Книга Новое рождение. - Андрей Лег

камнем. Именно от них в данный момент начинали исходить потоки энергии, которые начали тянуться во все стороны, и, как предполагала Северская, к их бойцам.

Маркус же, почувствовав взгляд и повернувшись к ним, произнёс:

— Ну что ж, так даже лучше — не придется вас искать.

Кристиан выступил вперед и начал рычать, при этом сохраняя человеческий облик, его зубы они начали изменяться, превращаясь в клыки. Маркус же лишь поднял руку и сказал:

— Не стоит беспокоиться, мы не причиним вам вреда.

— Не причините?! — закричала Диана и попыталась дернуться вперед, но её удержала Ирина, которая вцепилась в неё как клещ: — Также как не причинили его Максиму?!

Тяжелый вздох раздался со стороны хранителя, и он ответил:

— У нас были причины так поступить, — и, повернувшись к Лене, произнёс: — Предлагаю поступить так: вы спокойно пройдете вместе с нами, и, если согласитесь, мы всё объясним вам, принцесса. Мы также поможем…

— НЕТ, — резко ответила Салматия, выступая вперед. — Предателям нет веры и…

— Мы такие же предатели, — оборвала её Тереза, — каким была ты, Салматия. И хватит с ними сюсюкаться, Маркус, посидят по комнатам пару дней, успокоятся, тогда и поговорим, нам торопиться уже не надо.

— Тереза… Эх-х-х… ладно, может, ты и права, так действительно будет проще, — сказал Маркус, и после его слов Тереза щелкнула пальцами.

И только теперь Лена поняла, что они окружены бойцами хранителей, которые выглядели не в пример лучше, чем раньше, хоть многих всё ещё откровенно шатало, но на них, израненных и с трудом-то стоящих, хватило бы и этого. Однако Северская не собиралась дожидаться, когда их схватят, сосредоточившись на кольце, которое она схватила правой рукой и, преодолев боль, заставила то запуститься. А спустя две секунды и вспышку у неё руке появился тот самый посох, на вершине которого начал сиять кристалл, но только вот свет этот был каким-то неживым.

Это заметил и Маркус и резко крикнул: «СТОЯТЬ!» — и бойцы замерли, замерла и Шварт, которая уже готовилась рвануть вперед. Сам парень продолжал смотреть на камень, обратился к девушке как к больному человеку, успокаивающим тоном:

— Принцесса, давайте без резких движений, не стоит делать то, о чём… возможно, пожалеете.

— Вы нас отпустите.

— Принцесса, мы желаем вам только добра. Не стоит… — но, увидев, что свечение стало разгораться сильнее, пошел на попятную: — Ладно, ладно, ладно, не стоит, я понял. Снять подавители пространства.

Никто ему не возразил, и спустя три минуты, которые показались всем присутствующим вечностью, хранитель Юпитера произнёс:

— Вы можете уйти, но знайте, принцесса: мы ещё продолжим этот разговор. — И в этот момент один из тех, кто убийц разума, создал прямой канал между ней и Маркусом: «Предлагаю встретиться через два дня всё там же. В этот раз действительно просто поговорить — это необходимо нам всем. И… стоп!» — последнее предложение он произнёс уже вслух, поняв, что свет быль лишь имитацией страшного ритуала. Но понимание пришло слишком поздно, ведь именно в этот момент Салматия активировала свой преобразователь и вся их группа мгновенно исчезла из улья, оставив противников ни с чём.

— Твою…

— Что? — спросила расслабившаяся Тереза.

— Имитация. Это не было жертвоприношением, нас обманули, сыграли на страхе.

— Да ******* твою ***** ************* ****** ******, — единственное, что ещё долго раздавалось из уст дас Шварт, но Маркус уже этого не слышал, принимая доклады подчиненных, которые были как хорошими, так и не очень.

Эпилог.

Два дня спустя. Кладбище у города Рогова

Тишина кладбища не была абсолютной. Но, несмотря на это, любой, кто приходит на него, всегда понимает, насколько чуждо это место любому живому существу. Ведь здесь не их дом, а дом тех, кто пересек последнюю черту. Но, так или иначе, такие места необходимы людям, чтобы было место, куда можно прийти и просто постоять рядом с местом упокоения того, кто был важен для тебя. Такие места редко посещаются большим количеством людей, чаще всего с ними бывает лишь сторож, как, собственно, и в этот раз.

Однако покой стража могил был нарушен сегодня во второй раз. Достаточно представительная машина, тихо урча и скрипя по гравийной дороге, остановилась перед воротами, и из неё вышла медноволосая девушка с седой прядью. В руках она держала несколько небольших букетиков, а кольцо на её правой руке поблескивало черным и золотым камнями.

Захлопнув дверь, девушка уже собралась пойти вглубь кладбища, как из окна машины раздался голос Виргама:

— Мне точно не стоит идти?

— Нет. Но спасибо, что спросил, — ответила ему Тереза и пошла по столь неожиданному для себя маршруту.

Это кладбище она нашла некоторое время назад, и обнаруженное здесь было слишком удивительным для неё, но, несмотря на это, это был первый раз с того времени, когда она посетила его. Но даже несмотря на то что это было лишь второе её посещение этого места, она хорошо запомнила маршрут.

И вот, пройдя мимо бесчисленных могил, она остановилась в весьма живописном месте. И именно в этом месте была расположена группа могил, которых здесь быть не должно было.

Первый букет с фиолетовыми тюльпанами лег рядом с памятником, на котором было написано «Михайло дас Шварт, любящий отец и муж». Желтые гиацинты легли на соседнюю могилу: «Александра дас Шварт, любящая жена и мать». Третий букет алых маков: «Раинхард дас Шварт, достойный сын и любящий брат». И последний букет синих галатей — на могилу Тавиана Цецерия — «Храбрый и любящий человек». Именно перед последней могилой и остановилась Тереза, не в силах уйти, а её сердце разрывалось от боли.

От неё её смогли отвлечь только тихие шаркающие шаги. А потом раздался усталый голос пожилой женщины:

— Вы всё-таки пришли, госпожа.

Резко развернувшись, последняя из Швартов неуверенно произнесла, смотря на подошедшую Анастасию Ивановну:

— Мы, кажется, знакомы. Только вот не могу понять откуда… и почему… нет… не может быть.

— Ну, почему же, молодая… хотя нет, уже просто госпожа. Это действительно я, Флавия, ваша няня. Много лет прошло, не так ли?

— Но… это же… — Но, не договорив, Тереза отвернулась, не в силах смотреть на ту, которая была ей второй матерью и чей жизнью она