Книга Держи меня крепче - Сьюзен Льюис

И вы, и я, и сама обвиняемая, все мы прекрасно понимаем. Нет! Так серьезные дела не делаются! Более того, они никогда и никоим образом не должны делаться так! Вообразите себе, что творилось бы на ниве нашей социальной службы, если бы все, кто работает в этой системе, стали руководствоваться исключительно личными привязанностями к тому или иному ребенку. Дескать, этот малыш мне нравится, и я забираю его себе, а если разонравится, так я верну его обратно. И что станет с искалеченными душами этих крох? А что будут чувствовать те детки, которые по каким-то причинам не понравились ни одному инспектору?

Нет и еще раз нет! Мы не можем позволить никому, тем более тем людям, облеченным полномочиями и властью и которым мы от лица государства вверяем наших детей, выбирать себе ребенка по собственному вкусу и воспитывать его, как своего собственного. Есть система! Да, она, быть может, не вполне совершенна! Но это – система, и она защищает наших детей от тех нерадивых родителей, кто пренебрегает собственными отпрысками, а также от всякого рода насильников и прочих мерзавцев. Но одновременно и от тех, кто пытается украсть чужого ребенка и выдать его за своего собственного. Самое страшное, что мисс Николс сама была частью этой системы, и тем не менее она проигнорировала все требования и правила, нанеся огромный моральный урон авторитету власти, когда сознательно пошла на совершение – не побоюсь этого слова – серьезного уголовного преступления.

Мой достопочтенный друг мистер Гудман пытается, как все мы слышали, квалифицировать содеянное его подзащитной как спасение ребенка. Наверняка в ту страшную ночь, когда мисс Николс забрала девочку из родительского дома, так оно и было! Надеемся, что никто и никогда, во всяком случае из тех, кто работает в системе социальной защиты детей, не бросит ребенка в доме, где было только что совершено убийство. Но меня, глубокоуважаемые члены коллегии присяжных, волнуют отнюдь не события той трагичной ночи. Меня волнует то, что произошло потом. Мисс Николс могла в любой момент после описанных ею событий передать девочку в приемную семью или детский дом для несовершеннолетних. Она могла даже перекинуться парой слов с теми людьми, которые взяли бы девочку на свое попечение, объяснила бы им ситуацию, рассказала бы о ребенке. Но вместо того чтобы действовать и поступать согласно инструкции, то есть как положено, а она отлично осведомлена о том, как положено, мисс Николс забирает ребенка себе, полиция в это время организует крупномасштабные поиски, все сбиваются с ног. А уж ей-то известно, как никому, сколько драгоценного времени было потрачено впустую. Не говоря уже о денежных расходах.

Уверен, вы, как и я, желаете малышке Хло только счастливого будущего. Кстати, и обвиняемой мы тоже желаем того же! У мисс Николс действительно не было никакого злого умысла в отношении девочки, а из зачитанных сегодня показаний мы узнали, как хорошо она заботилась о ней. Но ничто не способно затенить главное! В нашей стране есть закон, и все мы, граждане страны, обязаны ему подчиняться. Сие положение распространяется и на представителей социальных служб. А коль скоро мы нарушаем закон, преступаем его действующие нормы, то должны быть готовы и к тому, чтобы в полной мере пожать плоды своего небрежения. Понимаю! Трудно наказать женщину за то, что она любит ребенка. Но я прошу вас, глубокоуважаемые члены присяжной коллегии, отодвинуть на время свои эмоции в сторону и сосредоточиться исключительно на том преступлении, которое совершила мисс Николс. Еще раз напоминаю! Совершенное ею преступление очень серьезное. Позвольте мне зачитать вам некоторые выдержки из нашего законодательства. Под похищением ребенка согласно параграфу два Акта о похищении детей от 1984 года подразумевается следующее. Когда человек, не облеченный законными полномочиями или не имеющий веских на то оснований, забирает или удерживает ребенка в возрасте до шестнадцати лет, воспрепятствуя тем самым всякому законному контролю за ребенком со стороны любого лица, имеющего законное право осуществлять такой контроль, или лица, кому вменено законом обеспечивать контроль за детьми.

Наверняка сторона защиты попытается оспорить мою аргументацию, доказать, что у мисс Николс были все законные права плюс самые веские основания для того, чтобы забрать девочку из дома на Норт-Хилл в ночь на шестое октября. Но у нее не было никаких законных прав и никаких веских оснований в пользу того, чтобы и далее удерживать ребенка у себя. И уж тем более у нее не было никаких властных полномочий для того, чтобы вывозить ребенка из страны и тащить ее на другой конец света.

А потому, глубокоуважаемые члены коллегии присяжных, скажу так! К моему глубокому сожалению, какие бы аргументы мы ни выдвигали, пытаясь обелить мисс Николс, а я понимаю, как трудно дается любое решение на волне эмоций, но закон предельно ясен и однозначен. Мисс Николс сознательно нарушила закон, и она должна ответить за содеянное. Я прошу вас вынести вердикт о ее виновности не только во имя торжества высшей справедливости, но и для того, чтобы нигде и никому было впредь неповадно думать, что они могут, руководствуясь, по их мнению, какими-то благородными порывами, увести из семьи чужого ребенка и попытаться сделать его своим собственным.

Кентли сел, а Шарлотта даже не посмела взглянуть в сторону присяжных. Несмотря на то что речь прокурора была короткой, его аргументация прозвучала убийственно. Но главное – в ней все было правдой! Шарлотте даже показалось на мгновение, что она чувствует и даже видит, как зреет в голове каждого члена коллегии его решение. Даже сама атмосфера в зале стала иной, и воздух сделался тяжелым и удушливым.

Но, к ее немалому удивлению, на Энтони, судя по выражению его лица, речь Кентли не произвела особого впечатления. Во всяком случае, он легко и непринужденно поднялся со своего места и так же раскованно произнес весь вступительный набор обращений.

– Хочу, чтобы каждый из вас вспомнил, хоть и на короткий миг, – начал он основную часть своего выступления, – сколько сильных привязанностей случилось в вашей жизни. Наверное, самая первая – это школьный учитель, или друг, или мальчишка постарше, или девочка-одноклассница. Многие уже в подростковом возрасте пережили первую любовь, не так ли? Потом за ней последовала вторая, третья, четвертая…

Многие присяжные улыбнулись. Улыбнулся и сам Энтони.

– Любовь – это самое сильное, самое глубокое и эмоционально насыщенное переживание из числа тех, что выпадают нам в жизни. И тем не менее абсолютное большинство из нас затрудняется объяснить, а что это такое – влюбиться. И какие переживания вызывает любовь в душе, что чувствует человек, находящийся в состоянии влюбленности. И уж совсем единицы могут вполне определенно ответить на вопрос, где и когда он или она влюбились, когда и при каких обстоятельствах их поразило молнией любви. Пожалуй, все мы так же бессильны объяснить, почему нам так нравится тот или иной человек, почему я, к примеру, схожу с ума по женщине, а мой приятель в упор не видит в ней ничего привлекательного. Или, будем надеяться, просто не желает увидеть.

И снова улыбки озарили лица многих присутствующих, и снова Энтони помолчал немного, ожидая, пока зал опять станет серьезным.