Книга Никон - Владислав Бахревский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да ничего не решили. Кто знает, как на Дону дело пойдет, а стан у нас загляденье. Жизнь свободная…
Помрачнел Кудеяр.
– У нас-то жизнь свободная, а о других не подумали?
– Кудеяр, Россия-то вон какая, разве ее всколыхнешь?
– Ладно, – сказал Кудеяр, – большие дела разом не решаются. Уму-разуму жизнь учит… Варвара не уехала со стана?
– Нет, тебя ждет. Разговор у нее к тебе.
– Зови!
– А я уж здесь, – сказала Варвара с порога.
– Здравствуй, атаманша! Пришла пора нашему разговору. Садись, думать будем, как Паисия взять за жабры. А ты, Вася, в дорогу дальнюю собирайся.
– Неужто меня с собой берешь? Уж не за невестой ли?
2
Покровское было поднято на ноги. Людей согнали к церкви. На паперти стоял Холоп.
Кудеяр спросил толпу:
– Он грабил вас?
Толпа молчала.
– Он грабил вас? – спросил Кудеяр опять.
Толпа молчала. Холоп засмеялся.
– Вот как вас запугали, – покачал головой Кудеяр. – Молчальники вы, молчальники! Тогда за вас я сам скажу! Да, он отнял у вас и ваших детей скот. Скоро пригонят стадо назад, и вы получите ваше… Если этот человек, – Кудеяр указал на Холопа, – мог ограбить крестьян, братьев наших, он и отца с матерью не пощадит. Назначьте же наказанье ему!
Молчала толпа. И опять засмеялся Холоп.
Кудеяр опечалился и сказал ему:
– Полюбуйся, Холоп! Они молчат, потому что нет у них веры нам. И откуда ей быть, коли ты разорил их, как беспощадный татарин? Когда Кудеяр в лесу – в деревнях спокойствие. Когда Кудеяр в лесу – бояре да дворяне ходят шелковые, на поклон поклоном отвечают… Не хотите судить? Может быть, прощаете свои обиды?
Молчала толпа.
– Не хотите судить и не хотите миловать? – Кудеяр повернулся к разбойникам. – Может ли среди нас жить тот, кому все равно, кто плачет и чья кровь льется?
– Нет! – сказали разбойники.
– Вот тебе, Холоп, весь наш суд и весь сказ: уходи на все четыре стороны.
В третий раз хотел было засмеяться Холоп, не получилось: крякнул да всхлипнул – вот и весь смех.
Сошел с паперти, пошел. Толпа отшатнулась, дала дорогу.
– Простите нас! – Кудеяр поклонился крестьянам в ноги, и разбойники опустились на колени возле атамана своего.
– Вставайте! Вставайте! – зашумели пришедшие в себя покровцы.
Кто-то весело крикнул:
– Слышите?
На краю села блеяли овцы, мычали коровы.
– Прощаем! Прощаем! – закричали крестьяне. – Овечки наши вернулись! Буренушки!
1
Анюте приснилось: бьет конь копытом в крыльцо. Проснулась в испуге: к чему сон?
Придумать ничего не успела, поднялся сеятель Петр с женой, девочки и мальчики их малые. Пошли в амбар перебирать семена.
Снег уже стаял. В небе набухают мягкие теплые тучи. Ветер порывистый, порывы долгие. Дохнёт, лицо рукой тронешь – влажное… Весна. Весь день Анюта ждала объяснения сну. Не дождалась.
А ночью постучали в дверь.
Вскочила! Не спрашивая кто, отодвинула задвижку, распахнула дверь.
Стоял перед нею высокий человек. Из-под шапки чуб, глаза черные, бородка кучерявая.
– Кто ты?
– Путник, – ответил Кудеяр, а у самого сердце защемило, хоть плачь. Стоит перед ним девушка. По глазам видно – ждала. Его ждала, всю жизнь. И дождалась. Наваждение – и только! Стоит, обмерла: ни в дом не зовет, ни гонит. И ему вся жизнь игрой показалась. Так бы вот встал на колени, уткнулся лицом в подол, как дитя малое, и пропади все пропадом.
Спросил:
– Зовут как?
– Анюта.
– Не пустишь ли переночевать меня с товарищем?
– Не хозяйка я, да заходи: хозяин никого еще не гнал.
– Кони у нас.
– Заводите во двор.
Вышел в сенцы сеятель Петр.
– Кто это, Анюта?
– Путники. Ночлега просят.
– Пусти.
– Да я уж пустила. Ночь ведь.
Огня в доме не зажигали. Указал хозяин угол пришельцам, принесла им Анюта тулуп на подстилку. И уснули все. Все, да не все. Не сомкнет Анюта глаз, и Кудеяр тоже. Встал он наконец, пошел во двор коню овса дать, и Анюта, сама не зная, по какой такой смелости, за ним пошла.
– А тебя как зовут? – спросила.
Приезжий смутился будто. Говорит:
– Всегда я имя свое произносил с гордостью, а теперь вот не смею.
– Али оно у тебя постыдное? Али уж такое страшное, как у Антихриста?
Еще больше смутился Кудеяр, а девушка опустила руки, но слова говорит такие смелые, что у самой же голова кругом.
– Кто бы ты ни был, ты – судьба моя. Снилось мне: конь копытом о порог постучал. Значит, пришло мне время в путь собираться. Конь во сне был точь-в-точь как твой.
– Кудеяром зовут меня!
Вскрикнула Анюта, но не убежала, посмотрела в его черные глаза.
– Вот кто – судьба моя!
Поднял ее Кудеяр на руки и поцеловал.
2
Утром сеятель Петр спросил Кудеяра:
– Далеко ли вы путь держите?
Кудеяр, глядя Петру на клейменый лоб, ответил:
– Я приехал просить руки твоей приемной дочери.
Петр и бровью не повел, спросил:
– Кто же ты?
– Не могу я тебе открыться теперь, – ответил Кудеяр, – но позволь мне приехать женихом после Пасхи.
Нахмурился Петр-сеятель, услыхав слова Кудеяра. И тот ему опять сказал:
– Потому не открываюсь, что есть у меня дело тайное. А в знак того, что слова мои не пустые, прошу тебя, оставь в доме своем моего товарища. Будет он исполнять любую работу, какую ты ему прикажешь. И коней оставь на своем дворе. Товарищ мой о них позаботится. А за постой возьми кошелек.
Кошелек Петр взял, положил за образа.
– Мне твоего не надо. Ты на лоб мой глядишь, а грамота на моем лбу фальшивая. Возьму из кошелька столько, сколько стоит корм лошадям. И хоть не по душе мне тайные люди – не прогоню тебя. Коль Анюта признала в тебе доброго человека, так оно и есть. Анюта сердцем не ошибается.
Поклонился Кудеяр Петру и, ни с кем не прощаясь, ушел из дома. С Анютой у него договорено было: встретиться в среду ночью у Веселого ключа.
Руки кренделями
1
