Книга Рассказы (Сборник) - Алексей Александрович Провоторов

всяких мутных ситуаций выбора, называемых дилеммами, но именно четвёртая касалась Изморози.

Как решил бы её капитан, она не сомневалась. А доктор Филс?..

Дойдём — узнаем, решила Нелл.

Она спустилась на равнину, и горизонт, сжавшийся до трёх тысяч метров, опять спрятал от неё корабль. Впрочем, светлая отметина прожекторов осталась.

Посыпался снег. Нелл поёжилась, глянув на термометр: минус семьдесят девять. Это вымерзал в осадок углекислый газ.

Ночь выдалась действительно холодная. Нелл прибавила мощности и внутренним, и внешним обогревателям. Левую часть опять начало прихватывать, в бедренном шарнире появился сухой неприятный шум.

Я устала, подумала Нелл, прикрывая глаза.

… И опять…

Ей показалось, что она стоит, сжимая в руке что-то тяжёлое. В отблесках огня ей в спину дует тёплый ветер.

Тёплый? Здесь? Она не оборачивается, чтобы посмотреть, что там. Она знает. И ей нравится то, что она знает.

Солнце светит на снег, пот заливает глаза, но массивную фигуру экзоровера не увидеть невозможно.

Когда это было? С кем? С ней? Почему она ничего этого не помнит?

Нелл задушила подступившие слёзы и повела ровер дальше. Она боялась открытого огня, и он иногда снился ей в кошмарах.

Нет, лучше не вспоминать. Рёв закручивающегося пламени, треск горящих композитов и захлебнувшихся антипиренов, яркий, стремительный жар. Возгорание на космической станции.

Как же мучительно долго отрастали потом волосы.

Нелл мотнула головой, отгоняя страшные воспоминания. Появилась из-за горизонта слепящая точка носового прожектора, медленно, но верно вырастая в размерах, и через какое-то время сквозь танцующий снег Нелл смогла рассмотреть силуэт «Королевы Мэб».

Дошла. Нелл вдохнула глубже, выдохнула. Попробовала вызвать корабль напрямую, но без толку.

Нелл крепче сжала пальцы на рукоятях.

Скоро она поняла, что техника опять сбоит. Вернулся противный скрип по левому борту, и всё тяжелее было подавать повреждённую ногу вперёд. Поднималась метель.

До корабля оставалось не больше пятисот метров. Огни рубки, фонари у шлюза — белый и оранжевый; бьющий в небо прожектор. Четыре дюзы, нависшие над землёй, стройные опоры, приподнятый нос. Около сотни метров длины. Не такая уж и большая, её королева фей. «Паладин» был раза в три больше.

Что-то стояло недалеко от опоры, присыпанное снегом. Что-то очень похожее на экзоровер.

Значит, Зигварт опередил её.

Странно, что он не загнал ровер в ангар. Ну да ладно, с этим она разберётся позже.

Она обнаружила, что не может поднять левую ногу. Левая рука ещё двигалась, хотя и очень нехотя.

Опять смазка, подумала Нелл. И больше мне нечем её отогреть.

Она вдохнула поглубже. И откинула щит.

Выпрыгнула наружу, в обжигающий холод. Подскочила к бедру, лишённому кожуха. Озноб пробрал её, помимо холода.

Внутри узла всё выстилал колючий иней. Проклятое масло из ремкомплекта тоже оказалось слишком уж всесезонным. Мороз перехватил трубки, в которых бегала некогда горячая жидкость; смазка, наверное, тоже сдалась. Зигварт всё-таки доконал её экзоровер.

Она поплотнее натянула капюшон, зная, что наибольшая потеря тепла происходит через голову. Вдыхать было практически нечего, как будто она уткнулась лицом в ледяную полынью. Она выдохнула то, что оставалось в лёгких. Дыхание осыпалось вниз видимым облачком пыли.

Она сунула руку за пазуху, вырвала почти плоский пакет. Дыхательная маска. Развернуть, натянуть на бесчувственное лицо.

Ветер резал ножом, углекислый снег летел в глаза, и она сгорбилась, отыскивая во внутреннем кармане плоский баллон дыхательной смеси. Штекер в гнездо. Повернуть. Пробить мембрану. Дышать.

Дышать!.. Полчаса жизни в металлической оболочке. Она застегнула молнию на груди почти до конца, когда сломался язычок. Не важно. Залезла под капюшон, содрала резинки с хвостов, закуталась в собственные волосы, как могла. Руки она спрятала в рукава. Ветер, дувший раньше в спину, теперь толкал в бок, снег, незаметный для экзоровера, достигал середины голени.

Она побежала, высоко поднимая ноги. Не слишком активно, чтобы не выдохнуться на половине дороги. Бок занемел почти сразу. Она подумала, что не глянула на термометр перед выходом. Но это было не важно.

Прожекторы экзоровера били в спину. Она не выключала его и свет не гасила. На всякий случай. На всякий. На тот, если Зигварт встретит её у шлюза с огнемётом. Хотя это вряд ли. Глациат… Изморозь… Изморозь так быстро не действует.

Главное — тетрамиксин. Может, доктор уже вколол ему дозу, может быть, уже всё в порядке. Может быть…

… Может быть, этот манипулятор, тараном бьющий её в плечо — последнее, что она видит?

Колени её подогнулись, она упала в снег. Она закричала бы, если бы не маска.

Она что-то неправильно понимала. Что-то было не так. Она вроде бы не могла вдохнуть достаточно Изморози, чтобы симптомы были такими яркими. Или могла? Она помнила трещину в стекле, ярко-голубую от живого ледяного узора, ломившегося к ним через прозрачную армированную панель. Помнила углубляющуюся плоскость разлома в её сантиметровой толще, туго закручивающийся угловатый рисунок, теряющий прозрачность.

Помнила руки Зигварта, хватающие её за поясницу. Он хотел швырнуть её вперёд, чтобы закрыться. Грамотная тактика. Но она сложилась пополам на секунду раньше и бросила его через себя. Нет, она не собиралась им прикрываться — просто, когда он вскинул руки, она успела понять, что сейчас будет.

Стекло лопнуло, морозный вихрь ворвался в помещение, и она выскочила из него, так и не выпустив бокса с инструментами из руки.

А дальше?

… А дальше… Когда она отцепила горелку…

Нет, нет, нет! Никакой горелки не было, даже замёрзшую смазку она отогревала пиропатроном, это Зигварт унёс её горелку!

… Нагретый металл в руках и метровый язык пламени…

Нет. Она с усилием разогнула ноги, стараясь идти дальше. Пока что получалось. Она подняла голову и увидела, что не прошла ещё и трети пути. Господи, доктор, что он тебе сказал? Почему ты меня не встречаешь?

Могло ли быть, что он тоже не был заражён?

Могло. Что угодно могло быть. Всё могло быть.

Она брела вперёд. Ветер буквально выдувал из неё тепло. Комбинезон, если не примёрз ещё к коже, то лишь потому, что на ней была шерстяная поддёвка. Она ощущала себя угольком на ветру: погорит-погорит ещё немного, да и погаснет. Последняя искорка тепла осталась где-то внутри, глубоко в теле, в районе солнечного сплетения. Дышать было тяжело. Выдыхать почему-то совсем невозможно.

Это фильтры замерзают от влаги, вдруг поняла она. Голова кружилась. Она шла, шла и шла.

Внезапно ужас, мохнатый, непроглядный, накрыл её и остановил.

А вдруг я иду не в ту сторону? Вдруг не туда? Нелл разлепила смёрзшиеся веки.

Корабль чернел впереди. Почти рядом. Через снегопад и