Книга Румо, или Чудеса в темноте - Вальтер Моэрс

— Хватай же чертов камень! — крикнул Гринцольд. — И скорей убирайся отсюда!

Протянув лапу, Румо выхватил цамомин из свинцового ящика. Какой ледяной! Румо с трудом сдерживал желание положить камень на место. Теперь он мог цепляться только одной лапой.

Неожиданно доспехи на спине генерала раздвинулись, и внутрь ударили лучи света. И как нельзя кстати! Румо перемахнул через красный стеклянный кинжал, протиснулся между перекладинами и стал карабкаться вверх.

Со всех сторон слышались ужасные звуки: тут и там вертелись зазубренные диски, острые сабли пронзали темноту — казалось, весь металл, из которого состоит генерал, вознамерился отыскать пленника. Румо лез дальше, сжимая в кулаке цамомин, казавшийся непосильной тяжестью. Румо чувствовал, как леденеет ладонь, вся лапа, плечо и, наконец, голова.

— Расти! — наперебой шептали сотни голосов у него в голове. — Ты должен расти! Ты можешь стать самым большим вольпертингером. Ты должен им стать — с моей помощью!

Голоса сбили Румо с толку. Нечаянно схватившись за острое лезвие, он сильно поранился. Отдернув лапу, Румо на миг потерял равновесие.

— Расти! — не унимались голоса. — Ты должен расти! Ты можешь стать самым большим!

Окровавленной лапой Румо схватился за перекладину и подтянулся.

— Вместе мы сможем все! — нашептывал цамомин. — Ты такой сильный! А я сделаю тебя еще сильнее!

В темноте что-то щелкнуло. Арбалеты!

— Берегись! — крикнул Гринцольд. — Стрелы!

Румо услышал жужжание тетивы, пригнулся, и над ним просвистела целая туча стрел. Ударившись о металлическую стенку, стрелы посыпались вниз. Румо карабкался все выше.

— Ты великий воин! — нашептывал цамомин. — Только представь, чего мы добьемся вместе! Я сделаю тебя бессмертным.

— Не слушай глупую болтовню! — пискнул Львиный Зев. — Это же кусок камня!

— Ничто не разлучит нас, — прошипел цамомин. — Мы вместе навеки!

— Берегись! — снова крикнул Гринцольд, но поздно: молниеносным ударом меча из темноты Румо ранило в лапу, в которой он держал цамомин. Клинок тут же скрылся в темноте. К своему удивлению, Румо совсем не почувствовал боли. Лапа онемела.

— Клинок был отравлен, — продолжал цамомин, — но тебе яд не страшен: со мною ты неуязвим.

Румо увидел, как яд в ране с шипением испарился, и она мгновенно затянулась.

— Вот как мы сильны!

— Берегись! — завопил Львиный Зев. — Пригнись!

Румо втянул голову в плечи, и мимо него просвистел нож гильотины.

— Сосредоточься на том, чтобы выбраться, — велел Львиный Зев. — И не слушай болтовню.

Выход был уже недалеко. Сквозь щели Румо видел других вольпертингеров, карабкавшихся на генерала Тиктака со всех сторон: Рольфа, Олека, Биалу и остальных. Они протягивали Румо лапы.

— Сюда, Румо!

— Сюда!

— Сюда!

— У тебя получится!

Тиктак хватал вольпертингеров когтями и отбрасывал прочь, но на их месте тут же появлялись другие. Все они рисковали жизнью ради Румо.

— Еще, Румо!

— Еще немного!

В проеме показался Урс, он протягивал Румо лапу.

— Хватайся, Румо! Ну же! Давай!

Все тело Румо онемело от холода, он чувствовал только лапу, которой хватался за перекладины. Если, разжав ее, Румо не успеет уцепиться за лапу Урса, упадет в глубину корпуса генерала Тиктака, прямо на зазубренные диски и острые лезвия. В глазах у него помутилось.

— Он закрывает двери! — кричал Урс. — Скорее!

Подняв голову, Румо, как в тумане, увидел, что дверцы на спине генерала Тиктака медленно закрываются. Румо разжал хватку.

Урс тут же ухватил его за лапу, сжав, как в тисках.

— Держу! — крикнул он.

И Урс потянул Румо вверх. Стиснув зубы, Урс кряхтел от натуги, а его друг повис мешком и не двигался. Чертыхаясь, Урс вытащил Румо, подхватил под мышки, и они оба шлепнулись на песок арены.

Румо лежал, постанывая, глядел остекленевшими глазами и сжимал цамомин в кулаке. Урс помог ему подняться.

Остальные вольпертингеры тоже слезли с Тиктака. Генерал бестолково топтался на месте и беспорядочно потрясал оружием. Челюсть его отвисла, но из глотки слышалось лишь монотонное тиканье.

Олек приблизился к Румо.

— Что у тебя в лапе? — спросил он.

— Сердце Тиктака, — пробормотал Румо. — А сам он где?

— Сердце Тиктака? — удивился Олек. Он протянул Румо пращу. — У меня идея. Клади его сюда!

— Нет! — шипел цамомин в голове Румо. — Мы должны быть вместе! — Румо отпрянул от Олека.

— Ну же! — нетерпеливо повторил Олек, снова протягивая пращу. — Я избавлюсь от него.

— Да брось же, наконец, этот треклятый цамомин! — скомандовал Львиный Зев. — Брось его!

— Это приказ! — проревел Гринцольд.

Собравшись с силами, Румо положил камень в карман пращи.

Отступив на несколько шагов, Олек раскрутил пращу над головой, отпустил один конец веревки, и цамомин взлетел в воздух. Все, не отрываясь, следили за его полетом.

Описав дугу над ареной и трибунами, белый камень полетел прямо в хобот фраука, без разбору засасывавшего пыль, мусор, живых и мертвых зрителей и солдат. Попав в прозрачный хобот, камень затерялся среди обломков. Как он попал в желудок чудовища, вольпертингерам разглядеть уже не удалось.

Многие вновь обернулись к генералу Тиктаку, ошалело топтавшемуся на месте, как вдруг фраук затих. Чудовище перестало всасывать воздух, чем вновь привлекло всеобщее внимание. В брюхе у него громко заурчало, фраук опять стал втягивать воздух, остановился, потом еще и еще раз. Хобот задрожал, забился в судорогах, поднялся высоко над трибунами, где уже никому не угрожал. Вдруг он замер.

На мгновение все стихло, затем раздался ужасающий вой и свист. Гигантская тварь раскачивалась над стадионом, а в брюхе у нее бурлило и пенилось. Послышался гулкий хлопок, и брюхо фраука сильно вздулось. Еще один хлопок — брюхо раздулось еще сильнее, зрители завизжали и заметались. В брюхе снова громко заурчало, и из хобота хлынула каша из слизи, мусора и полупереваренных трупов. Все это растеклось по трибунам.

С третьим хлопком брюхо фраука лопнуло в нескольких местах. Огромные куски голубоватых внутренностей шлепнулись на арену. Чудовище еще раз оглушительно заревело, а одна из гигантских лап подогнулась, затем вторая, третья. Суставы трещали, как поваленные деревья. Стараясь удержать равновесие, фраук задел лапой стену театра, пробив в ней гигантскую дыру.