Книга Шаман - Ной Гордон

— Я ищу капрала Александра Бледшо.

Один из заключенных — совсем молодой парень, изможденное лицо которого украшали несоразмерно пышные темные усы — пнул то, что Шаману сначала показалось просто кучей лохмотьев. Шаман подошел поближе так осторожно, будто из этой груды тряпок на него могло выпрыгнуть дикое животное, и сумел рассмотреть пару грубых мешков, обрывок ковра и тряпье, которое, вероятно, некогда было мундиром.

— Мы прикрыли ему и лицо тоже — из-за холода, — пояснил усач, подошел и поднял один из мешков.

Это был его брат, хотя Шаман помнил его совсем другим. А сейчас прошел бы мимо на улице, даже не обратив на него внимания. Алекс изменился до неузнаваемости. Он сильно похудел, годы и испытания, которых он себе и представить не мог, оставили на лице брата глубокий отпечаток. Шаман взял его за руку. С трудом Алекс открыл глаза и недоуменно взглянул на него, очевидно, не узнавая.

— Старший, — начал Шаман, но так и не смог продолжить.

Алекс удивленно заморгал. И тут узнавание закралось в его разум, как волна, нахлынувшая на покрытый галькой берег, и он заплакал.

— Как мама и папа?

Именно это первым делом спросил Алекс, и Шаман тотчас инстинктивно солгал:

— У них все хорошо.

Братья сели прямо на землю и взялись за руки. Им нужно было излить душу друг другу, так много нужно было спросить и сказать, что в первые мгновения они просто замерли, утратив дар речи. Вскоре Шаман сумел взять себя в руки. Несмотря на волнение, Алекс снова начал проваливаться в сон. Шаман лишь теперь понял, насколько тот был слаб.

Он представился остальным четверым, а те назвали в ответ свои имена. Берри Вомак из Спартанберга, Южная Каролина — невысокий коренастый мужчина с длинными и грязными светлыми волосами. Фокс Джей Берд из Шарлоттсвилля, штат Виргиния; его лицо было заспанным, а кожа обвисла так, будто когда-то он был полным. Джеймс Джозеф Уолдрон из Ван-Бьюрена, штат Арканзас, был приземистым смуглым парнем — самым молодым из них; как показалось Шаману, ему было не больше семнадцати. И Бартон Уэстморленд из Ричмонда, Виргиния — тот самый юный усач; он горячо пожал гостю руку и предложил звать его просто Парнишей.

Пока Алекс спал, Шаман быстро осмотрел его.

Ему ампутировали левую ногу ниже колена.

— Его… ранили?

— Нет, сэр, — ответил Парниша. — Мы вместе служили. Нас целой толпой привезли сюда поездом из другого лагеря шестнадцатого июля прошлого года, раньше нас держали в Пойнт-Лукаут, штат Мэриленд. В Пенсильвании произошло ужасное крушение поезда. Да, это случилось в Шололе. Сорок восемь военнопленных и семнадцать конвоиров Союза погибли в тот день. Их похоронили прямо в поле, недалеко от рельсов, будто они пали в бою.

Он на миг умолк, погрузившись в воспоминания, и затем продолжил:

— Восемьдесят пять человек было ранено. Нога Алекса пострадала так сильно, что у врачей не оставалось другого выхода, кроме как ампутировать ее. Мне самому в тот день несказанно повезло — отделался вывихом плеча.

— Вначале он чувствовал себя не очень плохо, — сказал Берри Вомак. — Джимми-Джо сделал ему костыль, и он довольно проворно с ним управлялся поначалу. Хоть он был и болен, но все же оставался старшим по званию, а потому старался заботиться о нас. Сказал, что немного разбирается во врачевании, насмотревшись на твоего отца.

— Мы звали его Док, — сказал Джимми-Джо Уолдрон.

Когда Шаман приподнял ногу Алекса, то сразу понял, что именно она является источником всех его бед. Ампутацию сделали ужасно: половина культи с рваными краями так и не зажила, а из-под свисающих ошметков кожи сочился гной. В любой момент можно было ожидать развитие гангрены.

— Ты настоящий врач? — спросил Уолдрон, когда увидел, что Шаман достает из сумки стетоскоп. Шаман заверил его, что так и есть. Он попросил Джимми-Джо прослушать грудь Алекса, и с его слов пришел к выводу, что, к счастью, в легких все было чисто. Но Алекса лихорадило, и его пульс был слабым и нитевидным.

— По всему лагерю свирепствует чума, сэр, — сказал Парниша. — Болеют оспой. Всякими лихорадками. Малярией. Чем именно он болен?

— У него на ноге образуется гангрена, — вздохнул Шаман. Наверняка он заболел еще и из-за недоедания и переохлаждения, которыми страдали и остальные обитатели этой палатки. Они рассказали Шаману, что в некоторых палатках есть жестяные печи, а кое у кого — даже пара простыней. Но у большинства из них нет вообще ничего.

— Что же вы едите?

— По утрам каждому выдают по кусочку хлеба и старого, почти протухшего мяса. Вечером — по кусочку хлеба и чашке варева, называемого супом, но на самом деле представляющего собой воду, в которой сварено то же самое утреннее мясо, — ответил Уэстморленд.

— И никаких овощей?

Они покачали головами, но он и без того уже знал ответ на свой вопрос. Он успел заметить у многих заключенных симптомы цинги, сразу как вошел в лагерь.

— Когда нас бросили сюда, нас было десять тысяч, — сообщил Парниша. — Они все везли и везли новых заключенных, но от тех десяти тысяч сегодня осталось только пять. Мертвецкая у них без дела не простаивает, а вокруг лагеря разрастается огромное кладбище. Каждый день умирает по двадцать пять человек.

Шаман сел на холодную землю и снова взял брата за руки, рассматривая его лицо. Алекс не просыпался, его сон был слишком крепок.

Вскоре вернулся караульный и сказал Шаману, что ему пора уходить.

В штабной канцелярии Шаман сообщил апатичному сержанту, что он врач, и описал симптомы своего брата.

— Я бы хотел каким-то образом получить разрешение забрать его домой. Уверен, дальнейшее пребывание в лагере для него означает верную смерть.

Сержант начал искать что-то в своей папке, пока не дошел до нужной ему карточки. Внимательно перечитав ее, он сказал:

— Досрочное освобождение вашему брату не положено. Он — «инженер», так мы называем тех, кто пытался вырыть туннель, чтобы сбежать из тюрьмы.

— Туннель! — удивленно выдохнул Шаман. — Как же он рыл? У него ведь нет одной ноги.

— Зато у него есть пара рук. Из лагеря, в котором он был ранее, ваш брат сумел сбежать таким способом, правда, потом его снова схватили.

Шаман попытался воззвать к его разуму:

— Это все, что вы можете сказать? Может, кто-то из вашего начальства мне поможет?

Но сержант покачал головой:

— Мы жестко придерживаемся установленных правил.

— А можно мне хотя бы принести ему пару мелочей?

— Главное, никакого металла и ничего острого.

— Здесь есть неподалеку какой-нибудь пансион?

— Есть одно местечко в восьми милях к западу от главных ворот. Они сдают комнаты, — сказал сержант. Шаман поблагодарил его и взял свои сумки.