Книга Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса - Брайан Д'Амато

— Оба синода не верят ей, — сказал 14.

Судя по всему, госпожа Кох занимала очень высокое положение в ордене Детей Кругопряда. Но не возглавляла его. В нем состояли женщины, которые в ритуальных целях могли действовать и говорить как мужчины и носить мужские одежды. Я думаю, их можно назвать трансвеститами, хотя это неточно. Двуполыми? Нет, не совсем верно. Гермафродитами? Пожалуй, больше подходит слово «андрогин», хотя оно слишком уж мифологическое, но лучше не найти. Как сообщил 14, вот уже на протяжении двух тунов Кох и остальные Кругопряды, а также родственный орден кормильцев Сотрясателя, биологически принадлежащих к мужскому полу, фактически являлись заложниками. Он выразился иначе, но я понял, что стражники Пумы посадили их под домашний арест. Это напомнило мне историю о том деятеле в покерном зале «Коммерс»,[645]который сидел за столиком в солнцезащитных очках — дескать, «нет-нет, я не хочу, чтобы кто-нибудь читал у меня по глазам, пока я срываю этот крупнейший двадцатидолларовый банк».

Раздался свист посыльного. 12 Кайман свистнул в ответ: «Тебе разрешается войти». Тот немедленно появился на пороге, приблизился, нагнулся и прошептал что-то на ухо 12 Кайману. Он извинился и вышел. Я последовал за ним в маленький коридор. 12 Кайман повернулся и сказал мне, что Возвращающийся Мотылек вернулся со словами «кедровая палочка сломана», а это означало, что госпожа Кох не примет нас.

(48)

12 Кайман, Хун Шок и я нашли 3 Возвращающегося Мотылька и вместе с ним и его проводником направились в кладовку — туда, где стояли кадки с солью, — чтобы узнать все из первых рук. С учетом всех спусков и подъемов вспоминатель преодолел, вероятно, мили три в каждую сторону и теперь был весь мокрый и старался смирить дыхание. Сквозь окно под большим углом в помещение проникал солнечный луч. Уже было поздно — четыре часа пополудни. 3 Возвращающийся Мотылек сказал, что он абсолютно уверен: госпожа Кох получила послание. Она прислала перья назад с подарком не меньшей ценности от нее — чтобы отказ не показался нам оскорбительным. Ее держатели порога (привратники) пояснили, что Дети Кругопряда «уже отдали это время кормлению Жевателя» — у них начался пост перед затмением.

Обычно 12 отдавал приказы, но тут он спросил, что думаю я.

Я ответил, что мы все равно должны пойти к ней.

— Мы пошлем дар, символизирующий опасность, равной цены, — предложил я. — Равной или большей.

Надо отправляться немедленно. Я послал Хун Шока за кое-какими вещичками из главных наших ценностей.

— В городе многолюдно, — сообщил 3 Возвращающийся Мотылек.

И добавил, что если мы пойдем назад, то должны двигаться на юг как можно ближе к главной оси. Людей низших каст изгоняли из района теокалли, так что движение там не такое напряженное. Но знати позволялось находиться там по меньшей мере до захода солнца. 12 Кайман сказал Мотыльку, что тот хорошо поработал. Хун Шок вернулся с полными руками подарков.

Я выбрал две вещи. Первой была зеленая накидка из перьев макао. Она стоила чуть больше двухсот десяти молодых рабов мужского пола — эквивалент суммы, в которую нам обошлось путешествие на сей день. Что ж, если 2ДЧ пришлось ради этого предприятия залезть в долги, то это меньшая из его проблем. Мы положим накидку на стол Сотрясателя, так что его кормильцам придется взять ее и сжечь на алтаре. Это вынудит госпожу Кох поблагодарить нас лично. А ей мы преподнесем в дар небольшой белый кувшин, наполненный, казалось, крохотными сушеными листочками размером с пятицентовую марку с портретом Джефферсона — симметричными, с неровными краями, ярко-розовыми, с черными, будто нарисованными отметинами, похожими на пятна Роршаха.[646]Это были сушеные шкурки смертельно ядовитого вида клубничных стреляющих древесных лягушек из ишианского дождевого леса. Смысл этого подарка состоял в предупреждении об опасности, конкретнее: «Приготовься, держи стрелы под рукой».

Я спросил у 12 Каймана, не могут ли шкурки быть восприняты как изъявление враждебности. Он ответил «нет». У таких вещей вполне определенное значение, и он, старый солдат, прекрасно разбирается в этом. Мы снова закупорили кувшин — недавно изготовленный сосуд с глифическими изображениями двух общих предков 2ДЧ и Кох. Подарок с подтекстом — следовало напомнить госпоже о ее семейных обязательствах.

— Я хочу добавить коду, — сказал я.

Кайман посмотрел на меня. Я заявил, что это дело очень важно для нас и для верности можно, так сказать, приоткрыть наши карты.

Я продиктовал:

4 Ахау: ахтонша почталь Тамоан…

Десятого б’ак’туна, четвертого к’атуна, шестнадцатого туна

В нулевой уинал [приблизительно август 530 года нашей эры] Белый Угорь [комета Галлея] загорелся над нами.

Десятого б’ак’туна, восьмого к’атуна, тринадцатого туна

В одиннадцатый уинал [приблизительно февраль 607 года нашей эры] Белый Угорь снова загорелся над нами.

Десятого б’ак’туна, двенадцатого к’атуна, одиннадцатого туна

В третий уинал [приблизительно апрель 684 года нашей эры] Белый Угорь загорится над нами снова.

До четырнадцатого уинала, девятнадцатого туна, двенадцатого к’атуна

Десятого б’ак’туна [то есть до января 692 года нашей эры] Теотиуакан пал, заброшен.

Конец.

Ни одной из этих дат не было в Нюрнбергском кодексе или в других записях игры, о которых мне рассказывал 2 Драгоценный Череп, хотя сейчас я говорил о реальных событиях. По словам 2ДЧ, о комете Галлея знал каждый, но никто не мог точно предсказать время ее возвращения даже при помощи игры. Я объяснил ему, что в этом нет ничего удивительного, поскольку появляется комета нерегулярно. Чтобы вычислить время ее появления с точностью до двух лет, нужны современные инструменты, и только в 1960-е удалось достичь удовлетворительных результатов. Поэтому Кох наверняка заинтересуется нашим посланием.

Я попросил 3 Возвращающегося Мотылька повторить строфы, с чем он блестяще справился с первого раза. После этого мы послали его к госпоже.

— Дожидаться ответа не будем, — сказал я. — Дадим ей четыре тысячи биений (идиома, означающая приблизительно часовой интервал времени) и просто придем к порогу ее дома.

К моим планам 12 Кайман отнесся с очевидным сомнением, но, как говорится, это была моя зона ответственности, поэтому он не возражал.

Хун Шок, Левый Юкка и я вышли через пустой дворик. Другие гости уже устраивались спать на крыше. Мы перешагнули через каждого из них, поднялись по узенькой северной улочке и направились на восток к главной оси.