Книга Страхи мудреца. Книга 2 - Патрик Ротфусс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через несколько часов бесплодных поисков я забрел в припортовый бордель и провел несколько часов за выпивкой в общем зале. Клиентов было мало, дамы скучали. Так что я купил выпивку на всех, и мы принялись болтать. Я рассказал несколько историй, они послушали. Я сыграл несколько песен, мне похлопали. Потом я попросил их об услуге, они расхохотались от души.
И я опорожнил мешочек с кольцами в вазочку и оставил вазочку на стойке. Вскоре дамы вовсю примеряли кольца и ссорились из-за того, кому достанутся серебряные. Я еще раз поставил всем выпивку и ушел. Настроение у меня несколько улучшилось.
После этого я бесцельно блуждал по городу и наконец нашел небольшой публичный садик у края Крути, с видом на Северен-Нижний. Внизу горели оранжевые фонари, там и сям попадались редкие газовые фонари или симпатические лампы, светящие зеленовато-голубым или малиновым. Зрелище было такое же захватывающее, как и в первый раз, когда я это увидел.
Я сидел и смотрел в течение некоторого времени, а потом обнаружил, что я не один. Пожилой мужик прислонился к дереву в нескольких метрах от меня и тоже любовался огнями. От него слабо и довольно приятно тянуло пивом.
— Красотища, а? — сказал он. Судя по выговору, это был портовый грузчик.
Я согласился. Некоторое время мы молча смотрели на мерцающие внизу огоньки. Я стащил с пальца деревянное кольцо, подумывая бросить его вниз с утеса. Но теперь, когда за мной наблюдали, я невольно подумал, что этот жест будет выглядеть ребячески.
— Говорят, что аристократ может обмочить отсюда половину Северена, — заметил мимоходом докер.
Я сунул кольцо в карман шаэда. Пусть останется на память.
— Это ленивый аристократ, — ответил я. — Те, которых я встречал, мочатся куда дальше.
ОБРАТНЫЙ ПУТЬ
На обратном пути в Университет судьба мне благоприятствовала. Ветер был попутный, путешествие оказалось приятным, без приключений. Матросы прослышали, что я встречался с Фелуриан, так что я пользовался умеренной славой до конца плавания. Я сыграл им песню, которую сочинил об этом, и рассказывал, как это было, немногим реже, чем меня просили.
Кроме того, я рассказал им о своем путешествии к адемам. Поначалу они не поверили ни единому слову, но потом я показал им меч и уложил их лучшего борца три раза подряд. После этого со мной стали обходиться иначе, более уважительно, и между нами завязались новые, грубовато-дружеские отношения.
По пути я довольно много узнал от матросов. Они рассказывали мне морские байки и называли имена звезд. Они говорили о ветрах, течениях и девках — простите, о женщинах. Они пытались научить меня вязать морские узлы, но эта наука мне не давалась, хотя я ловко научился их развязывать.
В общем, было довольно здорово. Дружба с моряками, пение ветра в снастях, запах пота, соли и смолы. День за днем все это мало-помалу разгоняло горечь, которую я испытывал из-за дурного обращения маэра Алверона и его любящей супруги.
ДОМА
И вот наконец мы пристали в Тарбеане, и матросы помогли мне найти дешевую каюту на ветроходке, которая отправлялась вверх по течению в Анилен. Через два дня я сошел на берег в Имре и отправился в Университет, как раз когда небо начало наливаться рассветной голубизной.
У меня никогда в жизни не было ничего похожего на дом. Мальчишкой я рос в дороге, непрерывно путешествуя с места на место со своей труппой. Не было такого места — дом. Дом — это были люди и фургоны. Потом, в Тарбеане, у меня было потайное место, где три крыши сходились вместе, давая мне укрытие от дождя. Там я спал и прятал кое-какие ценные вещи, но все равно это не имело ничего общего с домом.
Поэтому я никогда в жизни не испытывал радости возвращения домой после долгих странствий. Я впервые ощутил ее в тот день, когда перешел Омети, чувствуя под ногами знакомые камни моста. Дойдя до самой высокой точки моста, я увидел впереди, над деревьями, серую громаду архивов.
Как отрадно было ступать по улицам Университета! Я отсутствовал три четверти года. В некотором отношении казалось, что даже дольше, и в то же время здесь все было таким знакомым, как будто не прошло ни дня.
Когда я пришел к Анкеру, было еще довольно рано, и входная дверь была на запоре. Я мимоходом подумал, не залезть ли к себе в окно, но потом решил этого не делать: ведь при мне были футляр с лютней и дорожный мешок, да еще Цезура.
Вместо этого я отправился в гнезда и постучался в дверь Симмона. Время было раннее, и я понимал, что разбужу его, но мне не терпелось увидеть хоть одно знакомое лицо. Обождав немного и видя, что за дверью никто не шевелится, я постучал еще раз, погромче, и улыбнулся самой что ни на есть бодрой улыбочкой.
Сим отворил дверь: волосы растрепаны, глаза красные с недосыпа. Он сонно уставился на меня. Какое-то мгновение он тупо моргал сонными глазами, потом бросился мне на шею и едва не задушил в объятиях.
— Обугленное тело Господне! — воскликнул он. Это было самое сильное выражение, которое я от него когда-либо слышал. — Квоут! Живой!
* * *
Сим сначала разрыдался, потом наорал на меня, потом мы расхохотались и разобрались, в чем дело. Похоже, Трепе куда внимательней следил за моими странствиями, чем я предполагал. А потому, когда мой корабль пропал, он предположил, что случилось худшее.
Мне достаточно было написать письмо, чтобы все успокоились, но мне и в голову не пришло этого сделать. Мысль о том, чтобы писать домой, была мне совершенно чужда.
— Стало известно, что все, кто плыл на корабле, погибли, — рассказывал Сим. — Слухи дошли до «Эолиана», и угадай, кто об этом пронюхал.
— Станчион? — спросил я, зная, что тот страшный сплетник.
Сим мрачно покачал головой.
— Амброз!
— О, как мило! — сухо заметил я.
— Это было бы неприятно узнать от кого угодно, — сказал Сим. — А от него — противнее всего. Я даже думал, не сам ли он устроил так, чтобы твой корабль потонул.
Сим усмехнулся.
— Причем он выждал и сообщил мне это перед самым экзаменом. Нет нужды говорить, что на экзамене я облажался и еще целую четверть проходил в э'лирах.
— Вот как? — переспросил я. — А теперь ты, стало быть, ре'лар?
Он ухмыльнулся.
— Со вчерашнего дня! Я как раз отсыпался после попойки, а тут ты меня разбудил.
— А как Вил? — спросил я. — Он тоже расстроился из-за меня?
— Ну, Вил человек уравновешенный, ты же знаешь, — сказал Сим. — Но вообще — да, очень расстроился.
Он поморщился.
— К тому же Амброз изрядно отравляет ему жизнь в архивах. Вила это достало, он на четверть уехал домой. Сегодня должен вернуться.
— А остальные как? — спросил я.
