Книга Тайные тропы - Георгий Брянцев

Чета Мейеровичей сразу поспешила в тень карагачей. А Юргенс, не желая показываться на глаза своим спутникам, обошел небольшое здание вокзала и остановился в ожидании Раджими. Тот подбежал к Мейеровичам и предупредил их:

— Располагайтесь временно здесь или в зале. Я за вами приеду...

С Марка Аркадьевича струями стекал пот, его мясистое лицо выглядело сейчас жалким и беспомощным. Шелковая рубаха намокла, редкие волосы слиплись. Он то и дело обтирал уже мокрым платком лицо и голову.

Соня выглядела бодрее. На ней было легкое платье о коротенькими рукавами.

Усевшись на деревянную скамью, супруги поставили около себя маленькие чемоданчики и стали ждать.

— Я не знаю, как мы отблагодарим этого чудного человека, — проговорила жена Мейеровича, провожая глазами Раджими.

— Там видно будет, — пробурчал сиповатым голосом Марк Аркадьевич. — Скорее бы выбраться отсюда...

Соня вздохнула и промолчала.

...Юргенс первым заметил Ожогина. Тот подъехал на полуторатонном грузовике, вылез из кабины, огляделся и заспешил к вокзалу. На Ожогине был легкий парусиновый пиджак, из-под которого выглядывала белая майка. Увидев Юргенса и Раджими, он подошел к ним и тихо доложил:

— Все в порядке. Квартиры нашел...

Юргенс закивал головой.

— Я вами очень доволен.

— Поедемте, — предложил Никита Родионович, пропустив мимо ушей комплимент. — У меня времени в обрез. Я должен обязательно выехать шестичасовым поездом...

Направились к грузовику. Юргенсу предоставили место рядом с шофером, Ожогин и Раджими залезли в кузов.

Солнце палило немилосердно, и часовой путь от станции до районного центра показался Юргенсу пыткой. Ни приподнятое лобовое стекло, ни скорость движения машины — ничто не смягчало изнуряющего зноя. Нагретый воздух смешивался с горячими потоками, идущими от мотора.

Районный центр представлял собой небольшой новый поселок в три ровных улицы с зелеными рядами молодых деревьев.

Машина встала около белого домика. Выпрыгнув из кузова, Раджими шепнул Юргенсу:

— Я сейчас вернусь на станцию и привезу их, а вы пока занимайтесь своими делами.

Машина двинулась дальше, пересекла весь поселок и подкатила к глинобитному дому с плоской крышей.

Комната Юргенсу попалась маленькая, с земляным полом, но чистая, устланная ковром и выходящая окном на запад. Осмотрев ее, он высказал желание повидать хозяина.

— Здесь хозяйка, — пояснил Никита Родионович, — вдова. У нее сын и две дочери — колхозники, все на сборе хлопка. А с ней я могу вас познакомить, она в саду...

Вышли во двор. Юргенс осматривал каждый предмет. Он даже заглянул в бочку, стоящую под джидой. Вода была затхлая, темная. Он скривил губы в брезгливой гримасе.

Хозяйка шла навстречу, неся в подоле спелые яблоки.

Это была пожилая женщина, плохо владеющая русским языком. Она приветливо закивала головой и дала понять, что сейчас приготовит чай.

Юргенс вручил ей сторублевку и сказал, что через неделю даст еще, если она окажется хорошей хозяйкой.

— У вас есть ко мне вопросы? — спросил Юргенс, когда они вновь возвратились в комнату.

— Нет, — ответил Никита Родионович. — Я надеюсь, что мы еще встретимся?

Юргенс сбросил пиджак, снял полосатый галстук, очки, расстегнул рубаху и облегченно вздохнул, — в комнате стояла прохлада. На низеньком столике появились два фарфоровых чайника, рядом с ними пиалы, лепешки, на блюдце — карамель, в глубокой тарелке — яблоки.

— Я потому вас и спрашиваю, — сказал Юргенс, — что не знаю, когда мы с вами встретимся. Я ведь не сижу на одном месте... Давайте попьем этого зелья, — предложил он, опускаясь на ковер у стола. Юргенс приподнял крышечку чайника и заглянул внутрь. — Как вы думаете, чай не из той воды из бочки?

Никита Родионович рассмеялся.

— Что вы?!

Каждый налил себе в пиалу ароматного зеленого чая. Юргенс подул в пиалу, отпил несколько глотков и заговорил вновь:

— Если у вас нет ко мне вопросов, то кое-что хочу сказать я. Вы поняли, что нас интересует? Я уже набросал в прошлый раз вам схему. Придерживайтесь ее. Ну, и, кроме этого, не забывайте о людях. Интерес к ним должен быть вашей повседневной заботой. Ищите и берите на заметку всех, кто, если не теперь, то в недалеком будущем сможет оказаться нам полезным.

Юргенс говорил долго и подробно. Надо учитывать лиц из числа советских работников, людей интеллектуального труда, которые скрыли и скрывают свою идеологическую приверженность к прошлому. Надо брать, как он выразился, «на карандаш» тех, кто в быту еще блюдет законы корана, придерживается феодально-байских обычаев.

— Я уже не говорю о лицах, мечтающих видеть в будущем Узбекистан буржуазно-националистическим государством, — добавил он, — о людях, явно скомпрометировавших себя чем-либо перед советской властью. Такие нас интересуют в первую очередь. Учитывайте их и не трогайте. Мы найдем подходящий момент для беседы с ними...

— Вы говорите «мы», «нас», — смело прервал Никита Родионович. — Я уже собирался спросить ранее об этом... Мне кое-что непонятно, но, тем не менее, желательно уточнить.

— Да... — неопределенно отозвался Юргенс.

— Я лично и мои друзья предложили в свое время услуги вам, как представителю германской разведки, а потом произошли события, из которых я понял, что американская секретная служба приобрела на нас такие же права, как и вы. Так я понял?

Юргенс усмехнулся.

— Ну, ну, дальше... Все говорите...

— Мои предположения подтвердил мистер Клифтон, проявивший заботу о нас троих, ну... и, наконец, ваш визит.

Юргенс ответил не сразу. Он поставил пиалу, прилег, опершись на локоть, и задумчиво поглядел в окно.

— Вы правильно поняли, — заговорил он после долгой паузы. — Ничего в этом странного нет и ничто вас смущать не должно. Важна конечная цель, а какие будут союзники в борьбе за ее достижение — не так существенно. Германия останется Германией. После первой мировой войны мы оказались в таком же положении, если не в худшем. А чем мы стали в тридцатые годы, а? Говорят — история не повторяется. Ерунда! Повторяется и повторится. Я вам могу коротко обрисовать положение вещей. Вас это не утомит?

— Нисколько, — заверил Ожогин.

Юргенс поднялся с ковра, подошел к двери, открыл ее, выглянул наружу, потом возвратился и сел возле стола.

— Теперь на земном шаре встали друг против друга две силы: США и СССР, — заговорил он. — Готовится новая война, война, которую еще не знала история. — Мы, немцы, шли в сорок первом году на Советы, теперь для похода против них готовятся американцы. Мы еще не поднялись, но поднимаемся. Нам помогут подняться в первую очередь американцы. Они сейчас в зените. Война и только война. Вот бог, которому молятся сегодня и Аденауэр, и Шумахер, и Черчилль, и Трумэн. Во имя этого бога приехал и я сюда...