Книга Водопад - Иэн Рэнкин

– Флип была… – Он несколько раз открыл и закрыл рот, но не издал ни звука. Несколько секунд Марр сидел неподвижно, потом покачал головой. – Я устал и хочу вернуться домой, – сказал он. – Мне нужно… кое-что обсудить с Дороти.

– Вы в состоянии вести машину? – спросила Джилл.

– Да, конечно. – Марр снова вздохнул. Когда он поднял голову, в его глазах стояли слезы.

– О господи!… – прошептал он. – В какое кошмарное положение я сам себя поставил! Но знаете… я не жалею. Больше того, я бы повторил все с самого начала, если бы это означало возможность снова быть с Филиппой!

– Репетируете, что сказать своей благоверной? – насмешливо осведомился Прайд, и Джилл поняла, что признание Марра произвело впечатление только на нее. Прайд по-прежнему не скрывал своего презрения. Словно для того, чтобы еще раз продемонстрировать свое отношение к банкиру, Прайд выдул изо рта розовый пузырь жвачки, который лопнул со звонким щелчком.

– Боже мой! – чуть не со страхом проговорил Марр. – Я буду молиться и просить Господа, чтобы никогда, никогда не стать таким толстокожим, как вы!

Прайд вскочил.

– Это вы, а не я несколько месяцев подряд втихомолку пялили дочь своего лучшего друга, Марр, так что по сравнению со мной вы – долбаный броненосец!

На этот раз Джилл Темплер пришлось вытаскивать своего коллегу из комнаты за руку.

Ребус бродил по участку Сент-Леонард, словно призрак повешенного на пиру. Настроение у его коллег было приподнятым. Они были абсолютно уверены, что Филиппу Бальфур убила либо Клер Бензи, либо Раналд Марр. Один из них наверняка был виновен, а если нет, то, по крайней мере, что-то начало проясняться.

– Что-то – это почти ничего, если оно не добыто тяжелым трудом, – пробормотал себе под нос Ребус, но его никто не услышал. И даже если бы он сказал это в полный голос, его бы просто не стали слушать. Дело Филиппы Бальфур давно сидело у всех в печенках.

Кукольные гробики по-прежнему лежали в ящике его рабочего стола вместе с какими-то документами и стаканчиком из-под кофе, который какой-то лентяй не донес до мусорной корзины. Опустившись в кресло Фермера Уотсона, Ребус вынул гробики и разложил на столе, сдвинув в сторону какие-то папки, чтобы освободить место. Он буквально физически чувствовал, как убийца проскальзывает у него сквозь пальцы. Конечно, он мог бы попробовать в другой раз – и добиться большего успеха, но это означало, скорее всего, еще один труп, а Ребус не был уверен, что он этого хочет. Улики, которые он унес домой, листы бумаг с выписками, которые он прикрепил к стене у себя в гостиной… да полно, зачем себя обманывать? Никакие это не улики. Это просто умопостроения, догадки, выводы – тонкая паутина, сотканная почти из ничего. Достаточно малейшего дуновения, чтобы нити этой паутины начали лопаться одна за другой. Совпадения могли оказаться случайными, выводы – поспешными. Из того, что было ему известно, вовсе не следовало, что Бетти Энн Джесперсон не удрала на Северный полюс со своим тайным любовником, а Хейзл Гиббс не полезла купаться в Уайт-карт-Уотерс и не утонула, случайно поскользнувшись и ударившись головой о камень. Пола Джиринг могла скрывать от окружающих глубокую депрессию, которая в конце концов и заставила ее шагнуть в море и идти, пока волны не сомкнулись над ее головой, да и школьнице Кэролайн Фармер ничто не мешало начать новую, полную приключений жизнь в каком-нибудь крупном английском порту – подальше от унылого однообразия по-провинциальному пуританских городков и поселков родной Шотландии. Правда, кто-то счел необходимым изготовить в честь каждой из них гроб с куколкой внутри… Ну и что с того? Ребус даже не мог доказать, что во всех случаях это был один и тот же человек. Правда, гробовщик сказал, что четыре гробика из пяти вроде бы сделаны одной рукой… Вот именно – «вроде бы»… Согласно актам судебно-медицинской экспертизы, никаких преступлений вообще не было. В эту схему не укладывался только гроб из Фоллза: во-первых, он отличался от предыдущих четырех, а во-вторых, налицо был труп молодой девушки, которая, вне всякого сомнения, умерла насильственной смертью.

Ребус обхватил голову руками, чувствуя, что если он этого не сделает, она может просто-напросто лопнуть. Слишком много древних призраков, слишком много «но» и «если», слишком много боли и печали, вины и потерь. Именно об этом они говорили однажды ночью с Конором Лири, но теперь старый священник умер, и Ребусу не к кому было пойти. Ну, почти не к кому…

Но когда он набрал телефон Джин Берчилл, ему ответил мужской голос.

– Извините, – сказал он, – но Джин в последнее время редко бывает на рабочем месте.

– Значит, у вас там сейчас много дел? – уточнил Ребус.

– Не особенно. Просто Джин занимается какой-то исследовательской работой. Опять отправилась в погоню за тайной, я полагаю…

– Вот как?

Мужчина рассмеялся.

– Я вовсе не имел в виду поездку в другой город или на другой континент. Просто у Джин время от времени появляются какие-то новые идеи, и тут уж ей становится ни до чего. Даже если бы в нашем здании взорвалась бомба, она бы наверняка узнала об этом последней.

Ребус улыбнулся. Эти слова в полной мере относились и к нему самому, поэтому он хорошо понимал, почему Джин нет сейчас на рабочем месте. Правда, она не говорила ему, что собирается заняться чем-то помимо своей основной работы, но, в конце концов, это не его дело…

– И чем она увлеклась на этот раз? – спросил он.

– Гм-м, дайте вспомнить… Бёрк и Хейр, доктор Нокс и вся эта история…

– Вы имеете в виду историю с «ресуррекционистами»[26]?

– Любопытное название, вы не находите? Ведь на самом деле это были обычные гробокопатели, которые никого не воскрешали – по крайней мере в том смысле, который вкладывают в слово «воскресение» все добрые христиане…

– Вы совершенно правы, – согласился Ребус.

В интонациях, в голосе его собеседника было что-то такое, что раздражало Ребуса. Ему не нравилось даже то, что он с такой легкостью сообщает совершенно незнакомому человеку сведения, о которых его никто не спрашивал. Если Стив Холли когда-нибудь попадет на этого типа, мрачно подумал Ребус, то уже через пять минут у него будет вся информация о Джин, включая ее адрес и номер домашнего телефона.

– Насколько я знаю, больше всего ее интересовал врач, который делал посмертное вскрытие Бёрка. Как бишь его звали-то?…

Ребус вспомнил портрет, висящий в хирургическом музее.

– Кеннетт Ловелл? – спросил он.

– Да, точно, Ловелл. – Мужчина, казалось, был немного огорчен тем, что Ребус оказался в курсе. – Вы что, помогаете Джин? – спросил он. – Если хотите, можете оставить ей сообщение – я передам, как только ее увижу.

– А вы, случайно, не знаете, где она может быть сейчас?

– К сожалению, Джин не всегда предупреждает меня, куда поедет…