Книга Эволюционирующая Бездна - Питер Гамильтон

– Вот как? И это твой окончательный ответ?

– А разве может быть иначе?

– Если мы не выясним, как твои предки покинули мир, галактике грозит гибель.

– Я не стану рассказывать эту историю на общей встрече. Она лишена обоснования в нашем мире.

– А если я докажу, что говорю правду?

– Если мир ожидает такая судьба, она уготована и нам. Нас носит планета.

– Чертовы фаталисты, – пробормотал себе под нос Гор.

– Ну, что теперь? – спросил Экспедитор.

Он не смог сдержать нотку отчаяния в голосе.

– Прекрати ныть, начинай думать. Нам остается только взломать систему, вот и все.

– Взломать- это?

– Нет, не сам механизм, а контрольную сеть. Как только получишь контроль над выключателем, ты на коне. Точка.

– Но речь идет не об управляющем процессоре. Это нечто среднее между узлом восприятия и многомерной системой. Ты не сможешь ее развернуть. Проклятое устройство наполовину живое и обладает разумом.

– Значит, мы физически разорвем связи и вставим собственную командную цепь непосредственно в механизм. А теперь помолчи. Ты провел сравнительный анализ остальных пятидесяти трех червоточин, которые мы обнаружили?

– Что? Нет.

– Тогда послушай. Все они расположены на открытых местах вроде этой площади. Другими словами, на планете не меньше пятидесяти четырех механизмов вознесения. Ну, логично. Высокоразвитых аномийцев было очень много, тем более что они собрались здесь из всех колоний. Процесс перехода на постфизический уровень наверняка тянулся долго.

– Да, я уверен, так и было.

– Отлично. А откуда они брали питание? Если ты раскручиваешься до статуса архангела, энергии потребуется немало, тем более что используется механизм чуть ли не в половину кубического километра твердотельных систем. – Гор повернулся к раздутой башне, на фоне которой стоял «Последний бросок», и обвиняющим жестом ткнул в нее пальцем. – Но, если подключить кабель непосредственно к ближайшей звезде, о мощности источника можно не беспокоиться.

– А, так по червоточинам поступала не информация…

– Ни в коей мере. Они соорудили какой-то энергетический сифон и поместили его в фотосфере, а может, и глубже. И от него энергия по нулевой червоточине поступала на планету. Ладно, это мне понятно. Теперь надо посмотреть, сохранился ли там сифон.

Экспедитор на мгновение лишился дара речи.

– Зачем?

– У тебя трудности с выполнением программы «Я так просто не сдамся»?

– Но червоточина даже не развернута. Все управление осуществляется разумными машинами, обладающими своей психологией, – и мы в этой психологии не учтены.

– Мы станем действовать постепенно. Сначала мы все проверим. Если все на месте и в дежурном режиме, как было оставлено, сделаем попытку проникновения. Разработанные людьми программы самые хитрые во всей галактике. Наши электронщики, благослови их, Господи, тысячу лет совершенствовали свое великое мастерство, и я считаю их первыми во Вселенной. Эта задача под силу их славному племени.

– Но у нас с собой нет никого…

Экспедитор, увидев выражение золотого лица, все понял и предпочел помолчать.

– Если я не сумею восстановить такую простую вещь, как обесточенная червоточина, значит, я уже мертв и испытываю адские муки. А теперь пошли.

Гор зашагал через площадь к «Последнему броску».

– Вы уходите? – спросил Тизак.

– Только ненадолго, – заверил старого аномийца Экспедитор. – Нам надо слетать и кое-что проверить. Это займет меньше суток. Ты останешься здесь?

– Я хотел бы услышать окончание вашей истории. Я задержусь на какое-то время.

Экспедитор, подавив желание извиниться, поспешил вслед за Гором.

За то время, которое потребовалось кораблю, чтобы нырнуть в гиперпространство и выйти из него в трех миллионах километров от фотосферы звезды, кулинарный процессор успел приготовить порцию ризотто с лимоном и жареными овощами. Лиззи обычно готовила это блюдо, стоя с большой сковородой у плиты, попивая вино и помешивая еду в течение получаса, пока они обсуждали прошедший день. В дополнение к рисотто Экспедитор заказал тарелку чесночных хлебцев и порцию тертого пармезана, которым посыпал горячий рис. Лиззи всегда возражала против этого, утверждая, что пармезан заглушает вкус овощей. Гор на предложение присоединиться только покачал головой.

– Ты все еще беспокоишься о Джастине? – спросил Экспедитор.

– Нет, я не беспокоюсь о Джастине, – проворчал в ответ Гор. – Мы еще не прошли границу временного эффекта, когда она должна добраться до Кверенции.

– Ну и хорошо.

– Даже если что-то случится, мы не в силах снарядить спасательную экспедицию.

– Если только Араминта не убедит Небесного Властителя покинуть «Серебряную птицу», других препятствий для ее полета я не вижу.

– И это тоже не остановило бы мою Джастину. Разве что задержало бы ее, но не больше. Ты себе не представляешь, какой упрямой она может быть.

– И откуда в ней эта черта? Интересно.

Гор слабо усмехнулся.

– От матери.

– В самом деле?

– Не имею понятия. От этого воспоминания я избавился тысячу лет назад.

Экспедитор положил в рот кусочек чесночного хлебца и втянул воздух, чтобы его охладить.

– Я не верю.

– Сынок, моя жизнь ничуть не похожа на мыльную оперу. Я не могу себе этого позволить. Мой эмоциональный багаж равен нулю. У меня не было ничего общего с той женщиной с тех пор, как Найджел наблюдал за историческими шагами Дилана Льюиса.

– Что?

– Ну и дети пошли! Высадка на Марсе.

– А, конечно.

Гор возмущенно вздохнул.

Экспедитор не понял, какое отношение это имело к их разговору. Он подцепил вилкой еще порцию ризотто, и тут «Последний бросок» вернулся в реальное пространство-время. В экзо-зрении немедленно вспыхнули предупреждающие иконки и изображения с наружных сенсоров. Быстрая проверка показала, что силовое поле корабля способно сдержать возросший уровень радиации и повышение температуры. Но изображение с гисрадара, искаженное колоссальной силой притяжения звезды, было расплывчатым. Отклик резонанса квантового поля тоже ухудшился.

– Надо подойти ближе, – заявил Гор.

Корабль начал разгоняться в сторону звезды до десяти g, – и Экспедитор предпочел не спорить. Он только надеялся, что Гор не станет проверять, какую температуру они способны вынести. Хотя, учитывая его взвинченное состояние, вполне мог бы.

В радиусе десяти миллионов километров от звезды не было ни одного пограничника, а те немногие, что следили за этим сектором пространства, не проявили к их полету никакого интереса. Не было здесь и каких-либо станций, только остатки астероидов да выгоревшие ядра комет. Самым близким значительным объектом оказалась первая от светила планета, вращавшаяся на расстоянии в семнадцать миллионов километров. День для этого скопления спекшихся камней длился три с половиной года, что в полдень приводило почти к полному расплавлению поверхности. Интерес к их экспедиции проявил только корабль, следующий за ними от самых Близнецов Лео, который по-прежнему держался на дистанции в пять миллионов километров и соблюдал режим скрытности.