Книга Короли океана - Гюстав Эмар

Герцогиня с дочерью были резко разбужены пушечными залпами и отчаянными криками спасающихся бегством людей. Дамы торопливо оделись и поспешили в апартаменты к герцогу в надежде обрести подле него защиту и безопасность от неведомой пока еще угрозы, пугавшей обеих.

Муньос, один из верных слуг, оставленных герцогом в особняке, перед тем как ретироваться, счел своим долгом предупредить хозяйку о том, что происходит, равно как и о том, что герцог решил возглавить солдат и попытаться, если еще возможно, спасти город.

Герцогиня высоко оценила порыв мужа, но в душе пожалела, что он оставил ее с дочерью одних на попечении только двух слуг, неспособных их защитить в случае, если в дом ворвутся головорезы. Между тем герцогиня была женщиной благоразумной, много пережившей и стойкой – она распорядилась тщательно запереть и загородить ворота и без ее разрешения никого не впускать.

В ту минуту, когда она заканчивала отдавать свои распоряжения, объявился тюремщик вместе с Майской Фиалкой. Девушка, с «геленом» в руке и пистолетами за поясом, выглядела маленькой и хрупкой, но казалось, что это она привела тюремщика, а не он ее.

Герцогиня, заметив Майскую Фиалку, которую видела впервые, вскрикнула от удивления и уже хотела было резко заговорить с нею, но донья Виолента, не забывшая, что девушка когда-то едва ли не чудесным образом пришла ей на выручку, когда она заблудилась в лесу вместе с Олоне, тут же кинулась к ней и радостно воскликнула:

– Майская Фиалка! Вы – здесь? Будьте же как дома, подруга. Ваше появление для нас – залог благополучия!

Было, однако, не самое подходящее время для объяснений, и герцогиня отложила подробный разговор с незнакомкой на потом. Спровадив тюремщика, она снова приказала Муньосу все запереть, после чего три женщины удалились в кабинет герцога.

– Дорогая матушка, – сказала донья Виолента, обнимая девушку, – познакомьтесь: это моя подруга Майская Фиалка. Я вам часто рассказывала о ней. Это она спасла меня, когда я заблудилась тогда в лесу на Санто-Доминго.

Этих нескольких слов было довольно, чтобы напомнить герцогине о событии, которое в свое время причинило ей большое горе, довольно скоро сменившееся не меньшей радостью; она заключила девушку в объятия и горячо расцеловала.

– Дорогая матушка, – продолжала донья Виолента, – поверьте, Майская Фиалка пришла к нам неслучайно. Верно говорю, ее прислал кто-то из наших друзей.

Девушка ласково улыбнулась.

– Да, – молвила она распевным голосом, – ты угадала, подруга. Меня прислал к тебе Олоне. Береговые братья захватили город, – гордо продолжала она, – испанцы оказались бессильны против них. И скоро Олоне с другими Береговыми братьями придет сюда, чтобы защитить вас от всех напастей.

– Благодарю вас, девушка, но, по-моему, нам пока ничто не угрожает. Однако, даже будь иначе, мы все равно не смогли бы принять покровительство, столь благородно предложенное Олоне.

– Отчего же так? – удивилась Майская Фиалка.

– Потому что герцогиня де Ла Торре и ее дочь – испанки. И не желают, да и не должны принимать помощь от людей, которые хитростью завладели городом, принадлежащим королю Испании.

– Не понимаю вас, сударыня, – отвечала Майская Фиалка. – Я не вижу, какой может быть интерес у испанского короля в этом деле. Герцог де Ла Торре, хоть он и испанец, тоже был другом флибустьеров и потому не вправе отказываться от их помощи. Но что бы там ни случилось, Олоне взял с меня слово, что я не оставлю вас до тех пор, пока он не придет сам. И я сдержу обещание.

– Благодарю вас, милое дитя, ваша преданность дорогого стоит, – продолжала герцогиня. – Надеюсь, однако, – прибавила она с нежной улыбкой, – это ваше качество не будет подвергнуто слишком тяжкому испытанию. Побеседуйте с моей дочерью, пока я схожу проверить, точно ли выполнены мои распоряжения. Вы любите друг друга, и вам есть о чем душевно поговорить.

Герцогиня слегка поклонилась и вышла из кабинета.

– Почему же твоя матушка не любит флибустьеров? – спросила девушка, подходя к Виоленте. – Ведь они не сделали ей ничего плохого.

– Все так, малышка, они не только не сделали ей ничего плохого, но оказали огромные услуги, и особенно…

– Олоне, да? – живо прервала ее Майская Фиалка.

– Да, Олоне, – подавленно проговорила донья Виолента.

– А не кажется ли тебе, как и мне, что он сильный и отважный? – спросила Майская Фиалка. – Если б ты видела его нынче утром, когда он оказался один против полусотни испанцев, грозивших ему оружием, и сдерживал их одной лишь силой взгляда, а потом и вовсе сломил!

– Ты ведь любишь Олоне, правда? – сказала донья Виолента, вопросительно взглянув на Майскую Фиалку сквозь свои длинные бархатистые ресницы.

– Да, люблю! – воскликнула та. – Люблю! Больше, чем брата. Больше, чем друга. Я и живу-то только благодаря ему и ради него. Узнав этой ночью, что он в тюрьме, я захотела увидеть его. И с божьей помощью мне это удалось.

– Одной?

– Да!

– И ты не побоялась?

– А чего мне было бояться? – простодушно отвечала Майская Фиалка. – Ведь я же была с Олоне! Думаешь, он не смог бы меня защитить, если б кто-нибудь попробовал сделать мне что-то плохое?

– Ты права, Майская Фиалка. Тебе действительно нечего и некого было бояться: твоя чистота и невинность служили тебе несокрушимым щитом. А Олоне знает, что ты так сильно его любишь? – совсем робким голосом спросила донья Виолента.

– Да, конечно знает. Зачем бы мне что-то от него скрывать? Я сама ему все сказала. Разве мне не нужно было этого делать?

– Да, конечно нужно. И что же он ответил на твое признание?

– Признание? Но мне не в чем было ему признаваться. Я же никогда и никого не обманывала! Когда ночью я пришла к нему в тюрьму, он спал. А потом узнал меня, улыбнулся и спросил: «Это ты, Майская Фиалка?» Я ему и говорю: «Вот пришла спасти тебя или умереть вместе с тобой. Потому что сердце зовет меня к тебе, ведь я тебя люблю!»

– А он? – дрожащим голосом допытывалась донья Виолента.

– Он… – с добродушной улыбкой отвечала Майская Фиалка, – он поцеловал меня в лоб и сказал: «Я тоже люблю тебя, Майская Фиалка. Мы с тобой одни на всем белом свете – хочешь быть мне сестрой?» – «Да!» – воскликнула я от радости. Вот и все, теперь мы с ним брат и сестра.

– И ты довольна, Майская Фиалка? Тебе и правда достаточно такой братской дружбы?

– О да! Да и разве я могу желать чего-то большего?

– Да, ты права, Майская Фиалка, – сказала донья Виолента и тут же, вздохнув и тщетно пытаясь сдержать слезы, прибавила: – Как же я завидую твоему счастью, девочка!

– Ты плачешь, подруга? – участливо воскликнула девушка. – Неужели ты такая несчастная? Расскажи, что тебя терзает. Говорят, это приносит облегчение, когда изольешь свою печаль другу или подруге.