Книга Никон - Владислав Бахревский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Паисий полюбопытствовал: что это за мужик, с которым грек разговаривал.
– Из Можар, – ответил Руки Кренделями. – Человек гулящий и глупый. К Петру-сеятелю в работники нанялся.
Рыбачья сеть
1
В среду Нифон Саккас с помощником своим опять считывал да сверял книги.
А ночью…
Сбросил грек монашескую рясу и стал Кудеяром. Открыл окно кельи, отодвинул подпиленную решетку, спрыгнул мягко, по-кошачьи, во двор. Пробрался на стену, по шелковой лестнице спустился в лес. Тут его ждали черный конь и Вася Дубовая Голова.
– Вернусь перед рассветом! – сказал ему Кудеяр и тронул повод.
Будто черное облако покатилось по земле. Обмотал Вася тряпками копыта – ни звука.
2
Анюта ждала Кудеяра, как назначено ей было, у Веселого ключа. Хоть погода стояла теплая, хоть и оделась хорошо и нож прихватила – от зверя, от недруга, – все равно дрожала. Прискакал Кудеяр, посадил в седло, обнял, поцеловал.
– Любое желание твое исполню! Скажи, достань со дна этого ручья клад, – достану.
Засмеялась Анюта. Тепло ей стало, покойно.
– Ан не достанешь клада!
– Ну, коли так, смотри.
Спрыгнул с коня, вытащил из саадака большой кинжал.
– Не старайся! – еще пуще засмеялась Анюта.
– Это почему же?
– Был здесь клад у тебя, да сплыл.
– Сплыл?
– Он теперь в горшках, а горшки те – какой в земле, а какой в печи.
– Да ты и впрямь что-то знаешь! – удивился Кудеяр.
– Как же мне не знать? Бывший мой хозяин Емельян сын Иванов твой клад нашел. Оттого и богат теперь. Оттого новую печь разворотил, пряча между кирпичами горшки.
Засмеялся Кудеяр. Засмеялась и Анюта. Ах, как засмеялась! Обняла Кудеяра. Расцеловала.
И любились они и миловались, пока не отступила ночь за ближайшие сосны. И сказал Кудеяр Анюте:
– Слушай теперь меня внимательно. Передай Петру-сеятелю: ночью на первый день Пасхи на вашу деревню нападет атаман Шишка. А теперь еще внимательней слушай: береги себя. Береги! Я приду и сам расправлюсь с Шишкой, но ты береги себя!
И сказала ему Анюта на прощанье:
– И ты меня послушай. О всех ты помнишь – о себе не забудь. Жду я тебя.
3
Великий четверг начинался строго и благолепно. Монахи молились истово.
А Нифон, отстояв заутреню, и в четверг читал. Один сундук кончил, принялся за второй. Так бы и шло чтение, но вдруг Паисий вызвал к себе грека.
Спросил прямо, без словесных фокусов:
– Где ты был вчера ночью? Твоя келья была пуста, ряса лежала на полу, решетка на окне выпилена.
Нифон не увиливал от ответа. Лицо его стало надменным и непочтительным.
– Читай! – выхватил из-за пазухи тайную грамоту Никона.
Паисий грамотку прочитал и уже другими глазами посмотрел на грека: ученый, ученый, а хитер.
– Сколько лет я игуменом, таких вопросов еще не бывало…
– Никон собирает силы для великого дела. Православные церкви должны быть под одной митрой, под митрой Москвы. Великий замысел достоин Русского государства и государыни Москвы. Нужны деньги! Великие замыслы требуют великих денег.
– Пошли, я покажу тебе скудную казну.
Скрежетали ключи в замках, скрипели двери, гулькали шаги через пустые подвалы.
Казна и впрямь оказалась небогата. Нифон Саккас опечалился.
– Патриарх весьма рассчитывал на твой монастырь!
Паисий развел руками.
– Что же делать? Мы отдадим ради церкви нашей последний алтын. Пусть патриарх знает: мы с ним заодно, – вздохнул. – На Рязанщине люди безденежные.
Усмехнулся Нифон Саккас, и Паисий запомнил усмешку.
Ночью игумен был в тайнике. Увидал на пыльном полу следы двух людей. Велел позвать в келью свою Федьку Юрьева.
4
Утром Федька Юрьев и Нифон Саккас встретились, как обычно, в книгохранилище.
– Несчастье у нас, – сказал Федька, листая книгу. – Был при монастыре убогий, любил на колокольню лазить к звонарю. Да вот сорвался сегодня.
– Господи! – вырвалось у Нифона. – Кто же этот несчастный?
– Руки Кренделями, – сказал Федька и нагло посмотрел в лицо ученого монаха.
Ни тени, ни полтени; а у Федьки лицо сморщилось, как печеное яблоко, – улыбнулся.
Обедал Нифон Саккос с Паисием. Разговор все время рвался, как ветхая сеть. Опасность носилась в весеннем воздухе.
Отстояв вечерню, Нифон простился с монахами, пошел к себе в келью. Шел, по сторонам поглядывал – никого. С облегчением отворил дверь кельи, запер, и тут его ударили под лопатку.
Лязгнула сталь о сталь. Сломался кинжал!
Кудеяр ударил кулаком наугад, но попал точно. Чье-то тело мягко сползло по стене на пол.
Кудеяр зажег свечу. На полу сидел Федька, рядом валялся сломанный кинжал.
– Не знал я, что ты кольчужку носишь, драгоман, – сказал Федька, отирая руками разбитое лицо.
– И я не знал, что помощник мой затеял убийство. Не привести ли мне сюда отца Паисия?
– Не надо. Он накажет меня за плохой удар.
Кудеяр подошел к иконам, закрывавшим стену, поднял руку для крестного знамения и вдруг быстро выхватил из-за образа Параскевы Пятницы саблю. Ту саблю, которую принес из тайника.
– Молись! Да живо!
– Погоди! Я знаю, где ты был с Руки Кренделями. Я его пытал перед смертью.
– Тем скорее надо убить тебя.
– Ты один не уйдешь отсюда. Я помогу тебе, но ты должен показать мне тайник… Мне надоело быть верным слугой. Служишь кровью, платят угрозами… Я возьму самую малость и уйду. Сгину!
Кудеяр спрятал саблю под рясу.
5
Они вышли из келии. И сразу от стены отделилась тень.
– Здесь храм Господа нашего! – сказал Федька, и тень исчезла.
Вышли во двор. Прячась у стен, прокрались к книгохранилищу. Федька открыл его.
– Почему у тебя такая власть в монастыре?
– Я – руки Паисия.
– Почему же ты не знаешь секретов тайника?
– Но я только руки!
Кудеяр указал на стол.
– Поверни крышку направо.
Федька посмотрел недоверчиво, но приказ выполнил. Тайник открылся.
– Пошли! – пригласил Кудеяр жестом руки, как радушный хозяин. – Здесь в сундуках не золото. Здесь книги, за которые патриарх Никон преследует врагов своих.
