Книга До рая подать рукой - Дин Кунц

Ожидание предоставило Микки время подумать, и тут она вспомнила, что не позвонила тете Джен. Из Сиэтла она выехала слишком рано, поэтому ей не хотелось будить Дженеву. Она намеревалась позвонить из телефона-автомата в Нанз-Лейк, но по прибытии слишком уж увлеклась поисками Мэддока, поэтому все остальное просто вылетело из головы. Она не сомневалась, что Джен волнуется. Но если бы все прошло, как задумывалось, она могла бы позвонить тете Джен из придорожного ресторана где-нибудь в штате Вашингтон, да еще передать трубку Лайлани, чтобы та поздоровалась и пошутила насчет Алека Болдуина.

Под деревьями становилось все темнее, облака опускались все ниже, придавливая день к земле. Стало прохладнее. Вокруг Микки деревья что-то шептали то ли друг другу, то ли ветру.

Птицы, как черные стрелы, по одной и стайками возвращались в свои гнезда, свитые в ветвях сосен, еще один признак надвигающейся грозы.

Обернувшись на чириканье воробьев, Микки увидела Престона Мэддока и опускающуюся трость.

Потом очутилась на земле, не помня, как падала, с сосновыми иголками и грязью во рту, не в силах даже выплюнуть их.

Увидела ползущего в нескольких дюймах от ее носа жучка, занятого своими делами, не обращающего на нее ни малейшего внимания. Жучок с такого расстояния казался огромным, а корень сосны, выступающий из земли, – просто горой.

Перед глазами все затуманилось. Микки попыталась моргнуть, но попытка эта привела к взрыву в голове. На мгновение она почувствовала острую боль, которая сменилась темнотой.

Глава 67

Кертис Хэммонд сначала видит девочку своими глазами и не замечает сияния, которое она испускала, когда стояла у ветрового стекла.

Потом ставшая ему сестрой заскакивает в дом на колесах и протискивается между его ногами. И вот глазами невинной собаки, глазами, которые знают, что игривое Присутствие всегда рядом, он видит, что девочка действительно светится изнутри.

Собака уже влюбилась в нее, но не смеет подойти ближе, как не посмела бы подойти к игривому Присутствию, если бы Оно подозвало ее, чтобы погладить по шерсти или почесать за ухом.

– Ты лучишься, – заявляет Кертис.

– Тебе не завоевать расположения девушек, – строго ответствует она, – говоря им, что они – потные[112].

Она говорит тихо и при этом бросает взгляд в глубь дома на колесах.

Поскольку Кертис принимал участие во многих тайных операциях, да еще на разных планетах, он все понимает с полуслова и еще больше понижает голос:

– Я не имел в виду пот.

– Значит, намекал на это? – спрашивает Лайлани, похлопывая на стальному ортопедическому аппарату.

О господи, он опять, образно говоря, угодил ногой в коровью лепешку. С неохотой Кертис приходит к выводу, что напрасно думал, будто его умение общаться если и не достигло уровня Гэри Гранта в любом фильме с его участием, то все же лучше, чем у Джима Кэрри в «Тупом и еще тупее» или «Гринче, который украл Рождество». Первые минуты с Лайлани показывают, что в умении общаться у него больше провалов, чем достижений.

Пытаясь исправить ошибку, он заверяет девочку:

– На самом деле я не глупый Гамп.

– Я это сразу поняла, – отвечает она и улыбается.

Улыбка согревает его, а ставшая ему сестрой от этой улыбки просто тает. Она бы с радостью подбежала к девочке, перекатилась на спину и подняла в воздух все четыре лапы, выражая тем самым свое абсолютное доверие. Сдерживает ее только застенчивость.

Когда брови девочки удивленно поднимаются и она смотрит за спину Кертиса, он оборачивается и видит Полли, которая поднялась только на одну ступеньку, но все равно может смотреть поверх головы мальчика. Она очень красивая, но не менее грозная, пусть пистолет и спрятан в сумке. Ее глаза напоминают два кусочка синего льда, а по суровости взгляда, которым она окидывает интерьер дома на колесах и девочку, чувствуется, что время, проведенное в Голливуде, научило ее при необходимости действовать быстро и безжалостно.

В стене гостиной, напротив кровати девочки, окно, и движение за ним привлекает внимание Кертиса. Кэсс нашла какую-то подставку, мусорный контейнер или столик для пикника, которую и подтащила к борту трейлера. И теперь ее голова видна в окне, а выражение лица точь-в-точь такое, как бывает у Клинта Иствуда, когда тот дает знать, что не стоит становиться у него на пути.

– Вау! – тихонько восклицает девочка, откладывает журнал и пристально смотрит на Кертиса. – Ты путешествуешь с амазонками.

– Только с двумя.

– Кто ты?

Поскольку девочка светится изнутри, когда он смотрит на нее глазами собаки, у которой более острые органы чувств, Кертис решает быть с ней предельно откровенным и говорить только правду, как было и с близняшками.

– Сейчас я Кертис Хэммонд.

– А я сейчас Лайлани Клонк, – отвечает она, перекидывает ногу в металлическом протезе через край кровати и садится. – Как ты отключил систему охранной сигнализации и отпер дверь, Кертис?

Он пожимает плечами:

– Сила воли против материи. На микроуровне сила воли всегда берет верх.

– Именно так и я собираюсь отрастить грудь.

– Ничего не получится, – отвечает он.

– Думаю, может, и получится. Позитивное мышление должно принести плоды. Но пока грудь у меня действительно плоская. Зачем ты пришел сюда?

– Чтобы изменить мир, – отвечает Кертис.

Полли предупреждающе кладет руку ему на плечо.

– Все нормально, – говорит он своему королевскому гвардейцу.

– Изменить мир, – повторяет Лайлани, вновь бросает взгляд в глубь дома на колесах, прежде чем встать. – Есть результаты?

– Ну, я только начал, а работа эта долгая.

Рукой, которая несколько отличается от обычной, Лайлани указывает на счастливое лицо, нарисованное на потолке, потом на хула-герлс, стоящих на соседних столиках.

– Изменение мира начинается здесь?

– Как говорила моя мама, все истины жизни и ответы на все ее загадки постоянно у нас перед глазами, мы можем увидеть их и осознать в любой момент нашей жизни, в любом месте, каким бы жалким или роскошным это место ни казалось.

Вновь указав на потолок и на статуэтки, Лайлани спрашивает:

– И каким бы склизким?

– Мудрость мамы поддерживала нас в любой ситуации, даже самой трудной. Но она ничего не говорила про склизлость за или против.

– Это твоя мать? – спрашивает Лайлани, бросив взгляд на Полли.

– Нет. Это Полли, и никогда не спрашивай, хочет ли она крекер. Я согласился есть их за нее. А в окно смотрит Кэсс. Что же касается моей мамы… ты когда-нибудь бывала в Юте?