Книга Джон Леннон - Альберт Голдман

Ее впечатление неожиданно подтвердил 10 января 1977 года Аллен Кляйн, который получил наконец деньги от «Битлз» и решил возобновить прерванные было отношения с Леннонами. Обращаясь к прессе, он заявил, что Иоко проявила «удивительное умение вести переговоры, достойное Генри Киссинджера». Тогда он не мог и предположить, что его слова будут подхвачены средствами массовой информации и обратятся в миф о дочери японского банкира по имени Йоко-Миллионы, гениально разбирающейся в вопросах бизнеса.

Когда Джон Грин сделался тайным деловым советником Леннонов, у него в руках оказалось состояние, за управление которым он продолжал получать те же 150 долларов в неделю, положенных ему за составление диет для Иоко. Было очевидным, что для восстановления справедливости Грину надо что-то придумать, так как он прекрасно знал свою клиентку, которая любую услугу воспринимала как должное и не имела привычки воздавать своим пажам по заслугам. Однажды, во время обычного гадания на картах новому клиенту, Грин увидел решение своих проблем. По странному стечению обстоятельств, этого клиента тоже звали Грин – Сэм Грин, знаменитый торговец предметами искусства из высшего общества.

Во время беседы Сэм Грин посетовал на то, что, несмотря на многократные попытки, ему никак не удавалось связаться с Йоко Оно. Выдержав паузу, Джон Грин сообщил собеседнику, что регулярно гадает на картах для Йоко. Сэм Грин тут же сделал ему деловое предложение. Совсем недавно он узнал, что одна из картин Ренуара – «Девушки на морском берегу» – была выставлена на продажу за 200 тысяч долларов. Если Джон Грин сумеет представить Йоко Сэма, тот постарается продать ей картину, добавив к этой цене еще 300 тысяч долларов, которые партнеры разделят пополам. Это предложение выглядело соблазнительным, но одновременно и смущало Джона Грина. Он обратился за советом к своему ближайшему ученику Гэйбу Грумеру. Тот ответил, что сам по себе такой поступок выглядит в высшей степени неэтично, но если бы такой соблазн представился ему, он бы от денег не отказался. В конце концов запросы Иоко никогда не соответствовали получаемому от нее вознаграждению. Она не оставила Грину другого выбора, как позаботиться о себе самому.

После того как Сэм Грин показал новой знакомой диапозитивы с изображением картины и объяснил, что недавно скончавшаяся знаменитая оперная певица Лили Понс оставила ее в наследство племяннице Ренуара и что пока она стоит полмиллиона долларов, хотя цена должна подскочить как минимум вдвое в течение ближайших десяти лет (что оказалось абсолютной правдой), Йоко обратилась к Джону Грину с просьбой погадать на картину. Карты, естественно, подтвердили, что ей представлялась возможность очень удачно вложить деньги. Единственная загвоздка заключалась в том, что деньги Леннонов находились в Англии и не могли быть оттуда вывезены. Сэм Грин легко решил эту проблему. Он объяснил, что картину не составляет труда перевезти в Лондон, где может состояться сделка. Затем, дав картине повисеть какое-то время в музее, можно легко найти способ тайно переправить ее обратно в Штаты. Таким образом, Ленноны сделали не только потенциально выгодное капиталовложение, но и переводили часть своих капиталов, не подлежащих вывозу из Великобритании, на американский рынок.

Иоко пришла в восторг, но она хотела заручиться мнением незаинтересованных экспертов. Она начала звонить по телефонам, большую часть которых назвал ей Сэм Грин. Один из экспертов вспоминает, как ему позвонил Сэм и начал объяснять, что пытается продать Иоко за полмиллиона долларов картину Ренуара стоимостью всего двести тысяч. Сэм попросил эксперта подтвердить названную цену, но тот отказался. Вскоре ему перезвонила Йоко. «Я решила вложить деньги в картину, – объявила она, – и хотела бы узнать ваше мнение по этому поводу. Это Лембрандт».

«Миссис Леннон, – ответил искусствовед, – наверное, вы имеете в виду Ленуара?» Когда речь зашла о стоимости картины, эксперт обошел этот вопрос, ответив: «Вы знаете, миссис Леннон, искусство трудно поддается оценке!»

В то время как Иоко не отходила от телефона, желая убедиться в том, что ее не обманывают, Сэм развил бурную деятельность. Ему приходилось бесконечно беседовать с адвокатами Лили Понс и бухгалтерами Леннонов, а также с самой покупательницей. Ежедневно они тратили по нескольку часов на телефонные разговоры, благодаря которым их отношения становились все более дружескими.

9 декабря 1976 года Сэм Грин вылетел в Лондон и оформил сделку по продаже Ренуара. Ленноны были в восторге от того, что сумели превратить бесполезные фунты в дорогостоящее произведение искусства, переходившее в их собственность через год, в течение которого картина должна была экспонироваться в галерее Уокера в Ливерпуле. Оба Грина поняли, что не просто здорово заработали, но и заложили фундамент своему будущему благосостоянию.

Сэм не мог поверить своим ушам. Дело происходило в воскресенье. Празднества по случаю вступления в должность нового президента начинались в среду. Было уже слишком поздно! «Иоко, – взмолился он. – Я сам был в Вашингтоне всего два раза в жизни! Среди моих знакомых нет ни одного политика! Я даже не знаю, с чего начать!» Но Иоко и слышать ничего не хотела. «У тебя получится!» – торжественно заявила она и повесила трубку.

В понедельник утром Сэм выяснил, что все лимузины уже зарезервированы, в гостиницах не осталось свободных мест, а авиакомпании принимают заявки только на лист ожидания.

Во вторник, отправившись пообедать в «Джинджер Мэн» со своей приятельницей Джени Лар (дочерью знаменитого актера Берта Лара), Сэм буквально кипел от ярости. «Эти проклятые Ленноны сведут меня с ума! – провозгласил он. – Представь себе, теперь они хотят во что бы то ни стало присутствовать на завтрашней церемонии инаугурации президента Картера. Такие вещи не делаются в последнюю минуту!»

Дав Сэму выпустить пар, Джени Лар предложила ему помощь. Она была знакома с Робертом Липтоном, продюсером Си-би-эс, который отвечал за телетрансляцию церемонии. «Отправляйся домой и сиди у телефона, – сказала она на прощанье. – Если мне удастся что-нибудь сделать, я позвоню сегодня во второй половине дня».

Несколько часов спустя Сэму позвонила сотрудница Роберта Липтона и сообщила, что в Вашингтоне все готово для приема Сэма и Леннонов: им заказаны билеты на самолет, зарезервированы номера в отеле «Уотергейт» и места на завтрашнее шоу. В аэропорту их встретит лимузин, который останется в их распоряжении вплоть до самого отъезда в пятницу утром.

«Это волшебство! Я сотворил для них чудо!» – воскликнул Сэм, положив трубку. Затем ему в голову пришло единственно возможное объяснение такой небывалой удачи: "Должно быть, они держали все это про запас для Хайле Селассие!215"

Глава 61

Волшба

16 января 1977 года в квартире Сэма Грина зазвонил телефон. Это была Иоко: «Я знаю, ты можешь все! Чарли Свон сказал, что ты можешь все! Ты – наш добрый гений! Тебе надо бросить все и сконцентрироваться только на этом! Это очень важно для Джона. Теперь, когда он получил свою „грин кард“, он хочет попасть на инаугурацию!» Прибыв в Вашингтон, Сэм Грин и Ленноны облачились в официальные вечерние костюмы и отправились на инаугурацию, которая проходила в Центре Джона Ф. Кеннеди. На Йоко было белое платье без бретелек от Билла Бласса, на шее сверкали толстые золотые цепи и драгоценности, волосы, по настоянию Сэма Грина, были собраны в пучок. Джон набросил на костюм черный плащ на белой атласной подкладке и убрал со лба длинные волосы, собрав их сзади наподобие поэтов эпохи романтизма. После концерта, вместе с другими почетными гостями, они отправились за кулисы поздравить вновь избранного президента Картера. Сэму доставил большое удовольствие тот факт, что его тепло приветствовали многие знменитости, в то время как почти никто не поздоровался с Джоном и Иоко.