Книга Ночная жажда - Скотт Сиглер

– Возможно. Только нужно непременно объявить об этом всем. Чтобы до всех дошло и чтобы не было никаких недоразумений. Тогда он поймет, что уже не сможет победить. – Слай кивнул. – Да, думаю, он точно подчинится тебе.

На экране господин Блондин облил связанного копа бензином.

– Преемником может стать только тот, кому ты сможешь действительно доверять, – сказал Слай. – Иначе он тоже попытается тебя убить. А я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Господин Блондин щелкнул зажигалкой. Перед тем как он поджег полицейского, прозвучали выстрелы: господин Оранжевый несколько раз выстрелил в господина Блондина. Тот упал замертво.

Слай сказал, что Первенец похож на господина Оранжевого…

Рекс повернулся в кресле и посмотрел на человека со змеиным лицом.

– Могу ли я доверять тебе, Слай?

Тот опустил глаза. Рекс не знал, может ли этот человек с зеленой шероховатой кожей покраснеть, но сейчас Слай был переполнен эмоциями.

– Конечно, мой король. Я готов выполнить любые твои распоряжения. Если ты собираешься назвать кого-то своим преемником, то можно сделать это сегодня вечером, когда все соберутся посмотреть, как ты войдешь в покои Мамочки.

Рекс замолчал. Хиллари говорила, что Рекс должен будет пойти к Мамочке, чтобы как можно скорее начать производить новых цариц.

– Я немного переживаю об этом… А что, если я не захочу это делать?

Слай улыбнулся.

– Что бы ты ни сказал, я всегда рядом с тобой. Если не хочешь быть с Мамочкой, то… ну, в общем, я никому не позволю тебя обидеть. Я сам выведу тебя из туннелей.

У Рекса раньше никогда не было настоящего друга. Не такого, как Слай, конечно. Слай сделает для него все что угодно.

Они услышали, как открылась дверь гаража.

– Скажи Пьеру, пусть приведет их, – сказал Рекс. – Давайте приготовимся к встрече с шефом Зоу.

Новая потребность

Эгги Джеймс уставился на плетеную колыбель.

Нет, он не мог. Он не мог просто так погибнуть.

Только сделай это… и всё. Скоро ты будешь свободен.

Он отвернулся, но кругом было не на что смотреть. Крошечное помещение, должно быть, когда-то являлось частью коллекторной системы. По крайней мере, здесь было тепло, а кроме того, проведено электричество: как только они вошли, Хиллари включила ржавую грелку и старый осушитель.

На Эгги была та же самая одежда, как и в тот день, когда Слай и Пьер схватили и отволокли его в белую темницу. Хиллари постирала его джинсы, рубашку и куртку. Она дала ему еще пару коричневых ботинок – почти новых, если не считать въевшихся в замшу пятен крови…

Впервые за долгое время Эгги был чист, причем как снаружи, так и внутри.

И тут он внезапно почувствовал сильное желание… от которого сразу стало не по себе. Как он мог? Как такая мерзость могла прийти ему в голову?

Эгги повернулся и молча уставился на ребенка. Какой крошечный и беспомощный… Но во что он потом превратится? Неужели в одно из тех кровожадных чудовищ, которые охотились за подростком?

Этот ребенок никому не причинил вреда.

Эгги подошел к колыбельке и заглянул в нее. Ребенок мирно спал, укутанный в одеяло со странными символами. Эгги вспомнил тот день, когда родилась его дочь, вспомнил о ее крошечных пальчиках, о том, как забавно и мило закрывались ее глазки, когда она засыпала на груди его жены. Но это дитя не было похоже на потерянного ребенка Эгги. Оно было из рода Хиллари, из рода убийц.

Оно было творением зла.

Почему же Эгги захотелось взять этого ребенка? Почему он захотел подержать его? Возникшее желание поглотило его целиком. Оно было даже сильнее того необъяснимого вожделения, которое охватило его, когда он наблюдал за Мамочкой в ее покоях на корабле.

Это было больше, чем простое желание… это была потребность.

Он должен был взять этого ребенка, должен был защитить его.

Эгги больше не мог этому сопротивляться. Он наклонился и взял в руки крошечное спящее создание, прижал ребенка к груди, одной рукой подхватив его снизу, а другой – поддерживая головку, и начал слегка покачивать закутанное в одеяло дитя.

– Не волнуйся, – приговаривал он. – Все будет хорошо. Все будет прекрасно.

Это был всего лишь ребенок, черт побери. И он не мог отвечать за то, что натворила его семья. Как и сам Эгги не был виноват в том, что сделал его чертов дед. Этот мальчик не должен был стать таким, как Хиллари – и как те жуткие дети в песчаном лабиринте…

Металлическая дверь маленькой комнаты со скрипом распахнулась, царапая нижней частью бетонированный пол. Эгги инстинктивно отпрянул вместе с ребенком от двери, прикрывая его своим телом. Он посмотрел через плечо на вошедшего.

Хиллари.

Она вошла и улыбнулась.

– Как мило. Ты решил подержать ребенка…

Эгги кивнул.

Она протянула свою морщинистую руку и погладила ребенка по головке. Эгги с трудом удержался, чтобы не отойти в сторону. Нет, он должен был сейчас сохранить самообладание.

Старуха вновь посмотрела на Эгги; ее теплый взгляд сменился на привычный: ледяной и спокойный.

– Готов ли ты узнать, что от тебя требуется?

Эгги снова кивнул.

– Ты должен подыскать этому ребенку хороший дом, – сказала она. – Ты заберешь его отсюда, найдешь для него хороший дом. Надежную семью, где его будут любить. И где вырастят.

Старуха уставилась на него, как будто ожидая ответа или какого-то подтверждения.

Эгги понятия не имел, что должен сейчас ответить.

– Повтори, – велела она. – Надежную, любящую семью.

– Конечно, мэм. Надежную, любящую семью. Но… а как мне это сделать?

Хиллари указала пальцем на потолок.

– Пойдешь туда. Отыщешь тех, кто хочет завести ребенка. Тех, кто живет в Сан-Франциско, понимаешь? Они должны оставаться здесь. Ты обязательно должен кого-нибудь найти. Ты знаешь таких людей?

Эгги понятия не имел, кто может взять на воспитание чернокожего ребенка, но все равно кивнул в ответ.

– Конечно, конечно! Я как раз знаю таких людей.

– Хорошо, – сказала Хиллари. – Я не сомневалась, что поступила правильно, когда выбрала тебя. Когда отыщешь людей, которые возьмут его, – она сунула руку в карман и вытащила пухлый коричневый конверт, – отдашь им вот это.

Конверт был битком набит сотенными купюрами.

– А теперь слушай меня, – сказала Хиллари. – Слушай очень внимательно. У меня там есть кому за тобой приглядеть. Куда бы ты ни пошел, мы легко сможем найти тебя по запаху. Если сделаешь то, что я тебе скажу, мы тебя отпустим. А не сделаешь… Тогда тебе несдобровать. Я все равно до тебя доберусь, тебя притащат обратно, и ты станешь женихом.