Книга Зовите меня Джо - Пол Андерсон

– Я понимаю, о чем вы, – осторожно сказал Викен, – со временем мозг Джо вберет в себя все, о чем знает Эд.

– Правильно. И вот мы имеем функционирующую нервную систему с энграмматическим опытом, в данном случае – нечеловеческую нервную систему. Разве это не прекрасное определение личности?

– Возможно, все это так. О боже! – Викен подпрыгнул. – Вы хотите сказать, что Джо берет вверх?

– В каком-то смысле. Незаметно, автоматически и подсознательно. – Корнелиус глубоко вздохнул и рубанул сплеча: – Псевдоюпитерианец – практически идеальная форма жизни: ваши биологи вложили в него все свои знания и опыт, исправив те ошибки, которые сделала природа, создавая нас. Поначалу Джо был всего лишь удаленно управляемой биологической машиной. Затем Англси и Джо стали двумя сторонами единой личности. Затем эта личность очень медленно получила в свое распоряжение более сильное, здоровое тело… А это уже дало толчок новым мыслям. Понимаете? Джо становится доминирующей стороной. Возьмем теперь эту затею с отправкой вниз других псевдосов. Англси думает, что располагает хорошо обоснованными логическими причинами, чтобы требовать помощи. Но фактически его «причины» – это всего лишь рационализация инстинктов той стороны его личности, которая является Джо.

Подсознание Англси смутно осознает сложившуюся ситуацию, реагируя на уже свершившееся; оно, наверное, чувствует, что человеческая личность постепенно подчиняется мощному катку инстинктов и желаний Джо… Оно пытается защитить свое «я», но его подавляет мощная сила зарождающегося подсознания Джо.

Я лишь грубо очертил контуры происходящего, – закончил он извиняющимся тоном, – но именно так можно объяснить вибрацию и поломку К-ламп.

Викен медленно кивал, как глубокий старец.

– Теперь я понимаю, – ответил он, – инопланетная среда там, внизу… другая структура мозга… О боже! Эда поглощает Джо! Кукловод сам становится марионеткой! – он выглядел подавленным.

– Это лишь мое предположение, – добавил Корнелиус. Внезапно он почувствовал, что очень устал. Было неприятно поступать так с Викеном, который ему в некотором роде даже нравился. – Но вы ведь видите, какая складывается дилемма? Если я прав, то любой эсо-оператор рано или поздно станет юпитерианцем – чудовищем с двумя телами, человеческая половина которого является второстепенной. А это означает, что никакой эсо-оператор никогда не согласится управлять псевдосом – и следовательно, проект будет закрыт.

Он поднялся с места:

– Извините, Арни. Вы заставили меня рассказать, что я думаю, теперь вы ударитесь в переживания по этому поводу, однако возможно, что я ошибаюсь и беспокоиться не о чем.

– Все нормально, – пролепетал Викен, – может, вы и правы.

– Я не знаю, – Корнелиус поплыл к двери. – Завтра я попытаюсь найти ответы на некоторые вопросы. Спокойной ночи.

Луна еще долго сотрясалась от рокота стартовавших ракет. Флот скользил к планете на металлических крыльях, расчерчивая грозное небо Юпитера полосами своих реактивных двигателей.

Когда Корнелиус открыл дверь пункта управления, первым делом он посмотрел на свою информационную панель. Голос резко произносил слова, которые транслировались на все станции: «Один корабль разбился, два корабля разбилось», но Англси, сидевший в шлеме, не проронил ни слова. Услужливый техник соорудил панель из пятнадцати красных и пятнадцати синих индикаторов, разместив ее над эсопроектором Корнелиуса, чтобы тот тоже понимал, что именно происходит. Разместил исключительно демонстративно, потому что было ясно, что эта информация нужна преимущественно Англси, однако эсо-оператор не выказывал ни малейшей заинтересованности.

Четыре красных индикатора уже погасли, поэтому четыре синих никогда не загорелись бы, свидетельствуя об успешном приземлении. Атмосферный вихрь, молния, парящий ледяной метеор, стайка мантоподобных птиц с плотью тверже металла – сотни разных факторов могли погубить четыре корабля, так что их обломки развеялись над ядовитыми лесами.

Четыре корабля, что за напасть! Ведь на них были четыре живых существа, превосходные мозги которых вполне сравнимы с твоими собственными. Эти существа были обречены провести первые свои годы жизни в бессознательной тьме и так никогда и не пришли в себя, кроме одного мгновения, на которое они пробудились, чтобы затем разлететься на многочисленные осколки после удара о ледяную гору. От осознания никчемности их жизни по телу Корнелиуса пробежал холодок. Без сомнения, это нужно было сделать, чтобы на Юпитере появилась хоть какая-нибудь разумная жизнь, и все же следовало действовать быстро, с использованием минимума ресурсов, чтобы следующее поколение появилось уже в результате любви, а не поточного производства.

Он закрыл за собой дверь и подождал немного, практически не дыша. Он видел инвалидное кресло Англси и латунный изгиб его шлема, обращенные к противоположной стене. Ни движения, ни какой-либо реакции. Что ж, хорошо! Будет неудобно, возможно, даже губительно, если Англси узнает, что за ним вот так наблюдают. Но он не узнает. Глаза его ничего не видели, а уши ничего не слышали вследствие запредельной концентрации.

Тем не менее псионик очень осторожно переместил свое массивное тело, двигаясь через все помещение к новому эсопроектору. Ему не нравилась роль шпиона, и он никогда бы на нее не согласился, если бы не видел в этом единственную надежду. Но при этом чувства какой-либо вины он не испытывал. Если его подозрения обернутся правдой, тогда такое подсматривание за Англси, понятия не имевшего о потере в себе всего человеческого, означало спасение бедного инвалида.

Очень аккуратно Корнелиус включил датчики и начал прогрев ламп. Осциллоскоп, встроенный в аппарат Англси, позволил Корнелиусу точно оценить альфа-ритм первого эсо-оператора, его биологические часы. Сначала нужно скорректироваться, подстроиться под этот ритм, затем интуитивно настроить более тонкие параметры, и, когда фазы совпадут, можно незаметно подключиться и узнать, что же у Англси пошло не так. Прочитать изможденное подсознание Англси и увидеть, что именно на Юпитере так притягивало и ужасало его. «Пять кораблей разбилось».

Однако близилось время посадки. Возможно, потери и ограничатся пятью кораблями. Может, долетят десять кораблей. Десять товарищей для… Джо?

Корнелиус вздохнул. Он посмотрел на инвалида, ничего не видящего и не слышащего в мире людей, – в мире, который навсегда вогнал его в инвалидное кресло, и почувствовал жалость и злость. Все происходящее было несправедливо.

Даже для Джо. Ведь он не был каким-то поедающим души дьяволом. Он даже не понимал, что он Джо, а Англси – лишь его жалкий придаток. Он не просил создавать его, и отнять у него человеческую составляющую означало убить его.

Так или иначе, когда человечество выходит за пределы допустимого – за все приходится платить.

Корнелиус беззвучно обрушил проклятие на свою голову. Нужно было работать. Он сел в кресло и нацепил шлем. Несущий сигнал пошел слабыми, неслышными импульсами и ощущался только колебаниями нейронов в его сознании. Это невозможно было описать.