшийся вой, Марселин бы ни за что её не отпустила.

— Господи Иисусе! — вдруг заорал Кит. — Откуда они все прут?!

Стефан переплёл с Марселин пальцы и, вытянув за собой в коридор, быстро поставил ещё один барьер на пороге лазарета, после чего развернулся в сторону, которую указал Кит, и выругался на ребнезарском.

Марселин даже не могла понять, сколько демонов она видела: они были бесплотными тенями, рычащими ноктисами, демонами с человеческими лицами, чудовищами, которые заполнили собой коридор, как огромная чёрная масса, поглощавшая всё на своём пути. Тысячи бешено вращающихся глаз, налитых кровью, следили за их действиями, многочисленные конечности с хрустом ломались и вновь создавались, тащили это огромное отвратительное тело вперёд с невероятной скоростью. Марселин едва не вывернуло наизнанку.

Стефан быстро поставил барьер и нарисовал на нём с десяток сигилов, после чего тряхнул ладонью и подхватил выпавший из пустоты оружейный ремень, который бросил Киту.

— Слава тебе, великий Стефан, — пробормотал Кит, судорожно цепляя ремень через плечо и доставая два лезвия средней длины. — Клянусь, я никогда больше с этим не расстанусь.

— Сваливаем, — скомандовал Стефан, первым рванув с места.

Марселин бежала, подгоняемая страхом, тяжёлым дыханием демонов и их рычанием. Несколько раз те пытались схватить её за ногу или распущенные волосы, но каждый раз Марселин уворачивалась, прыгала вперёд или использовала магию, чтобы отсечь демонам конечности. Стефан ставил барьеры, запечатывая демонов внутри пространства площадью в несколько метров, а после разрывал их на части. Пару раз им попадались до смерти перепуганные обитатели дворца, но намного чаще — те, до кого демоны уже добрались.

Разорванные тела людей заполняли собой коридоры. Кровь окрашивала стены и капала с потолков прямо на голову и лицо. Кости громко хрустели под ногами, вывалившиеся внутренности рвались, если на них случайно наступали. Марселин бежала, держа Стефана за руку, из последних сил глотала слёзы и подступающую тошноту. Она не успевала различить лиц мёртвых, даже магия не успевала понять, кем они были. Демоны подступали, врывались через сломанные окна, выползали из залов и встречающихся на пути комнат.

Будто они снова нашли способ открыть врата изнутри и теперь лезли, лезли и лезли, нападали, рвали на части, пили кровь и крошили кости.

Из горла Марселин вырвалось рыдание, которое она никак не смогла подавить. Она не боялась демонов, могла защитить себя, ведь была достаточно сильной и находчивой, но всё это не имело смысла, потому что прямо сейчас Марселин думала лишь о том, как сильно она устала постоянно сбегать. Она редко выступала против демонов лицом к лицу, но думала, что, случись что, обязательно справится. Тем более когда рядом с ней один из сильнейших магов и искатель, который убивал демонов одним только оружием. Разве она имела права поддаваться страху и жалеть себя?

Марселин уже потеряла Стефана и лишь чудом дождалась его пробуждения. Она потеряла Диону и Джонатана, с которыми не успела попрощаться, и могла потерять всех, кто был ей дорог. Она могла потерять собственную жизнь, так и не узнав, почему Рафаэль не помнит её и самого себя.

Она хотела бы остановиться, хорошенько отдышаться и подумать, что делать дальше, но времени просто