Книга Седой Кавказ - Канта Хамзатович Ибрагимов

не ленись, с первого дня он как воспитанный мужчина должен ухаживать за тобой, как за слабой женщиной, а ты ласкай, льсти, язы-ком мети – вот и все дела. А станешь беременной – просто лежи, сто-ни и командуй: ради продолжения рода мужчина на все пойдет… Звони каждый день, когда его нет дома… Ну, пошли, посадка закан-чивается… – уже идя к депутатскому залу аэропорта. – Не забудь, его деньги надо быстренько растранжирить, кстати, только это ты хоро-шо умеешь.

– Ну, перестань, мама.

– Ладно, ладно… Короче, его деньги тю-тю, а потом пусть через тебя у нас в долг просит. Поняла? Вот «крючок», с которого никакой «карась» не соскочит.

До процедуры нуц-вахар сваты еще не общаются, поэтому про-вожающие молодоженов стоят отдельно. Марину провожает целая толпа. Это не только родственники, но и подруги, всякие подпевалы, присутствие которых и радует Марину Букаеву, как общая масса, и раздражает, как лишние сплетни. Вся эта разнаряженная делегация расположилась отдельно в депутатском зале, в помещении для из-бранных персон.

Арзо провожает только мать. Лорса на свадьбу приезжал, по-гостил несколько дней, «полюбовался» невестой, попил «особое» ко-фе из ее рук, и недовольный то ли напитком, то ли еще чем, уехал к своим баранам.

Как ранее Марина рекомендовала, Арзо сдал весь багаж (а его очень много), и прошел на посадку через общий ход. У трапа он дол-го искал мать: нашел в сторонке, сиротливо махала она ему рукой. Издалека она казалась совсем махонькой, тоненькой, старенькой. Чуть ли не последним поднялся он в самолет, а жены еще не было, и видно, когда все сроки прошли, и терпение персонала аэропорта кон-чилось, Букаевы подошли к трапу. Через иллюминатор Арзо видел, как еще долго прощались брат и Марха с его женой, о чем-то еще го-ворили, целовались, плакали. Картина была столь умилительной, что даже Арзо растрогался: как они любят друг друга!

Наконец, две стюардессы и дежурная буквально за руки пота-щили Марину по трапу, грузная супруга Арзо появилась с двумя ог-ромными пакетами в тесном салоне. Обходительный Самбиев вско-чил, пропуская ее к окну, засуетился.

– Мог бы подождать у трапа, – тяжело дышит Марина в кресле, – ведешь себя, как дикарь, нет чтобы попрощаться с мамой, с братом, помочь мне с пакетами, – первый смачный «щелчок». – Нет, забежал в самолет, первый сел, как будто не для тебя мама всю эту еду приго-товила.

– Ну-у, я не знал…

– Впредь знай: мужчина, а тем более супруг, должен быть с достоинством. Ты ведь не с гор спустился, а интеллигентный чело-век. По крайней мере, должен теперь к этому стремиться… Ой, убери эти сумки из-под моих ног. Как тесно!… Бедняжка! – началась ласка. – Ты аж вспотел! Дай-ка я вытру пот с твоего лица, – она салфеткой протирает его лицо. – Хочешь пирог с яблоками? А водички холод-ной?… На жвачку, чтоб уши не закладывало… Мама говорит, что те-бя как сына любит. Говорит, что ты такой деликатный, обходитель-ный. Смотри, не урони репутацию, она ценит порядочных людей, и от ее слов многое в республике зависит – ну ты, пожалуй, и сам зна-ешь… А брат просто в восторге от тебя. Ты ему так понравился. Он у нас один, и о тебе говорит, как о родном. Ты ведь будешь ему, как старший брат?

– Конечно.

– Там нас провожал один министр – ну, ты его знаешь, папина шестерка; так он говорит, что ты очень умен и перспективен… Только не зазнавайся. Помни, в карьере главное – семья. Папа передал, что после моей защиты, мы вернемся, и ты сразу же замминистра сель-ского хозяйства.

– Может, лучше для начала директором совхоза или председа-телем колхоза?

– Ну зачем так мелко?… Ой-ой, посмотри… Вон там, во втором ряду, все на нас смотрит… Это замминистра местной промышленно-сти. Ой, как он за мной бегал! Кого только к отцу и маме не засылал, но я… Ты покорил мое сердце… А вон тот, видишь? Ну чуть дальше… в очках. Это молодой профессор университета, так он на коленях мне в любви объяснялся… Да что я говорю! Ты и так знаешь! Нужны мне эти лысые засранцы, старики!… Ой, ой, сейчас мне плохо будет. Как тяжело я взлет переношу! Я ведь того… от тебя… Говорят, двойня бу-дет: два мальчика!

– Да ты что, Марина!

– Да, дорогой!… Помаши мне газеткой, что-то душно… Мне бы пакет, вдруг вырывать буду.

– Сейчас-сейчас! – Арзо вскочил, невзирая на взлет, бросился в салон к стюардессам.

Лайнер резко взмыл, стоящий на ногах Арзо, чуть не упал, с трудом удержался на ногах, держась за чье-то кресло; у него закру-жилась голова, стало плохо, он почему-то вспомнил, что обычно на взлете он крепко засыпает, а теперь… Эта печаль быстро прошла, жалкой ухмылкой просветлело лицо – ведь у него будет двойня, и надо теперь жить для детей, а о себе думать в последнюю очередь… Ему отец ничего не оставил, кроме долгов, эту ошибку он допустить не может. Теперь он семьянин, и жизнь станет иной.

Часть IIIв

* * *

«О всевышний и всемогущий Бог! Сохрани меня от горя, не-удач, убытков! Убереги меня от дурного глаза, плохих людей и злого умысла! Сохрани мое богатство и приумножь его! О всевышний и всемогущий Бог! Дай мне здоровья и спокойствия! Дай мне долгих лет жизни! О всевышний и всемогущий Бог! Благослови меня, а я – твой раб, буду верен тебе на земле, как никто другой! О Бог! Пошли мне счастья и свободы! Прости меня за прегрешения! Хвала тебе, Господи! Аминь!»

Домба Докуев закончил молитву, кряхтя встал. Теперь он пер-вым делом выпьет настой из горных лекарственных трав. Пьет он не один настой, а три-четыре: один – от потери памяти и для улучшения кровоснабжения; другой – для нормализации давления и стимуляции сердечной мышцы; третий – для хорошего пищеварения и как желче-гонное; и еще от камней, запоров и прочее. Кто-то порекомендовал Домбе одного старика-травника. Этот старичок десятилетиями про-давал на Зеленом рынке Грозного лекарственные травы. Сам же он их и собирал в горах Кавказа. Домба поговорил с травником и дал ему такие деньги, что теперь старику стоять на рынке незачем: за два года вперед уплачено за труды фитопатолога. Он теперь два раза в неделю приходит к Докуевым и собственноручно готовит свежие снадобья. И никто, кроме Домбы, их пить не смеет.

Кроме этого, лучший в республике массажист в неделю три раза делает ему