Книга Чингисиана. Свод свидетельств современников - Александр Мелехин

В год Быка (1217 г. — А.М.)…Чингисхан послал Субэгэдэй-батора вместе с войском на войну против Худу и его племянников по брату. Он приказал сделать для войска множество повозок и скрепить их железными гвоздями, чтобы они быстро не поломались среди камней» (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. 1. Кн. 2. С. 177).

С. 163. И схватили Жамуху пятеро нукеров его прямо за трапезой и привели к Чингисхану. — В предыдущих главах «Сокровенного сказания монголов» мы узнали многое из истории взаимоотношений Тэмужина (Чингисхана) и его побратима и в то же время главного соперника, Жамухи, которые считаются одной из самых таинственных и загадочных страниц монгольской истории того времени. Как явствует из древних источников, пути-дороги Тэмужина и Жамухи, ставших побратимами еще в детстве, снова сошлись в тяжелое для Тэмужина время: в плен к мэргэдам попала его жена — Бортэ. История ее вызволения, а также последующие полтора года жизни «бок о бок в мире и согласии» вроде бы свидетельствовали о братских отношениях Тэмужина и Жамухи. Однако, как говорится, все познается в сравнении. Соплеменникам, людям, подвластным Тэмужину и Жамухе, по-видимому, стала ясна разительная разница между побратимами: с одной стороны, чванливость, жестокий нрав, диктаторские замашки «золотопоясной» знати — у Жамухи, а с другой стороны, свободомыслие, дружелюбие, способность притягивать к себе людей, оценивать их за смелость и преданность, так характерные для «людей вольной воли», — у Тэмужина. Подобное «прозрение» привело к переходу многочисленных сторонников и соплеменников Жамухи в стан Тэмужина. И тогда Жамуха, уразумев, что именно Тэмужин становится главным препятствием на пути его возвышения над всеми монгольскими племенами, фактически предложил побратиму впредь кочевать врозь. Дальнейшие события показали, что этот разрыв, хотя и произошел достаточно мирно и спокойно, развел побратимов навсегда, стал поворотным этапом в их судьбах. Говоря о неизбежности этого разрыва, Б. Я. Владимирцов писал: «Жамуха должен был стать врагом Чингиса… потому что был таким же ханом-узурпатором, претендентом на то же, к чему стремился и Чингис» (Владимирцов Б. Я. Общественный строй монголов. — В сб.: Владимирцов Б. Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов. М.: ИФ «Восточная литература», РАН, 2002. С. 380).

Именно после этого разрыва поведение, поступки Жамухи становятся по меньшей мере странными, внутренне противоречивыми, трудно объяснимыми. Действительно, почему Жамуха, который отделился от анды-побратима Тэмужина, ибо претендовал на престол хана всех монголов, вдруг оставляет своих потенциальных союзников, которые могли помочь ему в достижении его цели, более того, сообщает в самый критический момент своему побратиму численность и расположение войск его противников или повергает их своей «психологической обработкой» в смятение и страх, что в конечном итоге привело врагов Чингисхана к краху? Все это наводит на мысль о том, что Жамуха, возможно, и не помышлял серьезно бороться с Чингисханом за власть, но специально, удалившись от него и распознав замыслы и человеческие качества его врагов, приближал их к себе, дабы избавить анду-побратима от коварных временных союзников. Можно предположить, что ставшие побратимами в детстве Тэмужин и Жамуха, уже позднее предчувствуя, что одному из них суждено будет встать во главе борьбы за создание единого Монгольского государства, «тайно поклялись» друг другу в том, что ради достижения этой цели каждый из них будет готов пожертвовать честью и даже жизнью. И, поклявшись в этом, они разошлись как «заклятые враги», тем не менее тайно всячески поддерживали друг друга.

Именно этим вопросом задавался Л. Н. Гумилев в своей книге «В поисках вымышленного царства»: «Теперь можно поставить вопрос: в чью пользу действовал Жамуха, последовательно предавая доверявшихся ему противников Чингисхана? Или точнее: кто выигрывал от советов Жамухи? Только один человек — Чингисхан! И больше того, если бы не было Жамухи, если бы никто не подбивал Нилха-Сэнгума на безрассудный, несвоевременный конфликт, не испугал зазевавшегося Чингиса, не обнажил во время боя найманского фланга, то вряд ли бы удалось Чингисхану подчинить себе храбрых и воинственных кочевников, в том числе и самих монголов. И тут напрашивается одно-единственное решение: а что, если названые братья до конца оставались друзьями?» (Гумилев Л. Н. В поисках вымышленного царства. С. 234).

Однако более правдоподобной нам представляется другая версия, близкая к гипотезе монгольского ученого Ш. Нацагдоржа. Когда сила и влияние Жамухи росли, он не мог себе представить, что однажды его побратим — всеми отвергнутый и попранный — воспрянет силой и духом и станет его главным соперником в борьбе за престол хана всех монголов. И как только ему стали видны первые признаки этого возрождения, он поспешил отдалиться от Тэмужина, дабы достичь своей цели первым. Но со временем Жамухе становится ясно, что события развиваются в пользу его побратима и замышлявшееся им дело объединения всех монгольских племен осуществляется отнюдь не по его плану. И тогда, желая, хоть и с опозданием, внести свой вклад в это великое дело, Жамуха начинает тайно помогать Чингисхану, формально оставаясь в стане его противников. Когда же чаша весов в борьбе за единоличную власть над всеми монголоязычными племенами окончательно склонилась в сторону Чингисхана, а сам Жамуха был предан и сдан своими нукерами бывшему побратиму, барская гордыня, нежелание еще большего позора не позволили Жамухе вымаливать у Чингисхана жизнь за оказанную анде-побратиму помощь, которую, кстати сказать, Чингисхан, как свидетельствует автор «Сокровенного сказания монголов», высоко ценил. С присущим ему благородством и великодушием Чингисхан был готов пощадить Жамуху, дабы воздаянием воздать за оказанную им помощь в борьбе против хэрэйдов и найманов. Более того, как сообщает автор «Сокровенного сказания монголов», Чингисхан предложил Жамухе возродить их дружество и «стать второй оглоблей в одной колеснице». И это при том, что Чингисхан прекрасно понимал, что они с побратимом Жамухой стремились различными путями к одной цели, были непримиримыми соперниками в борьбе за верховодство над всеми монголами, и потому Жамуха вряд ли смирится с долей проигравшего, но милостиво прощенного. Именно это и услышал Чингисхан от Жамухи в его, так сказать, «последнем слове», зафиксированном для истории автором «Сокровенного сказания монголов». Жамуха предпочел почетную смерть, нежели до конца своих дней коптить небо в тени славы Чингисхана.

С. 165. …Был с толку сбит завистливою бабой… — В отличие от первой жены Чингисхана — Бортэ, нам не известно имя и происхождение жены Жамухи. Одно лишь можно сказать наверно, что между этими женщинами возникла атмосфера взаимного недоверия, зависти, что не могло не повлиять на взаимоотношения их мужей.

С. 167. Да будет покровителем мой дух/ Твоим потомкам… — Желание Жамухи умереть бескровной, без членовредительства смертью и стать после смерти гением-хранителем монголов связано с верованиями монголов в то, что «сулдэ» («жизненная сила») великого человека после его смерти может стать гением-хранителем рода, племени лишь в том случае, если удалось избежать истечения крови из тела и членовредительства, т. к. именно кровь и костяк являются вместилищем «сулдэ».

Твоим сулдэ, увы, повергнут я… — Это признание Жамухи в своем поражении связано с верованиями монголов в «сулдэ» («жизненная сила», «жизненная субстанция», «гений-хранитель»), от которой зависит рождение и жизненный путь всех людей.