Книга Мы убили их в понедельник - Джон Данн Макдональд

Пока Бас, добродушный здоровяк, готовился к погружению, я заметил на лодке лишние ласты и маску и сказал:

— Может быть, ему потребуется помощь. Не возражаете, если я тоже спущусь?

— Только нырять придется без баллонов, в одной маске, — кивнул он.

— Мне не раз приходилось нырять и на большую глубину.

Он одобрительно крякнул. Я подогнал ремни на ластах, приладил маску и встал на баке лодки рядом с тем человеком, которого звали Басом. Когда нам дали сигнал, мы прыгнули в воду, развернулись вверх ногами и поплыли вниз. Ему помогала тяжесть троса, но у меня были свободны обе руки, поэтому мы погружались примерно с одинаковой скоростью. Цвет воды постепенно изменился с золотистого на бледно-зеленый. Я заметил автомобиль в сумраке справа от себя и повернул в ту сторону, Бас последовал за мной. Мы оба ухватились за задний бампер и подтянули себя к машине. Я понял, что для работы ему потребуются обе руки, и обхватил его за пояс, удерживая на месте. Под водой флоридские номерные знаки на машине выглядели совсем нелепо. Он закрепил трос на задней оси, подтянул конец, обмотал его вокруг прочной скобы бампера и завязал узел. Потом он проверил крепость связки, оттолкнулся ногами и ушел наверх. Мне тоже пора было возвращаться. Я сделал круг около машины, чувствуя, что мне уже едва хватает воздуха. На дне было довольно солнца, и я хорошо разглядел ее в дымчатом зеленоватом свете. Сис сидела за рулем. Позади нее была какая-то тень. Ремень безопасности — я всегда шутил над ней из-за него — крепко держал ее в кресле. Лицом она прижалась к окну и смотрела на меня — глаза и рот были открыты. Ее черные волосы жутковатыми кольцами плавали в склепе затопленной машины. На какой-то момент, которого я никогда не забуду, ее лицо оказалось совсем рядом с моим, отделенное только тонким стеклом — его в воде было почти не видно.

Я начал подниматься слишком быстро, потом замедлил ход, выпуская по мере всплытия воздух из своих легких. Он закручивался серебряными нитями, а ближе к поверхности начал превращаться в пузырьки. Я прошел сначала зеленый, потом золотистый слой и наконец вырвался в мир солнца и реальной жизни. Большая красно-белая пластиковая лодка покоилась на ровной воде. Я жадно набрал в легкие теплого чистого воздуха. На западе полыхнула молния — короткий голубой кинжал, воткнувшийся в темную поверхность под грозовыми облаками.

Вертолет уже удалялся в сторону материка.

— Спасибо за помощь, — сказал Бас. — Почему задержался?

— Хотел посмотреть, действительно ли они там, в машине.

— Но ведь те парни говорили, что они должны быть там, верно?

— Я сам хотел в этом убедиться.

— Вид у тебя неважный, приятель. Крабы здорово над ними поработали?

— Окна были закрыты.

— Что до меня, то я бы поверил тем ребятам на слово.

Мы развернулись и поехали назад. Когда мы достигли берега, солнце уже скрылось за тучами.

~~~

Позже я слышал, как они с этим справились, как подняли машину. Мне не хотелось на это смотреть. Они приплыли на грузовом судне, нашли сигнальный буй, обмотали трос вокруг лебедки и потащили наверх железный гроб, покоившийся на дне залива. Когда они вытянули его на поверхность, то зацепили дополнительным тросом и перенесли на борт с помощью крана. Всю обратную дорогу к городскому пирсу Флоренс-Сити из нее вытекала вода, и по мере того, как снижался уровень воды в салоне, два тела, до сих пор сидевшие прямо, обвисали на креслах бескостными куклами.

Я был на похоронах Сис. Вся семья Гэнтри смотрела мимо меня или сквозь меня, только не мне в глаза.

После похорон и до того дня, когда надо было лететь на свадьбу в Дейтон, я работал как проклятый, не только наверстывая упущенное, но и вводя в курс дела молодого паренька, который должен был хоть как-нибудь поддерживать бизнес во время моего отсутствия. Я уже начал подумывать о собственном офисе и о том, чтобы включить в список своих партнеров еще несколько мелких фирм, а также, возможно, слегка расширить сферу своей деятельности.

Мне остается рассказать немногое. Я приехал назад уже с женой. «Меньшее зло» помогло нам провести медовый месяц, который продолжался все жаркие уик-энды сентября и октября, пока с севера не пришли первые зимние холода. Мы разбивали лагерь на пустынных пляжах и проводили ночи под звездами.

Во время медового месяца мы привыкли купаться нагишом на теплых отмелях и заниматься любовью на плаву, если только не было больших волн. Она серьезно спрашивала меня, не боюсь ли я, что в конце концов у нас между пальцами на ногах появятся перепонки.

Я перехожу к своему любимому воспоминанию. Это было сентябрьской ночью на острове Лакоста, во время полнолуния. Она клубком свернулась позади меня под сеткой от москитов, но мне что-то не спалось. Увидев, что западный ветер рассеял большую часть насекомых, я потихоньку выбрался из-под одеяла и подошел к воде.

Я почему-то подумал о «Королеве моря». В то время они еще продолжали ее искать. Я думал о том, как она лежит там под толщей воды. Возможно, в ней открыты двери и течение пронизывает ее насквозь, и в эту минуту там, в темной глубине, куда не доходит лунный свет, Черити и капитан Стэн Чейз медленно исполняют свой подводный танец, причем на каждый пируэт у них уходит не меньше пяти минут.

Меня обдало холодом от мысли, что мы могли бы оказаться там вчетвером: мы с Пегги тоже участвовали бы в этом неторопливом загробном танце, плавно поворачиваясь, нагибаясь и сталкиваясь друг с другом.

Этот кошмар показался мне вдруг таким реальным, что одно мгновение я не мог поверить, что моя Пегги на самом деле жива. Я повернулся, чтобы пойти к ней, и увидел, как она сама медленно спускается ко мне по склону, жестом сонной женщины поправляя сверкающие волосы и сияя под луной стройным серебристым телом.

— Я тебя потеряла, — сказала она ласковым и капризным тоном. Подойдя ко мне ближе, она заглянула мне в лицо. — Странное у тебя выражение.

— Я думал о том… где бы мы могли лежать сегодня ночью и как бы нам было там, внизу. И все вдруг показалось мне таким нереальным.

Она нежно прижалась ко мне и крепко обняла:

— О, милый, это реально. Очень, очень реально.

— Просто у меня появилось странное чувство…

— Пойдем со мной.

Она взяла меня за руку, и мы вернулись к нашим одеялам, подняли край москитной сетки и проскользнули внутрь.

— Я покажу тебе, насколько это реально.

И она отдала мне себя с такой страстью, нежностью и радостью, что весь мой мир вновь стал прочным и упоительным в своей реальности.

А когда все кончилось, мы выкурили одну сигарету на двоих в том уютном и насыщенном молчании, которое умеет создавать только любовь. Ей не нужно было спрашивать, что она для меня сделала. Она это знала.

Я вышел, чтобы погасить сигарету в песке. Когда я вернулся, она вздохнула, взяла меня за руку и прижала ее к своему гладкому животу: