Книга Поколение пустыни. Москва - Вильно - Тель-Авив - Иерусалим - Фрида Каплан

Я думаю, что теперь нужны не мелкие реформаторы с пенсионными фондами и проч. паллиативами, а великий учитель, который дал бы план, как действительно вылечить заболевший мир, как спасти мир от модерных Чингисханов и людоедов, одержимых расофобиями, и как экономически консолидировать не одну или две, а многие капиталистические страны, которые помешались на коммунизма и боятся потерять свои капиталы, чтобы действительно накормить голодных, помочь таким многолюдным или отсталым странам, как Китай, Индия, Европа и Ближний Восток.

Толстой писал когда-то, что Левин, его герой и фактически — он сам, был против железных дорог. Это звучало по-левински глупо и наивно, и все цивилизованные его товарищи над ним смеялись. Но теперь, когда мир окутан сетями не только железных дорог, но когда быстроходные пароходы и стремительные аэропланы вообще уничтожили расстояние между континентами, теперь только мы видим, что мир не соединен, а разъединен, как он никогда не был. Теперь Мессия должен быть в мировом масштабе, локальные диктаторы и спасители не в состоянии вылечить этот мир, потому что всегда найдется полмира — сотни и сотни мильонов людей, которые не примут их доктрины, как бы сильны они ни были, чтобы навязать другим свои истины. Они могут завоевать или уничтожить тот или иной слабый народец, или два и три — но не весь мир. И в этом есть большая безнадежность.

Когда-то мы верили в Лигу Наций как такой орган, который, может, и имеет всю власть (кроме физической), чтобы предписывать общие законы, но и это интернациональное учреждение оказалось бессильным. Всегда есть кто-то Сильный, кто влияет на такую Лигу, кто диктует ей свою волю. А в худшем случае — выступает[820] из Лиги Наций.

21.3.43

Никогда в нашей семье не было такого печального Пурима.

От Меира было письмо из Египта.

Мы переживаем апокалиптические времена, четверть нашего народа (а другие говорят — треть) уничтожена, и не хочется этому верить. Но когда я смотрю на нашу молодежь, на Меира и его товарищей, на их веру, что у нас будет сила все перенести и пережить, и возродиться, назло всем врагам, и будет сила выстроить свое государство, тогда я начинаю верить в то, что мы не погибнем, что мы не как все те мелкие древние восточные государства, которые стерты с лица земли. И если другие государства помогут нам восстановить это наше маленькое государство, то не из любви к нам (ее нет), а скорее из желания избавиться от этой проклятой еврейской нации с их неразрешимыми проблемами. И, может быть, наоборот: если нам удастся выстроить и создать свое государство, то потому, что нам надоел этот пресловутый «цивилизованный мир», потому что мы разочаровались в их прогрессе, в их христианской любви и морали, в их благородстве, джентльменстве, человечности. Всякий еврей, в котором есть еще искра чести и порядочности, должен оставить чужбину, которая его не хочет, презирает, и вернуться к себе, строить свой дом, по своему вкусу, идеологии, понятиям и привычкам.

Через несколько поколений не будет англосаксонских, ашкеназийских и сефардских, восточных и западных евреев, все будут сабры, с одним языком, с одной религией или без оной, но будет амальгама, единый целый народ. Наше поколение не увидит этого, потому что сказано: «И сказал Господь Моисею: прощаю по слову твоему. Но жив Я, и Славы Господней полна вся земля, все, которые видели Славу Мою и знамения Мои, сделанные Мною в Египте, и в пустыне, и искушали Меня уже 10 раз, и не слушали голоса Моего, не увидят Земли, которую Я с клятвой обещал отцам их. Все раздражавшие Меня — не увидят ее».

И еще: «В пустыне сей падут тела ваши, и все вы исчисленные, сколько вас числом, от 20 и выше лет, которые роптали на Меня, не войдете в Землю, на которой Я, подъемля руку Мою, клялся поселить вас. Детей ваших, о которых вы говорили, что они останутся в добычу врагам, Я введу туда, и они узнают землю, которую вы презрели. А ваши трупы падут в пустыне сей, а сыны ваши будут кочевать в пустыне 40 лет…» (Числа)[821].

Может быть, наш Цви увидит страну такой, какой она должна быть.

29.5.43

Рут наконец приехала на роды. Я рада, что она отдохнет у нас, буду с ней гулять и развлекать ее, как я это делала перед рождением Цви.

8.6.43

За последний месяц на разных фронтах были победы: был взят Тунис, Визерта. Было 150.000 пленных, в Европе взорвали шлюзы в районе Рейна, и наши враги извиваются ужами. В Варшаве наконец-то евреи пробуют сопротивляться немцам. Их расстреливают с аэропланов, но лучше умереть так, чем идти, как овцы на заклание. Мы здесь все гордимся Варшавским гетто,

12.6.43

Наконец-то Рут родила девочку, и назвали ее Рина, и хороша она, как солнце. Это не значит, что она не похожа на сморщенное печеное яблочко и что у нее нет желтухи, но она весит три с четвертью кило. Имеет все, что полагается, — волосенки, ноготки, смешные пальчики, ротик, который ищет соска, — и вообще прелесть.

Маме стало немного лучше, и мы берем ее снова домой. Мы рады, что родилась девочка, во-первых, потому, что мальчик уже есть, и родители очень ждали девочку, а я еще и потому, что не надо делать брит, для которого теперь нет ни терпения, ни продуктов. Но я, конечно, держу про себя эти незначительные соображения.

Эли приехал с сыном. Цви в первый момент был очень смущен, покраснел, не знаю, от радости или от огорчения. Потом его уговорили, что он теперь «большой» и должен заботиться о маленькой сестричке.

12.7.43

У нас все эти дни была огромная семья, мама со своей сестрой милосердия, Рут с ребенком, и объявился еще Меир из Египта. У меня не было времени и сил для больницы, я даже взяла на помощь одну из сестер, чтобы купать маленькую и помогать в доме. Но теперь все разъехались, и я могу снова писать.

Когда после трех недель мы отвезли Рут в кибуц, я увидела, что ее ждет торжественный прием: странный обычай устраивать «кумзиц»[822], даже если привозят на пятый день роженицу из больницы. Все рассаживаются на постели, на стульях и на чем попало, угощаются, устраивают «мазел тов» и сидят и разговаривают, как будто роженице это вовсе не мешает. Правда, что комнату приготавливают ей с трогательной заботливостью, украшают подарками и цветами, но я считаю этот обычай гостеприимства в высшей степени утомительным и негигиеничным. К счастью, Рут приехала на три недели позже, так что лично я не была озабочена. Мы ее высадили, передали ребенка в детский дом и уехали обратно в Тель-Авив.

17.8.43

Гитлер теперь дарит книги Ницше своим лучшим друзьям. [Если бы Ницше встал из гроба и посмотрел на тех «сверхчеловеков», для которых он осмыслил и подготовил и оправдал идеологию, он бы ужаснулся.] Одно дело разрушать предрассудки, сентиментальную глупость, традиции, затасканную мораль, обывательщину и слабость, и другое дело посылать в газовые камеры детей, женщин, стариков.