Книга Светлая сторона Луны - Сергей Дорош

— У них было знание о том, чего не стоит делать, и был выбор, — так же тихо сказал он. — Они сделали выбор. Кто мы, чтобы вмешиваться в их решения?

— Их же убьют, — прошипел я.

— Но они сохранят честь. Ни один бой не предрешен заранее. И даже против предвиденья Агия есть шанс, маленький, но он есть. Достаточно только понять, что ты делаешь не так, почему Судия не советовал тебе так поступать. Я знаю это.

Он был прав, Бьярни, чьи враги за шириной плеч не видели острого ума и уже созревшей мудрости. Он был прав по-своему. Слушатель у него оказался неблагодарный. Ведь там мой отец! Это для других он — первый меч Луны. А для меня — тот человек, которому я так и не успел заглянуть в глаза, так и не успел сказать, как мне его не хватало. Слишком многого не успел. В аналогичной ситуации Хансер-старший, не задумываясь, шагнул в Тени, и ему плевать было на всякие придуманные правила. Для меня Тени закрыты, но был Мир Видений. Это еще лучше, потому что тело мое оставалось рядом с Бьярни. Никто ничего не поймет. А что я там смогу сделать?

Как оказалось, почти ничего. Поле боя совсем не изменилось. Но теперь я все видел и слышал так, словно был рядом. Маски спали. В первый миг я испугался. Я не понял, что происходит. Два Сэдрика стояли друг против друга, одинаково опираясь на мечи. Справа от каждого с двумя мечами наголо замерло два Лин-Ке-Тора. Слева того Сэдрика, что был в некромантских одеждах, прикрывал Бьярни. А позади, поигрывая саблями, разминался тот, кого я знал как Хансера. Мир Видений. Его никогда нельзя воспринимать буквально. Я не понимал происходящего, а тем временем противники начали действовать. Сэдрик-иллюминат первым не выдержал и атаковал. Он резко сократил расстояние, вскинул меч и опустил его на левое плечо Сэдрика-некроманта, но в последний миг изменил направление удара, перевел его в ноги. Сэдрик-некромант не поднял оружия, чтобы отбить ложный удар, лишь сместился вправо, позволяя клинку удариться о клинок.

Оба Лин-Ке-Тора взвились в воздух высоким прыжком. Мой отец приземлился перед тенью Хансера, а его двойник, отбив мечами две стрелы, буквально свалился на Вильгельма. Тень Бьярни столкнулась со Святославом, словно бы для того, чтобы выяснить старый вопрос, кто сильнее — славянин или викинг.

Я не смотрел на прочие поединки. Мой отец сошелся с тенью своего лучшего друга. Не знаю, почему этих созданий я окрестил именно тенями. Несущие спокойствие видят противника мечами, здесь нет преувеличения. Если адепт Марса раньше сталкивался с кем-то в бою, он узнает своего противника вновь, как бы тот ни прятал лицо. Мне этого не понять, я не чувствую боя настолько тонко. Раньше против иллюминатов образ Хансера срабатывал без сбоев. Леонид и Снорри этой встречи не пережили. Мой отец в первые моменты боя тоже замешкался, не верил в происходящее, не верил своему чутью. Но потом в нем вспыхнула ярость. Не та, которая убивает спокойствие, заставляет делать ошибки. Скорее, ярость, с которой сроднился Бьярни, очищающая голову от лишних мыслей, придающая крепость рукам и необыкновенную четкость восприятию. Хансер-некромант перемещался плавно, совершенству его техники можно было лишь позавидовать. На теле Лин-Ке-Тора уже алело несколько порезов.

— Ты лишь жалкая подделка под моего друга! — выкрикнул отец.

Клинки его сверкнули в прихотливом узоре. Сабли вдруг отлетели в стороны. Некромант не смог прервать сложной серии. Мечи моего отца разрубили его грудь крест-накрест.

— Мастерство — еще не все, — тихо сказал он. — Вам не воссоздать духа Хансера.

Я не могу передать словами своего облегчения. Бой не длился и минуты. Мой отец одержал убедительную победу, свалив противника в первой же серьезной атаке.

— Лин, это ты! — Голос Вильгельма заставил меня собраться. Бой еще не закончен.

Тень моего отца теснила Харрола. Перерубленный лук валялся на земле. Отец Ричарда защищался мечом и кинжалом. Вполне возможно, он бы справился с противником выше среднего уровня, но не с тем, кто являлся отражением одного из мастеров.

— Иду! — крикнул Лин-Ке-Тор. Понял ли он смысл слов Вильгельма? Это не так важно. Иллюминаты никогда не бросали друзей в беде.

Копия моего отца ненамного отстала от оригинала. Вильгельм взбодрился в предвкушении подмоги, резко сократил расстояние до противника, отбивая своим клинком его правый меч в сторону и выходя на дистанцию удара кинжалом. Очень качественно выполненный прием, гордость его лучников. Некромант сместился в сторону и вдруг повернулся спиной к Вильгельму, подбросил левый меч и перехватил обратным хватом. Я не смог уследить за колющим ударом, увидел лишь тело иллюмината, сползающее с окровавленного клинка.

— Вильгельм! — Отец обрушился на своего врага, преодолев расстояние до него одним высоким прыжком. Левый меч некроманта, продолжая движение, поднялся для парирования, лег на наруч, принимая оба клинка моего отца. Некромант упал на колено, гася инерцию прыжка Лин-Ке-Тора. И тут же быстрый жалящий выпад в живот. Отец отскочил назад, не успевая отбить удар, и его двойник ушел вперед перекатом, вновь нанося два удара снизу.

Если бой моего отца с тенью Хансера был похож на поединок льда и пламени, то теперь сошлись две ледяные глыбы. Каково драться с самим собой? Это не было поединком. Танец — вот что я видел. Танец, в котором партнеры отлично выучили и отработали свои партии. Каждый удар приходился в блок, каждый финт прерывался на середине. Противники досконально знали друг друга, были во всем равны. Низшим этого не понять. А способности высшего, тем более адепта Марса, позволяют предвидеть каждый шаг того, кто является твоим отражением, не на пару ударов вперед, а почти на весь бой. И то же самое происходило между двумя Сэдриками. Страшные двуручные мечи сверкали, иногда превращаясь в стальные полукруги. Но на противниках не оставалось ни одной царапины, ни одного синяка. А несколько порезов, которые мой отец получил от лже-Хансера, не могли повлиять на его боевые возможности.

Святослав стойко выдержал первый, самый страшный натиск тени Бьярни, и в этой паре к настоящему времени тоже установилось равновесие, правда, очень шаткое. Славянин пытался воспользоваться преимуществами своего более маневренного оружия, задействовал сложные приемы, которые разбивались о щит некроманта. Да и сам иллюминат, прекрасно знакомый с манерой боя сына Снорри, пока вполне успешно отражал все попытки перевести бой в простую рубку, в которой тяжелый топор имеет несомненное преимущество.

А я не мог вмешаться. Я не зря назвал этих существ «тенями». Даже в этом Мире они были неосязаемы. Тени живых людей, даже не духи. А это значило лишь одно: они были мертвы. Нежить, только очень качественная нежить, способная на равных противостоять лучшим бойцам иллюминатов. Мне осталось только наблюдать.

Я пропустил появление еще одной тени. Может быть, потому, что ее не было в материальном мире, даже в виде трупа, которому вернули подобие жизни. До боли знакомый голос произнес еле слышно:

— Спаси меня…

Два слова. Что могут изменить два слова? Очень мало. А если эти слова сказаны голосом моей матери, а слышит это тот, кто думает, что он Хансер? Поверженный моим отцом противник вдруг пошевелился, попытался встать, опершись на саблю. У него это получилось. Мертвая плоть не чувствует боли в разрубленных мышцах.