Книга Счастливое старение. Рекомендации нейробиолога о том, как жить долго и хорошо - Дэниел Левитин

Рисунок скопировала Линдси Флеминг из: A. A. Stone et al., “A Snapshot of the Age Distribution of Psychological Well-Being in the United States,” Proceedings of the National Academy of Sciences 107, no. 22 (2010): 9985–9990.

Конечно же, можно придумать историю, чтобы объяснить это явление социальными факторами. Вот что о снижении уровня благополучия в среднем возрасте говорит писатель Дэниел Пинк:

Одна причина может заключаться в разочаровании из-за несбывшихся ожиданий. В наивные 20–30 лет у нас большие надежды и радужные перспективы. А затем, подобно небольшой течи в крыше, в жизнь просачивается реальность. Только один человек становится главой компании – и это не вы. Некоторые браки разрушаются – и ваш, к сожалению, принадлежит к их числу. …И все же мы не остаемся на этом эмоциональном дне долго, поскольку со временем корректируем свои стремления и осознаем, что жизнь довольно хороша. В общем, в среднем возрасте у нас наступает спад, потому что мы не умеем составлять прогнозы. В молодости наши ожидания слишком велики[964].

А может, здесь уместно объяснение Веллемана: человек как вид стремится наполнить свою жизнь смыслом. Оглядываясь назад, мы находим счастье в осознании того, что неизбежные трудности, с которыми нам пришлось столкнуться, привели нас туда, где мы есть. Даже если наше положение ухудшилось, мы радуемся тому, что живы и в нашей жизни было что-то хорошее. Конечно, мы предпочли бы улучшить свое положение, но переосмысливаем и пересматриваем жизнь в позитивном ключе. Это согласуется с теорией социально-эмоциональной избирательности Лоры Карстенсен (как мы видели в главе 6, посвященной жизни среди людей). Люди преклонного возраста живут не так, как молодые, они больше времени занимаются тем, что им нравится. Неудивительно, что они счастливее 40-летних, которые делают то, что им не по душе, ради того чтобы добиться успеха и в конечном счете, как они надеются, насладиться плодами труда, который не приносит им счастья. Помимо этого, люди преклонного возраста выражают позитивное отношение к жизни: они гораздо чаще замечают и запоминают положительные стимулы и события. Склонность к позитивному мышлению обнаруживается у них в различных ситуациях, таких как работа краткосрочной и автобиографической памяти, внимательность к лицам с положительными эмоциями, воспоминания о приятных лицах людей, запоминание информации о здоровье и благоприятная интерпретация эмоционально неоднозначных ситуаций[965].

Какова нейрофизиологическая основа такой склонности к позитивному мышлению? По мнению Карстенсен, это обусловлено нисходящими (сознательными) изменениями в мотивированном познании, смещающими приоритеты в сторону целей, приносящих эмоциональное удовлетворение. В действительности селективное внимание и мотивированное познание связаны с такими областями головного мозга, как вентромедиальная зона префронтальной коры и расположенная рядом передняя поясная кора[966]. Оказалось, у пожилых людей эти области мозга особенно активны. Возможно, именно это способствует их позитивному настрою и субъективному благополучию.

В главе 6 я рассказывал о Сонни Роллинзе – одном из величайших из ныне живущих джазовых музыкантов[967]. Несколько лет назад он потерял способность играть на своем инструменте из-за фиброза легких. За всю свою карьеру, охватившую семь десятилетий, он играл с великими музыкантами, такими как Майлз Дэвис, Диззи Гиллеспи, Теллониус Монк, Бад Пауэлл и Макс Роуч, а также записал более шестидесяти альбомов как руководитель джаз-оркестра. Сейчас ему исполнилось 89 лет, и можно было бы ожидать, что из-за проблем со здоровьем он испытывает грусть и разочарование. Однако при встрече он показался мне невероятно удовлетворенным, философски настроенным, жизнерадостным и сосредоточенным на качестве жизни, а не на ее продолжительности. Вот что сказал Сонни Роллинз:

Буддисты и другие люди, которые мыслят так же, как я, считают, что смысл жизни в том, чтобы просто жить и учиться. Мы постоянно учимся. Совершенно не важно, проживу ли я до 144 лет. Дело не в 144 годах. Узнал ли я все необходимое, чтобы достичь состояния Будды или другого просветленного человека… вот для чего мы здесь… для просветления души. Кто знает, сколько жизней мы проживаем? Я не знаю. Я не пытаюсь это понять. Это не мое дело. Люди говорят мне: «О Сонни, ты так много думаешь об этом. Что такое рай?» А я отвечаю: «Послушайте, не тратьте мое время зря. Какое мне дело до того, что такое рай. Мое дело здесь, на земле. Пытаться стать более достойным человеком, пытаться делать то, что сделает счастливыми других людей». Как я уже говорил, мне приносит счастье делать других счастливыми. Вот в чем все дело. Все остальное ничего не значит. По крайней мере, я так думаю. В этом суть восточной философии. Думаю, сейчас я счастливее, чем… Теперь я гораздо лучше все понимаю.

УДОВЛЕТВОРЕННОСТЬ ЗАВИСИТ ОТ СОЦИАЛЬНОГО СРАВНЕНИЯ

Один из моих студентов, эмигрант из Румынии, который поселился в Канаде, рассказал такую историю:

Впервые с вопросом о качестве жизни я столкнулся в раннем детстве. Я играл с группой местных детей в маленькой деревне на родине, когда к нам приблизились североамериканские миссионеры. Меня отвели в сторону, чтобы расспросить о том, что казалось им ужасной, нищенской жизнью, моей и моих друзей. Они с жалостью глядели на нас, грязных босоногих детей, а мы с друзьями смотрели на них в замешательстве, поскольку не могли понять, почему эти иностранцы выглядят такими обеспокоенными. Мы даже не думали, что с нами что-то не так. В таком случае можно утверждать, что субъективное восприятие качества жизни важнее для благополучия человека, чем объективные показатели.

Теория социального сравнения гласит, что удовлетворенность жизнью обычно зависит не столько от того, что у нас есть, сколько от того, что мы имеем по сравнению с другими людьми. Иначе говоря, мы смотрим, как живут окружающие (есть ли у них обувь, испытывают ли они меньше страданий и боли), и оцениваем себя в сравнении с ними. Мы социальный вид, и стремимся к справедливости. При виде того, что другие обладают тем, чего нет у нас, например обувью или крепким здоровьем, мы чувствуем себя обманутыми. Если же ни у кого из тех, кого мы знаем, нет ни обуви, ни крепкого здоровья, мы просто думаем: «Такова жизнь». В возрасте 89 лет Сонни Роллинз чувствует себя отлично по сравнению с его ровесниками – джазовыми музыкантами. Большинство из них ушли из жизни и пострадали от более разрушительных проблем со здоровьем, чем Сонни.