Книга Незримый фронт. Сага о разведчиках - Андрей Юрьевич Ведяев

наше время ежесекундно, ежечасно, не прекращаясь ни днём, ни ночью по всему миру ведется незримая борьба с реальным противником — как легальными, так и нелегальными методами и средствами. Первым заместителем начальника всего этого сложнейшего механизма, а фактически его оперативным директором, начиная с 1966 года — еще до постройки «Ясенево» был генерал-лейтенант Борис Семёнович Иванов. И сегодня личность этого человека, его жизненный путь и профессиональная деятельность скрыты грифами секретности, покрыты туманом тайн и догадок. Невольно окидывая взглядом вторую половину ХХ века, мы видим его на совещаниях с руководителями СССР и на переговорах с президентами иностранных государств, на склонах Анд и в азиатских джунглях, во время дружеских бесед в Гаване и жёстких противостояний в Кабуле, на горячих дебатах в Совете Безопасности ООН и тихих улочках мировых столиц. Знавший его руководитель делегации СССР на Стокгольмской конференции Олег Алексеевич Гриневский писал: «Сам о себе он ничего не рассказывал… Молчал, железный, видно, человек».

Этот «железный человек» во многом повлиял на нашу историю и создавал её, исходя из чекистских традиций и собственных представлений о справедливости и долге. Возможно, будущие поколения будут в чём-то лучше, в чём-то гуманнее. Но они не испытают того груза многолетней борьбы, который постоянно давил на него, когда к руководству советской разведки пришли жёсткие прагматики, прошедшие суровую школу Великой Отечественной войны, чьё профессиональное становление выковывалось в смертельной схватке с лучшими разведывательными службами нацистской Германии.

Мы дружим с внуком Бориса Семёновича — Андреем. От него я узнал, что Борис Семёнович родился 24 июля 1916 года в Петрограде, учился в Ленинградском институте инженеров гражданского воздушного флота (ЛИИГВФ), а в конце 1937 года через райком комсомола был направлен в кадровую комиссию НКВД, где получил предложение связать свою жизнь с госбезопасностью. Окончив Ленинградскую межкраевую школу НКВД, он в 1938 году направляется во вновь созданное Управление НКВД по Вологодской области. 26 ноября 1939 года правительство СССР направило ноту протеста правительству Финляндии и возложило на него ответственность за начало военных действий. Сразу же после этого в Финляндию начали прибывать добровольцы из Швеции, Норвегии, Дании, Венгрии, Эстонии, США и Великобритании, в общей сложности 12 тыс. человек. Началась советско-финляндская война.

Одной из особенностей финской кампании являлось ведение боевых действий по отдельным направлениям и наличие между ними значительных промежутков, достигавших 200 км и более. Важной мерой по прикрытию промежутков между операционными направлениями была активная и непрерывная разведка с целью обнаружения противника, определения его состава, состояния и намерений. Для этого были сформированы сводные отряды НКВД, высылаемые на удаление 35–40 км от частей и подразделений. В задачу этих отрядов, в рядах которых сражался и 23-летний сержант госбезопасности Борис Иванов, входила не только разведка противника, но и разгром его разведывательно-диверсионных групп, уничтожение баз, особенно на направлениях, где войска Красной Армии боевые действия не вели или вели с ограниченными целями.

В первый же день Великой Отечественной войны Вологодская область была объявлена на военном положении. Осенью 1941 года обстановка осложнилась. Часть Вытегорского района (бывший Оштинский район) была оккупирована финскими войсками и возникла угроза прорыва противника в глубь советской территории. Начальник штаба верховного командования сухопутных войск вермахта генерал-полковник Франц Гальдер записал в своем дневнике: «Задачи на будущий (1942 год)… Овладение Вологдой — Горьким. Срок — к концу мая». По мнению верховного главнокомандующего Финляндии фельдмаршала Густава Маннергейма овладение Мурманском, Кандалакшей, Беломорском и Вологдой «имело решающее значение на всем фронте Северной России».

Особое значение противник придавал магистральным развязкам Северной железной дороги, которая питала Ленинградский фронт. При группе армий «Север» была создана абверкоманда-104 (позывной «Марс»). Возглавил её подполковник Гемприх (он же Петергоф). Агентура вербовалась в лагерях военнопленных в Кёнигсберге, Сувалках, Каунасе и Риге. Углубленная индивидуальная подготовка агентов проводилась для их последующей работы в районах Вологды, Рыбинска и Череповца. Но немцы не знали, что с лета 1942 года в абверкоманде работал советский контрразведчик Мелентий Малышев, внедрившийся туда под видом перебежчика. Именно благодаря ему чекистам становилась известной оперативная информация о разведшколе в эстонском городе Валга и забрасываемых в советский тыл диверсантах.

Вообще говоря, чекисты столкнулись в лице абвера с беспрецедентно жестким и коварным противником, подчинявшимся верховному главнокомандованию вермахта. На абвер возлагался не только сбор разведданных, но и дезорганизация тыла, для чего был создан отдел Abwehr-II, которому был подчинен 800-й учебный полк особого назначения «Бранденбург» (Lehrregiment Brandenburg z. b. V. 800), в задачи которого входили диверсии в тылу противника, глубокая разведка, уничтожение коммуникаций, захват стратегических объектов, ликвидация офицерского состава высокого ранга, террор в отношении гражданского населения (в том числе в форме войск противника) для создания панических настроений и усиления хаоса, подрывы ж/д путей, узлов связи, уничтожение складов с амуницией, продовольствием, боеприпасами, добыча «языков» и т. д. С этой целью в «Бранденбург» помимо немцев набирались прошедшие весьма жёсткий физический отбор лица других национальностей. Кроме интенсивной лингвистической подготовки, они осваивали рукопашный бой, работу с картой, взрывное дело, маскировку на местности, тактику боя в одиночку и малыми группами, навыки изготовления фальшивых документов, тактику засад, горную подготовку, трофейное оружие и многое другое. Для них отсутствовали какие-либо правила ведения войны и нормы человеческой морали — допускалось всё, что вело к результату, в том числе применение любых видов оружия, пыток при допросе пленных, захват заложников, убийство женщин и детей и т. д. Например, сразу после нападения на СССР в советском тылу действовало подразделение «20–60», набранное из прибалтов, балтийских немцев, потомков белой эмиграции и прочих элементов, говорящих на русском языке, одетых в форму красноармейцев или сотрудников НКВД.

27 февраля 1942 года в 22 часа вечера с аэродрома в оккупированном Пскове поднялся «Хейнкель-88» и взял курс на восток. На большой высоте самолет пересек линию фронта. Достигнув Бабаевского района Вологодской области, снизился, сделав несколько кругов над чернеющим массивом леса, и повернул на запад. На лесную поляну спустились трое парашютистов. Закопав парашюты, все трое по-волчьи, след в след, зашагали по глубокому снегу в сторону железной дороги…

Начальник вологодского управления НКВД Лев Фёдорович Галкин имел обыкновение работать до 5 утра. Но в этот день хотел уйти пораньше — всё-таки 8 Марта, праздник. Только выключил свет — зазвонил телефон. Начальник транспортного отдела сообщал, что на станции Бабаево при проверке документов задержан диверсант. Вскоре Галкину принесли протоколы его допроса. Лев Фёдорович пригласил к себе начальника КРО (контрразведывательного отдела) Александра Соколова. В результате были пойманы все трое: Алексеенко (псевдоним «Орлов»), Диев («Кресцов») и Лихогруд («Малиновский»). Из них только Алексеенко был признан годным к работе