Книга Я вам не Сталин… Я хуже! Часть третья: Текущая реальность. - Сергей Николаевич Зеленин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Задумчиво глядя ей вслед:
«Не жена стала, а прям старшина в юбке! Учения Московского округа ПВО, что ли вновь объявить? Чтоб с 85-мм унитарным патроном «53-УО-365» туда-сюда попрыгала и хотя бы на время - стала менее разговорчивей, да более покладистой».
Шурину:
- Ладно, Паша! Иди пока, начинай ловить, а я через полчасика нагряну.
Однако, через полчасика «нагрянуть» не удалось…
***
Проводив свою «половинку», переговорил по ВЧ с кое-какими руководящими товарищами, выслушал донесения, поставил задачи…
Посмотрел на настенные часы – всего-навсего заняло двадцать минут.
Затем, через Александра Николаевича Поскрёбышева связался по городскому телефону с Гризодубовой:
- Здравствуйте, Валентина Степановна! Это Сталин Вас беспокоит…
После довольно продолжительного молчания:
- Здравствуйте, товарищ Сталин…
В ей голосе чувствуется обида и какая-то отчуждённость.
- В неформальной обстановке, можете называть меня «Иосиф Виссарионович».
В изрядном замешательстве:
- Хорошо, Иосиф Виссарионович.
- Хочу сделать Вам предложение, от которого Вы не сможете отказаться…
Чую настороженность и скованность, поэтому шучу:
- …К сожалению, я уже состою в браке, поэтому это будет предложение не «руки и сердца».
Теперь уже молчу я.
Наконец, женское любопытство победило нанесённую мной обиду и она затаив дыхание:
- Какое же?
Смеюсь:
- Не менее заманчивое!
Вроде бы «оттаивает» и как и положено особи её пола, кокетничает:
- Вы меня совсем заинтриговали, Иосиф Виссарионович! Прям, не знаю что и подумать.
Тут от её голоса у меня вдруг…
Ну, мужики поймут!
Весна же как-никак и сама Матушка-природа понуждает нас проявлять активность, напрягая в «некоторых местах» гладкие мышцы.
А в голове появились по-весеннему же фривольные мысли:
«А не «вдуть» ли разок-другой всесоюзноизвестной лётчице, участнице сверхдальних перелётов и всенародной любимице?».
Вообще-то я не был бабником – ни «в той жизни», ни в этой не собираюсь. Но нет-нет, да что-то на меня находило и сейчас вот…
«Нашло»!
Ну, чё делать?
Придётся соблазнять:
- Думайте только о самом хорошем!
Вместе похихикали, затем я придав голосу серьёзность:
- Валентина Степановна! А не встреться ли нам…
Вдруг, завис:
«А где собственно встреться? В Кремлёвском кабинете? На ближней даче? В ресторан «Арагви» пригласить, где имеются отдельные номера с прослушкой ещё от покойного Лаврентия Павловича?».
Лихорадочно перебрав все варианты, я вдруг выпалил неожиданно для себя:
- …На Патриарших прудах.
Подумал:
«Ну, а почему бы и нет? А то стыд и срам просто: два с лишним месяца в Москве, а в столь известном месте ещё не был».
После недолгого замешательства, та уточняет:
- Вы имеете в виду Пионерские пруды, Иосиф Виссарионович?
«Что-то не понял… У Булгакове в «Мастере и Маргарите», вроде бы ли именно «Патриаршьи пруды»?!».
Чуть по лбу себя не хлопнув:
«Как никогда раньше, Штирлиц был близок к провалу…».
Должно быть после Революции сии пруды, в духе времени в «Пионерские» переименовали.
Как ни в чём не бывало, жизнерадостно:
- Да, да и ещё раз «да»! Именно их! Там Вы и узнаете, про моё предложение Валентина Степановна и, уверен – не сможете от него отказаться.
- Да, как же Вам откажешь…
По голосу чувствую – смущена и ещё что-то. Какое-то смятение чувств. Или, борение мыслей.
- Через сколько сможете там быть?
Та, опять же – после длительного молчания (думал уж связь пропала), с не совсем понятными интонациями:
- Вы не могли бы перезвонить, Иосиф Виссарионович? Скажем так… Через час?
У меня приподнялись в удивлении брови:
«Удивительно! Другая бы ни минуты не раздумывая тут же бы пешком на Пионерские пруды побежала…».
Пожимаю плечами:
«…Что-то я туплю: вторую жизнь живу, а так и не научился понимать женщин».
Говорю:
- Хорошо, Валентина Степановна! Через час я Вам перезвоню.
И положил трубку.
***
Не успел я собраться с мыслями после разговора с Гризодубовой, как звонок от Мехлиса:
- Иосиф Виссарионович!
- Я за него.
Сперва тот не понял, затем смеялся минут пять… Наконец:
- Вчера вечером из Германии прилетел некий Курт Шмидт – корреспондент баварской газеты… Эээ…
Тревожным набатом застучало сердце:
«Вот, он!».
Некоторые мои задумки – вроде этой, я держу втайне даже от «посвящённых». Ибо, папаша Мюллер всё же был (или, будет) прав:
«Что знают двое, то знает и свинья».
Стараясь как можно более нейтральным тоном:
- Пусть будет «просто баварской газеты», Лев Захарович.
- Он утверждает, что у него назначено интервью с…
- Он совершенно верно утверждает. Этот вопрос обсуждался по линии Департамента иностранных дел.
- Извините, не знал.
- Ничего, такое бывает! Ведомственная несогласованность, называется.
Опять встал вопрос где встретиться - но уже не с женщиной, а посланцем шефа могущественной спецслужбы, прибывшим под личиной «корреспондента»…
В кремлёвском кабинете?
В Кремле и по пути в него слишком много глаз и ушей.
Вызываю Начальника личной охраны (Службы охраны первых лиц государства) генерал-майора Косынкина:
- Пётр Евдокимович! Всё забываю спросить… Ты где живёшь?
Тот, сперва недоумённо полупав глазами:
- На Таганке, высотный дом на Котельнической… А, что?
Как об уже решённом вопросе:
- На сегодня твоя квартира объявляется конспиративной. Больше не спрашивай ни о чём, чтоб мне не пришлось врать.
- Хорошо, не буду.
А в мыслях, которые в отличие от действий контролировать почти невозможно:
«А почему только «на сегодня»? Товарищ генерал холост, так что на его квартиру можно приводить товарища Гризодубову, чтоб ей того… «Вдуть»!».
От собственных похотливых мыслей, самому стало неловко и отчасти стыдно:
«Ох, охохох… Седина в голову – бес в мошонку!».
Усилием воли настроившись на деловой лад, Начальнику охраны:
- Петр Евдокимович… Дело совершенно тайное и деликатное, поэтому твоя задача обеспечить мне и человеку - с которым я там встречусь, инкогнито. Полное «инкогнито», понимаешь?
- Понимаю.
Сделав как можно более круглые глаза:
- Дело не просто государственной – общемировой важности! Осознаешь ответственность, товарищ генерал?
Тот, по-военному подобравшись, перешёл на строгий официоз:
- Осознаю, товарищ Верховный Главнокомандующий!
- Чтоб ни одна собака не узнала, понял?
- Понял, товарищ Сталин!
- Ну и безопасность…
Подумав, уточняю:
- …Я имею в виду главным образом мою безопасность от этого человека.
Мало ли кого и с какой целью эта каналья Канарис ко мне прислал. Вдруг, с целью решить все возникшие проблемы Третьего Рейха одним выстрелом. Или ударом ножа. Иль положим у него «пояс шахида»…
Проснулся внутренний голос:
«Какие «шахиды» нах, что ты несёшь?!».
Ээээ… «Пояс эсэсовца», иль ещё какой арийской сволочи.
Бережённого, как говориться, Маркс бережёт!
А не бережённого троцкист за углом стережёт.
Косынкин, несколько насторожившись:
- Если это так опасно, то стоит ли рисковать вашей жизнью? Ведь, случись что…
Я, как топором отрубил:
- Стоит! В некоторых обстоятельствах такой риск оправдан и даже необходим.
Привожу исторический пример:
- Товарищ Ленин тоже рисковал, когда накануне Октября отправился с конспиративной квартиры в Смольный. Что было бы, если бы он побоялся рискнуть? Побоялся бы попасть в руки шастающих по Питеру юнкеров?
Сам отвечаю:
- Ничего бы не было – ни Октября, ни Советского Союза… Не было бы даже самого товарища Ленина, которого всё равно бы когда-нибудь бы «вычислили» и шлёпнули как германского шпиёна. Ничего бы не было!
Косынкин, вдумчиво рассматривая моё лицо:
- Товарищ Ленин отправился в Смольный сбрив усы и
