Книга Алтай. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия в Центральной Азии - Михаил Певцов

Пашни и сады в Токсунском оазисе орошаются посредством арыков, выведенных из речки Сунын-баши, и из подземных оросительных каналов, называемых керизами, которые приносят в оазис горную воду с южного склона Тянь-Шаня. На полуденном, широком и пологом предгорье хребта Джаргез вырыты по направлению его падения линии колодцев, находящихся от 5 до 20 сажен друг от друга. Эти линии имеют от 300 до 500 сажен длины, а сами колодцы, открытые сверху, – от 2 до 10 сажен глубины.

Все колодцы одной линии соединены между собой на водоносном горизонте, совпадающем с дном, подземными галереями около 6 футов высоты и 3 футов ширины, причем ни колодцы, ни галереи не имеют никакой обшивки. Благодаря твердости грунта, такие сооружения оказываются возможными, хотя и бывают нередко несчастья с людьми при устройстве керизов. Колодцы начинают рыть сначала внизу, близ подошвы предгорья, смежной с северной границей оазиса, где глубина их не превосходит 2 сажен.

Если в каком-нибудь нижнем колодце покажется жила, то роют следующий, более глубокий, колодец выше на предгорье, потом третий, четвертый и т. д., увеличивая постепенно глубину верхних колодцев, и, наконец, соединяют все колодцы одной линии подземными галереями.

Керизы устроены только на предгорье северного хребта Джаргез, а на предгорье южного хребта Аргый, обращенном к описываемой котловине, мы не замечали этих сооружений.

По собранным мною сведениям, южный склон Тянь-Шаня к востоку от меридиана Урумчи вообще очень беден водой и растительностью. С него не только не стекает ни одна значительная речка, но и ключи на нем редки. Чахлые лиственные деревья встречаются лишь по берегам весьма немногих ручьев, а хвойных вовсе нет. Травянистая растительность на южном склоне хребта тоже очень скудная. Северный же склон обильно орошен, покрыт местами хвойным лесом, а по ущельям – лиственным, множеством кустарников и роскошной травянистой растительностью.

В центральной части Токсунского оазиса находится небольшая цитадель, в которой расположена лянцза китайских солдат и проживает китайский чиновник – сборщик базарных пошлин. В цитадели находится маленький китайский базар, а возле него большой туземный базар, около которого сплоченные дома оазиса образуют несколько улиц. Во всем оазисе считается около 10 000 жителей, большая часть которых чанту; дунган в нем, как и во всех вообще поселениях Турфанского округа, мало, а китайцев еще меньше.

Окружной город Турфан, отстоящий верстах в 60 к северо-востоку от Токсуна, славится обширностью своих хлопковых плантаций, дающих лучший сорт хлопка, и виноградом, из которого приготовляется прекрасный мелкий, зеленого цвета изюм, известный под названием «кишмиш». Хлопок и изюм из Турфанского округа вывозятся в большом количестве в Россию. Землю в Турфанском оазисе орошают исключительно посредством керизов. К северу от Турфана, в тянь-шаньских горах, добывается много каменного угля, служащего почти единственным топливом в этом оазисе. Многолюдные селения Турфанского округа, Пичан и Люкчун, также известны своим хлопком и изюмом, не уступающими по качеству турфанским.

Из Токсуна в город Урумчи ведут два пути: кружной – почтовый, со станциями Парты-салган, Даван-чин, Саёпу и Янши-дянь и кратчайший – проселочный, пролегающий к юго-западу от почтовой дороги, на которую он выходит близ последней станции. По проселочной дороге от Токсуна до Урумчи не более 150 верст, а по кружной, почтовой, считается около 170 верст. Кроме того, первый переход из Токсуна по почтовому тракту, в 40 с лишком верст, безводен. Поэтому я, по совету туземцев, предпочел следовать с экспедицией по проселочному пути.

Утром 24 ноября мы выступили из Токсуна в Урумчи. У последних домов мы остановились на ночлег на арыке, выведенном из кериза. Температура воды, при выходе ее на дневную поверхность из кериза в открытый канал, была 15 °С при температуре воздуха в 5 °С. Напившись этой теплой воды, наши лошади улеглись в арык и образовали живую плотину, выше которой вода вскоре вышла из берегов и стала затоплять лагерное место. Пришлось потревожить бедных животных, обрадовавшихся находке столь теплой воды в суровое время года.

По выходе из оазиса проселочная дорога направляется по пустынной щебне-дресвяной равнине; на юге видно отдельное селение Джилан-лык, расположенное на правом берегу речки Сунын-баши, а на севере – ряд низких кряжей, тянущихся по одной линии на отлогом предгорье параллельно хребту Джаргез. К северу от него видны были вершины другого, более высокого хребта, а вдали, на северо-западе, – снеговая группа главного хребта системы, называемая Токунас-ходжам. В 15 верстах от окраины оазиса экспедиция вышла на речку Сунын-баши, текущую в глубокой балке; мы спустились в эту балку и разбили в ней лагерь для ночлега.

На второй день пути из Токсуна мы прошли по берегу речки Сунын-баши, которая далее поворачивает на север и получает название Аргын-су, а дорога направляется к северо-западу по берегу ее правого притока Ягач-баши. Следуя вверх по этой речке, мы поднимались по ровной юго-восточной покатости седловины, покрытой изредка короткими, насажденными кряжами. Каменистый юго-восточный склон седловины и покрывающие его отдельные кряжи одеты крайне скудною растительностью, и только по берегам речки Ягач-баши да текущих в нее ручьев встречались небольшие площадки, сплошь поросшие редкой приземистой травой.

Достигнув подножья первого непрерывного кряжа, мы остановились на ночлег на берегу речки Ягач-баши при выходе ее из ущелья.

На следующий день экспедиция продолжала путь по глубокому и извилистому ущелью той же речки. Ущелье имеет весьма значительное падение и покрыто повсюду зарослями кустарников и камыша, а местами тополем. По выходе из него мы очутились в высокой междугорной зоне седловины и направились на запад по широкому сухому ложу речки Ягач-баши, в котором лишь кое-где струилась вода. Выше это ложе суживается, и в нем стремится непрерывный поток; окрестная местность, покрытая изредка насажденными кряжами, еще пустыннее, чем на предыдущем переходе.

Пройдя верст 6 от ущелья, мы остановились на ночлег на берегу той же речки, в местности Чон-ягач-баши, лежащей на высоте около 6000 футов над морем. Несмотря на весьма значительную высоту этой местности, мы встретили в ней пашни, на которых сеют ячмень; около них стоят глиняные хижины, служащие кровом земледельцам во время полевых работ.

С урочища Чон-ягач-баши экспедиция следовала около 10 верст по широкой нагорной долине седловины, поднимаясь медленно к подножью главного насажденного кряжа Даванчин-таг, венчающего ее гребень, и затем по узкой, извилистой долине поднялась на его гребень. Этот перевал, называемый Та-даван, поднимается на 7070 футов над уровнем моря и представляет высший пункт на нашем пути из Токсуна в Урумчи через седловину Тянь-Шаня.

Подъем на него с юго-востока очень отлог и только близ самой вершины немного крут. Спуск с перевала Та-даван на северо-запад гораздо длиннее и круче подъема с юго-востока. Относительная высота окрестных гор быстро возрастает, а вместе с тем увеличивается и глубина ущелья, по которому дорога спускается с перевала.