Книга Маленький городок в Германии. Секретный паломник - Джон Ле Карре

К моему изумлению, впервые за весь тот вечер профессор выглядел искренне встревоженным. Вероятно, не был готов к тому, что его поставят перед подобным выбором. А может, до него дошло, что он находился на волосок от смерти. Как бы то ни было, но он придал моему вопросу гораздо большее значение, чем я сам. Хелена отвела глаза в сторону и тоже смотрела на супруга. Критически. Женщина, ожидавшая, чтобы ей заплатили.

– Делайте что вам положено, – пробормотал он.

– В таком случае я попрошу вас выполнять мои указания. Вас обоих.

– Мы настроены на сотрудничество. Да, мы будем помогать вам. Мы же помогали вам много лет. Слишком много.

Я бросил взгляд на Хелену.

– Пусть вся ответственность ляжет на моего мужа, – сказала она.

У меня не было времени на раздумья над смыслом этого велеречивого заявления.

– Тогда, пожалуйста, соберите вещи, которые могут понадобиться вам ночью, и ждите в полной готовности у двери в сад через пять минут, – сказал я, а потом вернулся в гостиную к Лаци.

Полагаю, он подслушивал у двери, поскольку поспешно отпрянул, стоило мне войти. Затем сложил руки под подбородком и просиял улыбкой, словно спрашивая, чем еще может доставить мне удовольствие.

– Вы когда-нибудь прежде встречались с профессором?

– Нет, сэр. Видел только фотографии. Но он все равно вызвал бы восхищение у любого. Подлинный аристократ.

– А с его женой?

– Ее я знал, сэр, но это вполне естественно.

– То есть?

– Она в свое время была актрисой, герр доктор. Одной из лучших в Будапеште.

– И вы видели ее на сцене?

Последовала пауза.

– Нет, сэр.

– Тогда где же вы ее видели?

Он старался прочитать мои мысли. У меня сложилось впечатление, что он гадает, сказала ли она мне нечто важное, а потому давал предельно краткие и осторожные ответы.

– Театральные афиши, ваше превосходительство. Когда она была молодой, ее лицо смотрело на тебя буквально повсюду. Все молодые люди влюблялись в нее. И я… Я не стал исключением.

– Где еще?

Он сообразил, что я ничего не знаю. А я сообразил, что он это понял.

– Весьма печально, сэр. Я говорю о женской внешности, герр доктор. Мужчина может сохранять привлекательность чуть ли не до восьмидесяти лет. Но женщина… – Он вздохнул.

Я позволил ему собрать и упаковать свой боевой арсенал, но потом забрал у него все. В револьвер я зарядил пули для бесшумной стрельбы, и пока я делал это, у меня возник еще один вопрос:

– При моем появлении здесь пули были извлечены из барабана и выложены на стол.

– Так точно, ваше превосходительство.

– Когда вы успели их вынуть? – спросил я.

– Прежде чем вошел в дом. Чтобы продемонстрировать свои самые мирные намерения. Естественно.

– Естественно.

Мы переместились в прихожую, а револьвер я заткнул себе за брючный ремень.

– Если вздумаете сбежать, я выстрелю вам в спину, – предупредил я и не без удовлетворения заметил, как в его маленьких глазках промелькнул испуг. По всей видимости, профессиональные убийцы не слишком хорошо переносили те средства, к которым прибегали сами.

Я сунул ему в руки плащ и оглядел комнату в поисках других возможно отставленных им здесь следов, но ничего не заметил. Отдав приказ хранить молчание, я вывел всех троих в сад, и по прибрежной тропе мы направились к моей машине. Знаменитая актриса, размышлял я, но об этом нет ни слова в ее досье. Профессора с женой я разместил на заднем сиденье, а Лаци занял место впереди возле меня. Минут пять мы просидели неподвижно, пока я пытался установить малейшие признаки слежки за нами. Ничего. К этому времени наступила полночь, и на небе в окружении звезд показался серп молодой луны. Я сделал круг по городу, поглядывая в зеркало заднего вида, а потом выехал на автобан и повел машину на юго-запад в сторону Штарнбергерзее, где у нас был явочный дом для бесед с новыми агентами и для допросов. Он стоял почти на самом берегу озера, а следили за ним два убийственных длинноволосых создания, прежде служивших в отделе дознания лондонской резидентуры. Их звали Джеффри и Арнольд. Причем Арнольд как раз торчал в дверном проеме, когда мы добрались до дома. Он угрожающе держал руку в кармане куртки. Другая была не менее грозно сжата в кулак и вытянута вдоль тела.

– Это всего лишь я, дурачок, – пришлось негромко сказать мне.

Джеффри затолкал профессора с женой в отведенную для них спальню, а Арнольд усадил Лаци в гостиной. Я же через сад добрался до лодочного сарая, откуда у меня наконец появилась возможность связаться с Тоби Эстерхази по защищенной телефонной линии. Он воспринял все на удивление хладнокровно. Складывалось впечатление, что он ждал моего звонка.

Тоби прибыл в Мюнхен первым же рейсом из Лондона на следующее утро. На нем было пальто из кожи молодых бобров и такая же кожаная шляпа, отчего он походил скорее на импресарио, нежели на опытного шпиона.

– Боже мой, Недди, дружище! – воскликнул он, обнимая меня, как вновь обретший сына отец после многолетней разлуки. – Послушай, ты выглядишь потрясающе! Поздравляю с успехом! Приятно видеть здоровый румянец на твоих щеках, какой появляется только от легкого возбуждения. Кстати, как поживает Мейбл? Семейную жизнь, знаешь ли, необходимо изредка поливать, как цветы.

Я вел машину медленно и говорил насколько мог размеренно и бесстрастно, делясь с ним результатами расследования, проведенного за долгую ночь. Мне хотелось, чтобы он узнал все, что стало известно мне, прежде чем мы доберемся до дома у озера.

Ни американцы, ни западные немцы понятия не имели о существовании некоего Лаци, сказал я. Судя по репликам Тоби, так же обстояло дело и в Лондоне.

– Лаци для нас – это абсолютно чистая страница, Нед. Совершенно чистая, – согласился со мной Тоби, с чрезвычайно довольным видом изучая мелькавшие мимо пейзажи.

– Нет, кроме того, никаких упоминаний о его оперативном псевдониме в Баварии, как и о прочих кодовых именах, которые, по словам Лаци, он использовал, выполняя «свой долг» в пределах Венгрии, – заметил я.

Тоби опустил стекло в своем окне, чтобы насладиться ароматом полей.

– Западногерманский паспорт Лаци – грубая подделка, – решительно продолжил я. – Такие делают с недавних пор малоискушенные мастера фальсификаций в Вене, продавая их затем по дешевке через свои частные каналы – своеобразный черный рынок.

Тоби это лишь слегка возмутило.

– Черт возьми, кто в наши дни покупает подобный хлам? – спросил он раздраженно, когда мы миновали загон, где паслись лошади паломино. – Настали времена, когда за хороший паспорт надо хорошо платить. А с этим дерьмом запросто можно угодить на полгода в кутузку.