Книга Республика воров - Скотт Линч

– В кладовой, вместе с реквизитом.

– Отлично. Значит, мы сейчас его туда перенесем, умастим и до завтра оставим.

Локк кивнул: кладовая с реквизитом находилась чуть дальше по коридору. С помощью Жана тяжелое тело Булидаци можно доволочь туда за несколько секунд. Ох, лишь бы никто не заметил! Локк снял с кровати ветхое одеяло, обернул им труп.

Жан, словно читая мысли приятеля, приобнял Дженору и что-то зашептал ей на ухо.

– Ну что ты со мной как с малым ребенком! – возмутилась она. – Я помогу… этого поганца перетащить!

Она встала, пошатываясь, и запахнула разорванную на груди сорочку.

Чуть погодя все четверо осторожно прокрались в коридор: Дженора шла первой, Локк с Жаном тащили труп, завернутый в одеяло, а Сабета прикрывала их сзади, зорко оглядываясь по сторонам. Жан с легкостью нес тяжелое тело барона, а Локк пыхтел и отдувался. Дженора торопливо распахнула дверь кладовой.

Локк содрал с трупа одеяло, чтобы оно не слишком пропиталось кровью. Странно обмякшее тело Булидаци походило на огромную тряпичную куклу, набитую песком; на лице барона застыло недоуменное выражение.

– Одному из нас придется здесь заночевать и дверь на засов изнутри запереть, – угрюмо сказал Локк. – Мало ли кому взбредет в голову сюда заглянуть.

– Знаешь, я не… – начал Жан.

– Да, конечно. – Локк запоздало сообразил, что, кроме него, оставаться здесь некому. – Ты с Дженорой побудь, успокой ее.

Жан сочувственно хлопнул его по плечу. Дженора, стараясь не задеть труп, протиснулась вглубь кладовой, достала из-под груды лоскутов старый алхимический светильник, встряхнула его и вручила Локку. Кладовая озарилась тусклым светом, и Жан с Дженорой ушли.

– Спасибо, – прошептала Сабета, глядя на Локка со смесью жалости и восхищения.

Локк расстроенно отвернулся и с досадой поглядел на тело злосчастного барона. Сабета тут же притянула Локка к себе, крепко обняла и на мгновение прижалась губами к его губам.

– Я пойду бароновы послания сочинять, но ты от меня никуда не денешься, – пообещала она. – Нам очень скоро представится случай продолжить так некстати прерванное занятие.

Локк хотел сказать что-то остроумное, но так ничего и не придумал, лишь печально махнул рукой и, закрыв за Сабетой дверь, со вздохом задвинул засов.

Костюмы и реквизит были сложены аккуратными кипами, готовыми к перевозке, поэтому отыскать ароматную присыпку и притирания не составило труда. Обсыпая труп алхимическим порошком, Локк нечаянно вдохнул облачко приторной смеси, поперхнулся и едва не чихнул.

– Ну что, доволен теперь, засранец?! – злобно прошипел Локк и пнул неподвижное тело. – Сдох – и все равно моей личной жизни мешаешь!

Он уселся на пол, обессиленно привалившись к стене. Злоба постепенно отступала. Со стен на труп безмолвно взирали посмертные маски фантазмов.

«Бр-р, ну и местечко для ночлега мне досталось!» – поморщился Локк и закрыл глаза, чтобы не видеть жуткой картины. К тяжелому сладкому запаху роз примешивался слабый аромат Сабеты, сохранившийся на губах, волосах и коже Локка.

Локк невольно застонал: ему предстояла худшая ночь в жизни.

3

– Вы, каморрцы, проклятые исчадия преисподней! Чего ради вы нас в такую рань разбудили?!

В десять часов утра Джасмер Монкрейн выглядел изрядно помятым, Сильван еще не принял человеческий облик, Эшак всем своим видом молил о скорой смерти, а Берт и Шанталь, нетвердо держась на ногах, привалились друг к другу. Один Алондо глядел бодрячком, хотя вчера пил больше всех.

Актеры собрались в обеденном зале таверны, откуда Благородные Канальи целый час выгоняли заядлых выпивох, шлюх, всевозможных лизоблюдов, зевак и прочих посетителей. Статистов отправили в «Старую жемчужину», а двери таверны заперли на засов, в надежде что хотя бы несколько минут труппу больше никто не потревожит.

Каморрцы и Дженора выстроились в ряд перед столом, на котором лежал здоровенный сверток, накрытый холстиной и источающий приторный аромат роз.

– Нам необходимо срочно обсудить поведение нашего благородного покровителя, – начала Сабета.

– А что он там еще вытворил? Велел всем благоухать, как розовый куст? – язвительно осведомился Монкрейн. – Фу, здесь и так дышать нечем.

– Мы вам сейчас кое-что покажем, – дрогнувшим голосом сказала Дженора.

– Поклянитесь самой страшной клятвой, что не станете орать или визжать, – предупредил всех Локк. – Нам всем грозит смертельная опасность.

– Ну чего ты заранее жуть нагнетаешь? – зевая, спросила Шанталь. – До представления еще далеко. Что случилось-то?

Локк, у которого внезапно пересохло горло, отрывисто кивнул и отступил в сторону. Жан и братья Санца встали у дверей, а Локк рывком сдернул холстину с трупа на столе.

В зале воцарилось ужасающее, мертвенное молчание. Гримасам, одна за другой сменяющимся на лице Монкрейна, позавидовал бы даже самый прославленный актер.

Эшак, стремглав метнувшись в угол зала, оперся руками о стену и шумно блеванул.

– Что вы наделали? – прошептал Монкрейн. – О боги… вы нас уничтожили. Проклятые каморрцы… убийцы…

– Они не виноваты… – Дженора страдальчески заломила руки. – Это случайность…

– Случайность? Он что, сам себя невзначай заколол?

– Он напился и хотел изнасиловать Дженору, – объяснила Сабета. – А она дала ему отпор.

– Ты дала ему отпор?! – ошарашенно пробормотал Монкрейн, с ужасом глядя на Дженору. – Ах ты, мразь безмозглая, ты же нас всех под виселицу подвела! Тебе жалко было его ублажить? Глядишь, и сама удовольствие бы получила, сука!

Сабета гневно сверкнула глазами, Шанталь поморщилась, как от пощечины, а Дженора возмущенно подступила к Монкрейну, но, как ни странно, врезавшийся ему в челюсть кулак принадлежал Сильвану.

– Кто бы говорил! – рявкнул старый пьяница. – Окажись у тебя нож под рукой, ты бы сам этого мудака прикончил. Эх ты, павлин ссыкливый!

Джасмер, прижав ладонь к заалевшей щеке, изумленно таращил глаза.

Сильван подошел к столу, гулко откашлялся и смачно плюнул на труп:

– Что ж, из-за этого отродья мы все смерть примем. Ну и что с того? Да, от Сильвана Оливиоса Андрассия особого толку, может, и нет, но я тебе вот что скажу, Дженора, – я тебе верю. И уж если ты его убила, чтобы честь свою защитить, то я тобой горжусь.

Дженора крепко обняла старого актера. Сильван вздохнул и ласково потрепал ее по плечу.

– Дженора, извини меня, пожалуйста, – пробормотал Монкрейн. – Андрассий прав, я сглупил. Негоже мне других в несдержанности укорять. А сейчас нам надо побыстрее ноги отсюда уносить. Часа два-три у нас есть, в «Старой жемчужине» нас ожидают только после полудня.