Книга Сага об Элрике Мелнибонэйском - Майкл Муркок

Я посмотрел на животное. Волчица медленно, неохотно опустила голову, подтверждая согласие.

— А кто помешает вам — тебе и ей — нарушить слово?

— Слово Порядка нельзя нарушить, — заявил рыцарь. — Что бы ни случилось, мы блюдем свое слово. Я не стану менять условия: если ты победишь, мы все уйдем из этого мира. Если ты проиграешь, я заберу меч.

— Ты настолько уверен, что сможешь одолеть меня?

— Бурезов будет моим еще до заката. Может, сразимся тут, где я сейчас стою? — он указал себе за спину. — Или там, дальше?

Я расхохотался, чувствуя, как мною овладевает подзабытая жажда крови.

Хмурник, с беспокойством поглядывавший на меня, не выдержал:

— Друг Эльрик, это ловушка! Не вздумай доверять Порядку! Не позволяй им обвести тебя вокруг пальца. При твоей-то мудрости…

Я перестал смеяться и положил руку на плечо Хмурнику.

— Порядок стареет, становится злобным и хищным — и цепляется за отжившие ценности. Он вроде бы отвергает ненужное, но на деле хватается за все, чем когда-то дорожил. Они сдержат слово, друг Хмурник.

— Но в этом поединке нет ни малейшего смысла! Зачем тебе с ним драться?

— Чтобы спасти твою шкуру, например. Остальные меня, сказать по правде, не заботят.

— Или погубить меня и весь Танелорн в придачу.

Я покачал головой.

— Если они нарушат слово, то перестанут служить Порядку.

— Да разве они ему служат? Одумайся, Эльрик! Какой же это Порядок, коли он готов пожертвовать справедливостью ради своих желаний? — Хмурник вцепился в мой рукав. Я стал спускаться со стены; он бежал следом, не выпуская рукава. — Я не верю ни единому словечку этого фанфарона! Ты поосторожнее с ними, ладно?

Поняв, что меня не переубедить, он отстал.

— Я буду следить за ними и если что замечу, сразу дам тебе знать. Но зря ты в это ввязываешься, помяни мое слово. Опять дурная кровь в голову ударила…

Я усмехнулся.

— Ты, видно, забыл, что эта дурная кровь, друг Хмурник, не раз выручала нас из неприятностей. Порой она лучше всякой логики. Но он остался при своем мнении. Другие, в их числе и Брут из Лашмара, тоже просили меня быть поосторожнее. Я утвердительно кивал, однако сам уже настраивался на поединок, готовился сочинить историю, которая еще никогда и никем не была записана. Я действовал, подчиняясь голосу сердца; мне хотелось доказать, что предопределения не существует, что мы вольны изменить свою судьбу. Как я и сказал Хмурнику, далеко не впервые мною овладевала жажда крови, не впервые я внимал песне битвы в радостном предвкушении схватки. И думал, что, если останусь в живых, наверняка захочу испытать то же ощущение еще много-много раз.

Кровь бурлила в моих жилах. Я рисковал — и был счастлив, что снова рискую, ставя на кон свою жизнь и свою душу.

Я спустился по ступенькам, крикнул, чтобы открыли ворота. Затем напомнил безымянному рыцарю о его обещании и потребовал прогнать волчицу.

Стены Танелорна остались позади. Я пересек мост и ступил в пепел. Волчица исчезла. А на меня смотрело мое отражение — кроваво-красные глаза на бледном лице, белые волосы, рассыпавшиеся по плечам… Ветер, гулявший по равнине, трепал волосы, и они шевелились будто змеи.

В доспехах безымянного рыцаря отражалось все, что его окружало. Я поморщился: увидеть себя в нагруднике врага — это уж как-то чересчур. Кажется, что собираешься сражаться с самим собой…

Рыцарь держал в руке отливавший серебром клинок. Откуда он его извлек? Признаться, я слегка встревожился. Если не считать цвета, этот меч был на вид точной копией Бурезова. Двойник — и полная противоположность моему клинку. Будь на этом мече какие-либо чары, я бы их почувствовал, но колдовством от него не пахло; скорее он словно источал смерть.

Никакого колдовства. Или колдовство все же есть, но настолько хорошо спрятанное, что я не в состоянии его заметить? Меня пробрала дрожь; я весь подобрался, как дикий зверь перед прыжком.

Внезапно накатила волна воспоминаний. Все это уже было не раз и не два…

Рыцарь глухо хмыкнул в недрах шлема.

— История повторяется, принц Эльрик, — произнес он тихо, почти шепотом. — Иногда нам позволено изменить ее. Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что в иных вариантах нашей истории, в иных воплощениях ты проигрываешь. И даже погибаешь. А порой тебе выпадает удел, который хуже смерти.

Снова холодок по коже. С чего бы?

— И сегодня как раз такой день, когда ты пожалеешь, что не умер.

Блистающий клинок взметнулся в воздух.

Я едва успел парировать удар. Бурезов застонал, столкнувшись со светлой сталью. Застонал от ненависти. Или от страха? Никогда прежде я не слышал такого звука.

Силы покидали меня. С каждым ударом, который пока удавалось парировать, я утрачивал жизненную энергию. Меч становился все тяжелее, все неподъемнее. Мне хотелось заглянуть под шлем противнику, увидеть черты его лица, его глаза, но он, разумеется, не собирался поднимать забрало.

По правде сказать, я испугался. Я привык, что Бурезов в поединках подпитывает меня энергией. А теперь получалось, что мой меч отбирает у меня силы. Кто этот загадочный рыцарь? Какую магию он творит? Кто ему помогает? Здесь явно не обошлось без колдовства…

Колдовство… Сражался рыцарь посредственно, как я, впрочем, и ожидал. Двигался неуклюже, без какого-либо намека на изящество профессионального бойца. Однако отбивал все мои удары. А сам почти не нападал. Похоже, он избрал защитную тактику. Очень подозрительно… Когда бы не долг чести — ведь я принял вызов, — я немедля прекратил бы бой и вернулся в город.

Какая жуткая тишина! Я привык слышать песнь своего клинка. Но сейчас Бурезов молчал, лишь вибрировал от ударов. И с каждым мгновением все менее ощутимо.

Хмурник был прав. Меня заманили в ловушку. Но я должен сражаться, иного не дано…

Я нанес подряд два быстрых удара, рыцарь легко их отразил, и я вдруг пошатнулся и почувствовал, что у меня подгибаются колени. Меч оттягивал руки, заставлял сгибаться под его тяжестью. Невероятно! Каждое движение отзывалось болью в утомленном теле.

Ловко меня провели… — Рыцарь негромко рассмеялся.

Я испробовал все приемы, какие знал. Попытался воззвать к Ариоху, но понял, что слишком устал, чтобы мой зов дошел до Вышних Миров. Какая-то странная усталость… И все мои познания в чародействе были бессильны вернуть моему разуму власть над телом. Я как будто подпал под могучее заклинание…

Не прошло и нескольких минут, как я споткнулся, потерял равновесие и рухнул спиной на покрытую пеплом землю. На моих глазах безымянный рыцарь наклонился и подобрал Бурезов. Какой позор! Я попытался встать, но у меня ничего не вышло. Похоже, далее сопротивляться бесполезно. Всякому взявшему в руки мой меч грозила печальная участь, однако рыцарь как будто ничуть не опасался Бурезова. А я так верил в преданность своего клинка! Наверное, я схожу с ума…