Книга От Милана до Рима. Прогулки по Северной Италии - Генри Воллам Мортон

Был среди кардиналов человек, навестивший святого Франциска в его келье. Говорят, что он любил сбросить богатую одежду и надеть грубую рясу францисканца. Это был Уголини Конти, архиепископ Остии, избранный через год после смерти святого Франциска папой Григорием IX. Он часто навещал Перуджу и в начале своего правления, в 1228 году, канонизировал святого Франциска. В Перудже явилось ему видение, описанное в „Цветочках свыше Франциска Ассизского“. Оно и убедило его в подлинности чуда стигмата. „Папа Григорий IX испытывал некоторые сомнения относительно раны в боку святого Франциска, как он впоследствии в том признался. Однажды ночью пред ним предстал святой Франциск. Приподняв правую руку, он показал ему рану в своем боку. Папа увидел, что она до краев полна кровью, смешанной с водой. С этого момента всякие сомнения исчезли“.

Самым необычным из всех конклавов был тот, что состоялся в 1292 году. Кардиналы путешествовали по Италии более двух лет, но никак не могли избрать понтифика. Наконец, они явились в Перуджу. Преданный кардинал упомянул отшельника по имени Пьетро ди Морроне. Он жил в горах и славился своей святостью. Забыв о том, что добрый христианин может оказаться неудачным папой, конклав, устав от Поисков и придя в отчаяние, мгновенно сделал отшельника папой. Узнав об этом, бедный восьмидесятилетний старик хотел было бежать, однако был схвачен, назначен епископом и наряжен в одежды понтифика. Пять месяцев Целестин V прожил, словно в тумане. Для него во дворце устроили искусственную келью. Потом все же сжалились над стариком и милостиво разрешили ему сложить полномочия.

Прошло несколько лет, и Перуджа снова стала сценой знаменитой папской истории. Бенедикт XI, сын венецианского пастуха, был в 1304 году в Перудже, и туда явилась его старая мать, пожелавшая повидаться с сыном. Женщины Перуджи нарядили крестьянку по последней моде и включили в состав свиты. Бенедикт сделал вид, будто не узнал ее. Сказал, что мать его — бедная старая женщина, а не модная дама. Крестьянку быстро вывели и вернули ей старую одежду. После этого Бенедикт принял ее с большой нежностью. Бедному Бенедикту, однако, было не суждено уехать из Перуджи. Правление его закончилось через год. К нему явился человек, переодетый монахиней, и подал на серебряном блюде превосходные фиги, якобы подарок от аббатисы монастыря святой Петрониллы. Папа обожал фиги так же, как и его предшественник Мартин IV, который не мог устоять перед угрями. Бенедикт набросился на подношение, а на следующее утро почувствовал себя плохо и умер. Ученые называют несколько возможных убийц, но французский король Филипп IV представляется наиболее вероятной фигурой.

После кончины Бенедикта состоялся новый конклав, и папой Климентом V сделали французского архиепископа из Бордо. Говорят, что между ним и Филиппом IV существовало секретное соглашение. Во всяком случае, немедленно после своего избрания Климент пригласил кардиналов, большинство которых были французами, последовать за ним, но не в Рим, а во Францию. С тех пор папы Перуджи на семьдесят семь лет переехали в Авиньон.

Отсутствие пап не сделало сердце Перуджи добрее. Более того, когда папы вернулись в Рим, Перуджа считалась самым воинственным доминионом. Имеется по меньшей мере одно письменное свидетельство о том, как понтифик в пору Ренессанса забаррикадировался в монастыре, прислушиваясь к доносящемуся с улицы шуму борьбы, затем, воспользовавшись краткой передышкой, он вышел из монастыря и укатил в Ассизи. Павел III решил призвать Перуджу к порядку. Мне было интересно узнать, что я, оказывается, каждую ночь спал над знаменитой реликвией, сохранившейся с папских времен. Терраса, на которой стоит мой отель, была построена на фундаменте, сделанном из обломков папской крепости Ла Рокка Паолина. Папе пришлось ее построить, чтобы выстоять против города. Сейчас на поверхности земли не осталось и следа от мощного сооружения, но друг познакомил меня с коллекцией гравюр, которые свидетельствуют, что здесь была самая сильная крепость Италии, и само ее строительство доказало, насколько великое сопротивление пришлось преодолеть папам.

Сначала папа бросил в бой большую армию, и она уничтожила дворцы Бальони, а заодно четыре церкви, четыреста домов, а затем на разрушенном городском квартале выросла крепость. Пушки ее направлены были не только на долину и дорогу в Рим, но также и на Корсо, и на главные здания Перуджи. Возможно, ни одно здание в Италии не вызывало большей ненависти. Более трех столетий оно символизировало подчиненное положение гордого города, и во время освободительной борьбы Италии при первой же возможности жители взорвали крепость и разнесли ее на куски. Энтони Троллоп был в Перудже незадолго до того, как уничтожили крепость, а потом спустя полтора года после того, как ее взорвали и все еще продолжали уничтожать. В первый визит он описал, как ходил по подземным переходам и темницам. Во второй раз наблюдал за энтузиастами, растаскивавшими мелкие обломки. Особенно удивил его старый джентльмен с длинной белой бородой. Он каждый день приходил сюда и наблюдал за процессом уничтожения крепости. Лицо у него было счастливым. Троллоп поинтересовался, кто он такой. Оказалось, что много лет он был папским узником.

В Перудже меня поджидало неожиданное приключение: меня пригласили в путешествие по улицам, которые когда-то составляли часть крепости, а сейчас ушли под землю. Я подошел к арке — этрусским воротам Порта Марция. Они были заперты на замок. Тот, кто строил их во времена этрусков, очевидно, преследовал идею воспроизвести над аркой террасу, разделенную на пять частей со скульптурой в каждой такой части. Сейчас это все проржавело и пришло в упадок. Современные жители — неизвестно, по какой причине — скажут вам, что фигуры представляют этрусскую или древнеримскую семью, члены которой скончались, отведав отравленных грибов. Возможно, страх перед отравлением естественен в городе, создавшем страшный яд акветта.

Мы с инженером прошли под арку и оказались в средневековой Помпее. Перед нами протянулись узкие улицы и арки, руины церкви, трехэтажные дома с узкими окнами, последние обитатели жили в них четыреста лет назад. Мертвая тишина. Так я представляю себе средневековый город после нашествия чумы.

„Мы иногда устраиваем здесь танцы“, — сказал мне мой спутник, не замечая, как это часто бывает с молодыми людьми, что слова его звучат страшновато. „Танец смерти был бы здесь более уместен“, — подумал я, когда мы пошли дальше. Город призраков. Такими становятся поселения, когда-то обласканные солнцем, а ныне ушедшие под землю. Если бы я увидел сейчас парочку ведьм, колдующих над акветтой, то я ничуть бы не удивился.

5

Старая церковь Сан-Пьетро была построена тысячу лет назад на краю горы. Никогда не видел я столь нарядной церкви: каждый дюйм ее покрыт фресками, и, словно этого еще недостаточно, на стены повешены картины в богатых рамах. Жители Перуджи относятся к святому Петру с особой теплотой, так как монахи, жившие здесь сто лет назад, приняли сторону горожан во время последнего их противостояния Ватикану. Когда солдаты-швейцарцы, папские телохранители, стали грабить Перуджу, некоторые патриоты укрылись в церкви. Гид рассказал мне, как добрые монахи срезали веревки колокола и тайно спустили объявленных в розыск людей вниз, на скалы.