Книга В Дикой земле - Илья Олегович Крымов

обваленная в красных муравьях. Все вокруг ели это с таким удовольствием, что он тоже не смог удержать любопытство. Оказалось сладко, кисло, жгуче и кусаче. Хитин так и хрустел на зубах.

Вдруг посреди ночи, когда человек разглядывал медные кольца и серьги на одном прилавке, раздался голос труб снизу, от врат. Многие торговцы навострили уши и стали приглядываться к верху лестницы. И зрелище не заставило себя долго ждать, ведь вскоре над последней ступенькой стал подниматься высокий, очень высокий силуэт, совершенно точно не принадлежавший симиану.

Фигура пришельца составляла больше четырёх шагов1 в высоту, и это, не считая громадных лосиных рогов, украшавших его голову словно величественная корона. Он опирался на длинный посох из не ошкуренного ствола молодой осины и носил плащ из побегов вьюнка, на которых росли живые листья и цветы. Длинное лицо чужака имело широкие скулы и растрёпанную бороду, а в острых ушах поблёскивали кольца. Громко цокая раздвоенными копытами, лаушани, воин-чародей, защитник лесов, ступал по камням и оглядывал сару мягко светившимися глазами.

# # 1 Около 3.2 м..

Вслед за ним поднимались древоходы, — ещё более громадные фигуры, созданные из зловеще переплетённых живых ветвей, лиан, одетые в накидки из мха, поросшие грибами и сорняками, а также обвешанные тюками, суммами, мешками. Лишь когда полдюжины этих гигантов оказались на поверхности плато, появились те, кто был много меньше и изящнее. В Горкагохон пришли эльфы.

Тобиус с открытым ртом следил за тем, как остроухие, все сплошь в растительных плащах, вооружённые луками, короткими саблями, кинжалами, скидывали капюшоны, открывая свои лики созерцателям. Все они носили на лицах клановую раскраску, и если волшебник хоть что-то помнил из «Хроник Красной Листвы» Аркравия, то голубовато-серый лоб, грязно белый низ лица и жирная чёрная полоса, разделявшая их покрывая переносицу и глаза, могла принадлежать только одному, самому кровожадному, жестокому и мерзкому из эльфских племён. В гости к симианам явились ублюдки из дома Сорокопута.

— Добро пожаловать в Горкагохон, друзья! — громко поприветствовал эльфов паладин, выехавший навстречу верхов на каком-то крупном, неизвестном Тобиусу чудовище. — От имени всего нашего народа говорю вам: добро пожаловать!

Вровень с рогатым лаушани встала невысокая, но очень изящная эльфка, что подняла тонкую длань в ответном приветствии.

— Я Тильнаваль дочь Эгорхана из дома Сорокопута! От имени моего отца и самого великого Рогатого Царя несу послание мира и вечной дружбы из священных лесов Лонтиля! Eua aykete tuve eyallen arn’falet morndreynen1!

# # 1 Я желаю, чтобы ваша весна не закончилась никогда! (лонт.).

Судьба не жалела Тобиуса, без устали нанося всё новые удары. Он не знал, верить ли собственным ушам, но если эльфка не соврала, то она являлась дочерью врага всего рода людского!

На подоспевший помост взошла сама Тильнаваль, — на языке лонтильских эльфов это значило то ли «подснежник», то ли «лютик», — а кроме неё лаушани и ещё два эльфа.

Покуда их уносили прочь под торжественную музыку, остальные нелюди принялись обустраиваться. По их воле древоходы, переместившиеся на свободное место, сняли с себя поклажу, и стали менять форму. Расплетаясь, эти существа срастались воедино, образуя на глазах у завороженных сару небольшой изящную постройку, лавку, внутри которой уже раскладывались товары. Лонтильцы явились за сотни лиг от дома чтобы поторговать.

— Какие уродливые безволосые существа, — проскрипел мартышкообразный старичок, стоявший поблизости своему собеседнику-носачу.

— Но зато товары у них знатные, — ответил тот, — умные вещи! Я вот собираюсь выменять кое-что.

— Тогда поторопись, не ты один такой охотник, вон сколько народу собирается.

Итак, — думал Тобиус, спеша скрыться на соседних улицах, — старый Вийджа не ошибался и не кривил душой, рассказывая, что в затерянное средь лесов царство разумных обезьян знали дорогу эльфы Лонтиля. Здесь они никому не были совсем уж в новинку, хотя и считались, видимо, эдакой диковиной. Привозили свои товары, удостаивались посольских почестей. Представляли опасность.

Истинных чародеев следи эльфов рождалось намного больше, чем среди людей, но даже те эльфы, которым не посчастливилось обладать Даром в полной мере, имели его зачатками, — то есть видели и ощущали больше любого заурядного человека. Попав им на глаза, Тобиус рисковал выдать себя. Те четверо, что уехали, вероятно, в Храм, были настоящими чародеями, сильными, он сразу это почувствовал. Если бы маг оказался ближе, не прикрытый толпой, они легко заметили бы его и вскрыли маскирующие чары.

Отныне с магией в городе придётся быть очень осторожным, а мудрее всего запастись пищей и убраться поскорее. Уж лучше тяготы суровой зимы, чем крепкие руки извергов из дома Сорокопута.

* * *

Невзирая на свой первый испуг, Тобиус не сбежал из Храмового города сразу. Это неизведанное место, оплот чужой цивилизации требовало хотя бы какого-то исследования. Он не смог бы считать себя тем, кем желал являться, кабы просто утёк. Вместо того серый маг наполнял свою книгу заклинаний зарисовками с разных ракурсов и описаниями. Особенной красотой отличался каменный мост, перекинутый через реку практически над самым водопадом. Вид с него открывался завораживающий, а с некоторых участков крепостной стены, отделявшей Горкагохон от остального плато, в определённые световые часы можно было сделать восхитительные рисунки Храма.

Часть 3, фрагмент 22

В конце концов он смог оторваться от любимого занятия. Торговцев на площади становилось меньше день ото дня, они расходились по своим родным землям, предчувствуя, что до снегов осталось немного времени. Симианы делились на большие группы и отправлялись вовне, ведомые паладинами.

Тобиус успел накупить некоторое количество еды, составить карту мест, по которым он прошёл вместе с сару и где с высокой долей вероятности можно было пролететь, не попав ни в чью пасть и не став жертвой пространственной аномалии. Серый хотел рискнуть и попробовать. Датой отбытия из Горкагохона он выбрал двадцать восьмой день зоптара, когда погода стояла ещё солнечная и тёплая, но по ночам становилось действительно холодно. Духи ветров накануне вели себя сонно, а значит, ещё довольно долго небеса останутся чистыми. Прекрасное предзнаменование.

Однако, проснувшись утром выбранного дня, волшебник понял, что предсказывать погоду это всё же не его сильная сторона.

В воздухе висел красновато-бурый туман,