Книга Будет только хуже - Виктор Климов

собственного мира, который превратился в грёб@анный Ад на Земле, в котором заживо сгорели десятки миллионов людей, и ещё сотни миллионов погибнут от травм и последствий облучения. А если точнее, его интересовала жизнь совершенно конкретного человека, одной-единственной женщины.

На образ его Али сам собой наложился облик медсестры Ани. Ну, что же, он будет не против, если она тоже будет жива в той, нормальной Вселенной, тем более, что она так похожа на его Алю.

Вспомнился поцелуй у развороченного поезда, и то чувство эйфории, прилив сил, которые он испытал, когда им пришлось уйти. В голову вползла мысль, что от того поцелуя он получил заряд бодрости примерно, как от сыворотки, по шприцу которой им раздал Алексей. Наверное, просто совпадение.

Теперь, что касается сил. Они всё-таки начинали их покидать, что было видно уже по Александру Николаевичу, который не мог самостоятельно идти, хотя на удивление сохранял ясность ума и бодрость духа. Скорее всего, это вызвано тем, что учёный был намного старше каждого из них. Не то, чтобы критически, но всё-таки.

Поэтому, когда они обнаружили в конце тоннеля лифты в зарешеченных шахтах, Влад испытал настоящее облегчение от того, что можно будет хоть какое-то время отдохнуть, пока они будут спускаться вниз.

Влад так обрадовался их наличию, что совсем забыл, что тот может элементарно не работать. Либо электричества не будет, либо механизм мог просто не выдержать испытанием временем, ведь судя по увиденному, о какой-то целенаправленной консервации не шло и речи.

Рядом с шахтами лифтов на рельсах стояли пара пассажирских и один товарный вагон. На земле лежали ящики и стояли бочки. Судя по глухому звуку и характерному запаху, исходящему от них, они были наполнены соляркой.

— Для того, чтобы можно было лифт запустить, если не будет централизованного питания, — пояснил Ставицкий.

— И за столько лет не попортилась? — засомневался Влад.

— За сколько «за столько»? Я же говорил, что мы сюда приезжали чертежи снимать, с тех пор и осталась, наверное. Хороший дизель, военный, — принюхиваясь к открытой бочке, сообщил учёный. — Ну что, попробуем запустить?

Они вошли в кабину лифта, когда их уже порядком шатало и начинало мутить. Больше всего состояние напоминало пищевое отравление, когда тошнит и кружится голова. Когда лифт, освещённый тусклой красной лампой, наконец, поднялся из подземных глубин, Влада тут же вырвало на бетонный пол.

— Пардон, — криво улыбнувшись, извинился Влад, войдя внутрь и сползая спиной по стене кабины.

Капитан лишь махнул рукой, он и сам выглядел немногим лучше. На его лбу висели градины пота, а сам он был настолько бледным, что это было заметно при таком, более чем скромном освещении. Хотя, кто из них сейчас мог похвастаться хорошим самочувствием? Вопрос риторический.

Ставицкий нажал на массивную кнопку — цифровизацией и сенсорными панелями здесь и не пахло — и лифт, дёрнувшись, медленно поехал вниз, отсчитывая пройденные этажи приглушёнными металлическими щелчками.

Проехали этаж — щёлк. Ещё один — щёлк.

— Странно, — вдруг задумчиво произнёс Влад.

— Что именно? — повернул в его сторону голову капитан.

— По словам Александра Николаевича, он был здесь в составе группы, которая снимала мерки с генератора, чтобы построить свой, уже в Сарове.

Ставицкий, до этого дремавший, услышал своё имя, и открыл глаза.

— И? — Алексей снял тактическую перчатку и в задумчивости рассматривал руку, покрытую темными пятнами.

А потом с каким-то неожиданным равнодушием отодрал ноготь с указательного пальца левой руки. При этом ни один мускул не дрогнул на его лице. Покрутив ноготь в пальцах, он просто отбросил его в сторону.

— Странно то, — продолжал Влад, — что они не заинтересовались тем, куда ведёт левый тоннель.

Ставицкий явно что-то хотел вставить, но его опередил Алексей:

— Не стояло такой задачи. Не думали, что проход работает. Думали, что всё запечатано… Причин может быть много. Это уже не важно. Не сейчас.

«Не важно…» — подумал Влад под мерный стук лифта. Желание рассказать о последней встрече с Джессикой как-то сразу пропало. Как и про то, что Аня, скорее всего, погибла. А надо было бы?

Капитан просто от него отмахнулся. Подобное отношение всё-таки укололо Влада. После всех испытаний, которые выпали на их долю, Влад считал, что заслужил право на получение ответов.

Никто не отменяет секретности, это верно, но какая, к чёрту, секретность сейчас! Они ходят по краю могилы, периодически в неё падая и вылезая обратно, и просто хотелось бы понять, ради чего всего это и стоит ли оно того. Да, конечно стоит! И Влад знал, чего хочет, и вернуть нормальную реальность обратно хорошо, но они-то никуда при этом не денутся. Не убьют же они его в нормальном мире, где, судя по всему, он будет помнить всё, что произошло с ним в этом. Или?..

Алексей сидел на полу, смотрел в пустоту, и казался погружённым в свои мысли, вид у него был более чем отрешённым. Все они очень сильно устали. Может быть, капитан и не хотел его задеть.

— Алексей, — обратился Влад к капитану.

— Да?

— Когда на поезд напали диверсанты, выходит, что ракеты уже летели.

— Да.

— Решили подстраховаться, если группа ликвидации не справится?

— И да, и нет. Скорее всего, просто совпало. Всё шло к тому, что мы выпустим остатки ядерного арсенала. Те, кто хотел нас ликвидировать и те, кто отдавал приказы о запуске ракет, могли действовать независимо друг от друга.

— Однако, если бы не взрывы, то нас бы могли добить эти боевики. — размышлял вслух Влад. — Слишком они напористо действовали.

Алексей еле заметно пожал плечами.

— Гареева ты убил? — вдруг спросил Влад

Алексей лишь улыбнулся уголком губ, снова повернув голову в сторону Влада.

— Гареев — предатель, — уставшим голосом сообщил давно известный факт капитан.

— Но он мог быть ценным источником информации.

Пограничник тяжело вздохнул, смотря куда-то в пол. Из носа у него пошла кровь, и он постоянно вытирал её рукавом куртки. Периодически он с нетерпением смотрел на мерцающее красными цифрами табло, отсчитывающее этажи.

— Когда всё станет так, как должно быть, можешь разоблачить его, — наконец сообщил он. — Тебе поверят. А если не поверят сразу, то возьмут на заметку и в скором времени прижмут его, возможно даже с поличным. Интересно было бы посмотреть на его лицо при этом.

Влад понял, что вопрос с Гареевым на данном этапе закрыт. Надо будет действительно сообщить в органы, по крайней мере, попытаться. Если, конечно, у них всё получится.

Если получится.

Что должно получиться? Как это будет выглядеть? Что он при этом будет ощущать?

Лифт, клацнув в последний раз,