Книга Мария Башкирцева. Дневник - Мария Башкирцева

9 октября

Портрет Божидара, кажется, хорош. Жулиан говорит, что он может иметь большой успех, что это очень оригинально, очень ново… В глазах всех – сходство очень велико, но я хотела бы видеть еще нечто – в маске. Голова и тело очень правдивы, даже на мой взгляд. Остается сделать только руку.

Но в половине шестого я вдруг улавливаю своеобразный эффект красноватого вечернего неба с серпом восходящего месяца: именно, именно, именно то, что мне нужно для моих «Святых жен»; в один момент я делаю набросок. В другой раз ведь не заставишь позировать такое небо… И теперь мне ужасно хочется приняться за картину сейчас же: теперь я сделала бы ее в три недели. Нужно всегда браться за вещи в благоприятный, психологически-благоприятный момент.

Итак, у меня есть теперь небо. А для пейзажа и растений я отправлюсь на юг. Но когда же именно?.. Или еще подождать? Может быть, это лучше, потому что я хорошо сделала, что ждала до сих пор: всего каких-нибудь несколько месяцев тому назад я совсем погубила бы дело… И потом, я хотела бы прежде сделаться известной и тогда уже с известным именем послать картину, и то еще и внимания не обратят. С кем посоветоваться? Кто будет искренен, кто сумеет разобрать дело?.. Это опять будешь ты, мой единственный друг, ты будешь по крайней мере искренна и ты любишь меня. Да, я люблю себя, одна я!!!

22 октября

Мне очень хотелось бы, чтобы моя чахотка оказалась плодом моего воображения.

Было, кажется, такое время, когда чахотка была в моде и всякий старался казаться чахоточным или действительно воображал себя больным. О, если бы это оказалось одним только воображением! Я ведь хочу жить во что бы то ни стало, и, несмотря ни на что, я не страдаю от любви, у меня нет никакой мании, ничего такого. Я хотела бы быть знаменитой и пользоваться всем, что есть хорошего на земле… Ведь это так просто.

28 октября

Я собираюсь писать туман на берегах Сены – из лодки. Эта мысль оживляет меня.

Я вскакиваю в час ночи, чтобы сказать, что я наконец собираюсь взяться за нечто определенное. Страдания мои происходили именно от отсутствия определенного желания взяться за что-нибудь.

Точно какое-то пламя охватывает вас, и все поднимается, поднимается; это то же, что вид человека, предпочитаемого вами всем другим, – впечатление чего-то горячего, светлого. Я краснею от этого, сидя совершенно одна… Да, я хочу писать лес с его огненной листвой, с этими дивными октябрьскими тонами – красными, золотыми, зелеными…

И однако все-таки это еще не та картина, где я покажу себя. Только в «Святых женах» я должна буду проявить себя… А я не смею принять за них, положительно не смею… Ну, пойдем спать.

1 ноября

Отправляюсь работать в Grande Lotte. Аллея деревьев с золотистыми тонами; холст средней величины. К счастью, Божидар отправился со мной, потому что я и не подумала, что сегодня праздник, и, придя туда, мы встречаем там ватагу лодочников, так что Розалии было бы недостаточно в качестве porte-respect. Вообще, чтобы иметь возможность сидеть за работой на этом милом островке, я одеваюсь как старая немка; два-три шерстяных трико, чтобы обезобразить талию, пальто за 27 франков, и на голове большой черный вязаный платок. И под ногами грелки.

5 ноября

Листья опали, и я не знаю, как кончить мою картину. Картина в лодке, все установлено, а я и не знаю, продолжать ли ее… О, да, но скорее, скорее, скорее! Окончить в пятнадцать дней и показать пораженному Роберу-Флери и Жулиану.

Если бы я это сделала, я бы ожила. Я страдаю от сознания, что ничего не сделала за это лето; это составляет для меня предмет ужаснейших угрызений.

Я хотела бы точнее определить свое странное состояние. Я чувствую себя ослабевшей; какое-то особенное спокойствие. Я подозреваю, что люди, только что подвергавшиеся кровопусканию, испытывают что-нибудь подобное.

Итак, я мирюсь на время со своей долей… До мая… А почему, спрашивается, в мае может что-нибудь измениться?.. Да как знать!.. И это наводит меня на мысль о том, что могло бы произойти хорошего, замечательного; и мало-помалу под влиянием этих мыслей я успокаиваюсь.

И благодаря этому за обедом я болтаю с моей семьей, болтаю самым милым образом, естественно, спокойно, ласково. Словом, я наконец успокоилась; и работа теперь пойдет спокойно, и мне кажется даже, что все мои движения будут спокойными, плавными, что я на весь мир буду смотреть с кротким снисхождением.

Я спокойна, как будто бы я была сильна, а может быть, и действительно поэтому… и терпелива, как будто бы была уверена в будущем. Кто знает? Право, чувствую, как в меня проникает какое-то достоинство; я верю в себя. Я представляю из себя силу. Значит… Что же? Ведь это однако же не любовь? Нет. А между тем ничто не интересует меня вне этого… Ну, и прекрасно, сударыня, чего же лучше, и занимайтесь себе своим искусством.

8 ноября

Прочла в газете, что вчера на открытии промышленной выставки было большое стечение публики и наши Великие Князья. Я должна была быть там и пропустила день!

Нет, оставим борьбу, судьба мне не благоприятствует… Но все это заставляет меня только петь под аккомпанемент арфы. Ведь если бы я была вполне счастлива, я бы не могла, может быть, работать. Говорят, что у всякого артиста всегда бывает какой-нибудь конек; мой конек – это все мои неудачи и горести, вновь и вновь приводящие меня к подножию искусства, составляющего единственный смысл и двигатель моей жизни.

О, стать знаменитостью!

Когда я представляю себе в воображении, что я знаменита, – это точно какая-то молния, точно электрический ток; я невольно вскакиваю и принимаюсь ходить по комнате.

Мне скажут, что, если бы меня выдали замуж в семнадцать лет, я была бы совершенно, как все другие. Величайшее заблуждение. Для того чтобы меня могли выдать замуж, как всякую другую, нужно было, чтобы я была совсем другая.

Думаете вы, что я когда-нибудь любила? Я не думаю. Все эти мимолетные увлечения, может быть, и смахивают на любовь, только это не должно быть названо любовью.

Продолжаю ощущать большую слабость. Точно ослабевшие струны на каком-нибудь инструменте. Почему? Жулиан говорит, что я имею вид осеннего пейзажа – покинутой аллеи, окутанной мглой грустно наступающей зимы…

– Как раз то, что я только что написала!

Он таки иногда верно попадает в цель, папенька Жулиан!

– Показывали вы свою картину великому человеку!

– Скорее выскочила бы из пятого этажа.

– Ну, так это доказывает, что вы чувствуете какие-то недостатки и что можете пойти дальше этого…

Весьма верно.

11 ноября

Обедали сегодня в Жуй. Мне право кажется, что я люблю этих людей.

Они интеллигентны и милы. Я нахожу почти удовольствие в свидании с ними.