Книга Триумф солнца - Уилбур Смит

– Если это так, то мы, вероятно, стали самыми настоящими миллионерами, – засмеялся он и вдруг поймал себя на мысли, что в последнее время стал перенимать ее привычку и говорить о них во множественном числе. А значит, между ними складываются определенные отношения. Он подумал, умно ли это с его стороны, и в конце концов пришел к выводу, что не очень и в будущем следует избегать подобной неопределенности.

На другой день Бахита приехала к Райдеру в большой карете, запряженной четверкой прекрасных мулов. Он сразу узнал и эту карету, и кучера, поскольку не раз видел их во дворе императорского дворца. Вероятно, сам император предоставил карету в ее распоряжение. Это являлось еще одним доказательством необыкновенного влияния и высокого общественного статуса Бахиты аль-Масур. Карету сопровождали полдюжины вооруженных до зубов охранников, которые остались во дворе вместе с кучером. Райдера пригласил ее в гостиную и попросил Саффрон подать им крепкий кофе и медовые пирожные.

Когда Саффрон принесла угощение и собралась покинуть комнату, Бахита жестом остановила ее.

– Пожалуйста, не уходите, мисс Бенбрук. То, что я собираюсь сообщить, касается прежде всего вас. – Саффрон села на диван, а Бахита продолжила: – Я специально приехала в Энтото, чтобы встретиться с вами и мистером Кортни. Нас всех связывает чрезвычайно важное дело, нити которого тянутся в Омдурман. Мой надежный и преданный друг и члены вашей семьи в руках у дервишей. Не сомневаюсь, что вы не меньше моего хотите освободить их из плена. Ради достижения этой цели я готова оказать вам любую помощь, на которую только способна. – Райдер и Саффрон изумленно смотрели на Бахиту, не находя слов. – Да, я знаю, что ваши сестры сейчас в гареме эмира Османа Аталана, а мой друг стал рабом этого человека.

– Не могли бы вы назвать нам имя вашего друга? – осторожно спросил Райдер.

Бахита долго молчала.

– Мой английский язык не слишком хорош, но мы должны говорить на нем, поскольку в Абиссинии его понимают очень немногие.

– У вас прекрасный английский, госпожа Бахита, – поспешила заверить ее Саффрон, скрытая неприязнь которой к этой женщине мгновенно сменилась неподдельным интересом.

– Вы добры ко мне, но я-то сама знаю, что это не так, – улыбнулась Бахита и повернулась к Райдеру. – Я могла бы не отвечать на этот вопрос, но хочу, чтобы мы были честны и откровенны друг с другом. Уверена, что вы хорошо знаете этого человека. Это капитан Пенрод Баллантайн из Десятого гусарского полка.

– Он доблестный офицер и прекрасный джентльмен! – воскликнула Саффрон. – Последний раз мы видели его в ущелье Атбара пять месяцев назад.

– О, прошу вас, расскажите, как у него дела?

– Он был в полном порядке, хотя, конечно, ничем не отличался по внешнему виду от своих врагов, – сообщила Саффрон.

– Я знала, что его захватили дервиши и, если верить слухам, постоянно унижали и пытали. Ваши слова меня немного успокоили.

Пока женщины увлеченно обсуждали положение Пенрода, Райдер лихорадочно соображал, как ему поступить. Башит говорил, что, по словам Назиры, у Пенрода действительно была какая-то таинственная египетская любовница. Но у этой женщины могли быть личные причины распускать подобные слухи. Вряд ли можно доверять ей в таких деликатных вопросах. Трудно поверить, что такой храбрый, отмеченный высокими наградами офицер мог пойти на столь компрометирующую связь. Ведь если это обнаружится, он лишится не только репутации, но и армейской должности.

– Из ваших слов, госпожа Бахита, – задумчиво сказал Райдер, – с неизбежностью вытекает, что мы должны срочно мобилизовать все возможности ради спасения наших друзей. Но есть одна серьезная проблема, которую я никак не могу решить. Я не знаю, каким образом мы могли бы поддерживать связь с Омдурманом.

– Думаю, что легко помогу вам установить такую связь. – Бахита подошла к двери и громко хлопнула в ладоши. От толпы охранников отделился один из телохранителей и подошел к ней. – Полагаю, вы хорошо знаете этого человека, – повернулась она к Райдеру и Саффрон.

– Да хранит вас Аллах, эфенди, – сказал тот и, откинув на плечи накидку, низко поклонился.

– Якуб! – воскликнул Райдер, не веря своим глазам. – А я слышал, будто ты предал своего господина Абадана Риджи.

– Эфенди, я скорее предам отца и мать, и пусть Аллах услышит мои слова и жестоко покарает меня, если я вру! – горячо произнес Якуб. – Моя единственная цель – освобождение моего господина из лап дервишей, куда он попал из-за вероломного и низкого поведения моего дяди. Я сделаю все возможное… – Якуб задумался, но все же нашел нужные слова: —…все возможное, чтобы спасти своего хозяина, кроме общения со своим злейшим врагом Башитом. Если нет другого способа связаться с пленниками Омдурмана, то я, возможно, пойду и на это, но только в крайнем случае и на очень короткое время. Я все равно убью этого мерзавца, когда мы спасем дорогих для нас людей.

– Что касается убийства, – нахмурился Райдер, – то твой господин Абадан Риджи нисколько не сомневается, что ты виновен в этом подлом предательстве не меньше своего дядюшки. И намерен поступить с тобой так же, как поступили с ним.

– В таком случае я пойду к нему и отдам в его руки свою жизнь.

– Раз уж ты все равно решил это сделать, – усмехнулся Райдер, – то передай заодно и наше послание, а потом вернешься с его ответом.

Райдеру и Бахите понадобилось целых пять дней, чтобы разработать детальный план бегства пленников из Омдурмана, но на этот раз он имел все шансы на успех.

На следующий день Якуб перешел границу Судана.

Осман Аталан остался доволен информацией, которую собрал для него Пенрод во время своей поездки по Абиссинском нагорью. Он внимательно выслушал его исчерпывающий доклад о местонахождении и состоянии всех трех проходов: контроль над ними мог бы обеспечить успешную военную кампанию против армии императора Иоанна, детали которой они подробно обсудили на обратном пути в Омдурман.

Вернувшись в город, Пенрод с удивлением обнаружил, что режим его содержания под стражей заметно изменился, став более свободным и комфортным. Ему больше доверяли и наконец-то избавили от унизительных процедур, которым подвергали с начала заточения. Это объяснялось прежде всего доверием халифа, а также искусным притворством, позволявшим думать, что он полностью подчинился его воле. И тем не менее Пенрода постоянно сопровождали несколько аггагиров из числа наиболее преданных халифу.

В течение первого месяца после возвращения в Омдурман Осман Аталан большую часть времени проводил с халифом Абдуллахи. Аль-Нур как-то поделился с Пенродом, что эмир мечтает вернуться на свои родные земли, но Абдуллахи не желает этого, понимая, что нельзя отпускать такого влиятельного и сильного человека с огромной армией в пустыню, где он будет вне пределов досягаемости. Осману позволялось отлучаться из Омдурмана только с короткими карательными набегами, направленными на усмирение недовольных правлением Абдуллахи племен, или на соколиную охоту в пустыне.