Книга Королевская гончая - Оливия Штерн

— Как правило, сэр, рассматривают абстрактный автомат с памятью. Это направление известно еще со времен существования Земли как колыбели человечества, детерминированные автоматы Мили и Мура. Но для описания человеческого мозга, сэр, необходима многомерная память очень большого объема с возможностью сохранения всех предыдущих состояний объекта. Но при этом самые простейшие автоматы можно описать соответствующими кортежами переменных.

Повернувшись к доске, она стилусом вывела формулы, которые въелись в память просто намертво.

В аудитории воцарилась тяжелая, давящая тишина.

Луиза все еще не смотрела на застывших в изумлении студентов, она осторожно покосилась на Варуса. Ректор невозмутимо снял очки и начал протирать их специальной салфеткой.

— Очень хорошо… мисс Мар. Вы так дивно просветили нас. Может, скажете еще, каким образом оценивается необходимый объем памяти?

Луиза моргнула.

И сказала то, что знала уже очень давно:

— Эта задача, сэр, до сих пор не решена, поскольку до сих пор не решено соотнесение субъективного и объективного времени. За одну минуту жизни может потребоваться одно или тысяча дескриптивных состояний.

Варус смотрел на нее без улыбки, и у Луизы появилось нехорошее предчувствие, что он сию же минуту препарирует ее одним взглядом, влезет в мысли, переберет их, внимательно разглядывая на свет, словно цветные стеклышки.

— Идите, пожалуйста, на место, мисс Мар, — устало вымолвил ректор, поворачиваясь к аудитории. — Вы устроили весьма любопытную презентацию своих знаний.

Луиза молча кивнула и пошла на свое место.

За ее спиной перекатывался тихий шепоток, спина неприятно зудела под любопытными взглядами. Проходя мимо очередного стола, Луиза все-таки нашла в себе силы и подняла глаза. На нее с интересом энтомолога и циничной улыбкой смотрел парень. Смотрел так, как смотрят на знакомых.

И вдруг Луизу будто током дернуло.

Это ведь он… был в ту ночь, когда ее привязали к ножкам кресел.

И это ему Клайв позволил попользоваться приобретенной рабыней.

На совершенно негнущихся ногах Луиза добралась до своего места и опустилась на стул. Ее толкнула локтем Элла.

— Слушай, ну ты даешь! Оказывается, ты у нас умная!

Луиза только мотнула головой и промолчала.

В голове билась одна-единственная мысль: надо выбираться отсюда. Из аудитории. Из этой академии. Куда угодно, только бы не быть рядом с ними.

— Эй, да что с тобой? — Элла склонилась к ней, щекоча кудряшками щеку. — На тебе лица нет.

— Мне нехорошо, — выдохнула Луиза, — прости.

И уставилась немигающим взглядом на Варуса.

Она обязательно сбежит. Она не обязана терпеть… все это.

Как только закончилась лекция, Луиза вскочила и опрометью бросилась к двери, игнорируя «эй, ты куда?» соседки.

Ей отчаянно не хватало воздуха. Легкие пекло, сердце разрывалось.

Только подальше отсюда.

Она с кем-то столкнулась, пробормотала извинения не глядя, пробежала по длинному и пока что пустому коридору, куда-то свернула — и только там, прислонившись к стене, смогла отдышаться.

С этим надо было что-то делать. Видеть эту аристократическую сволочь каждую лекцию? Увольте.

Луиза зажмурилась и прислонилась лбом к холодной, облицованной мрамором стене.

А перед мысленным взором — омерзительная ухмылка. Ты знаешь, что хозяину нельзя дерзить? Придется тебя наказать, маленькая дрянь.

Она всхлипнула, уперлась ладонями в стену и едва не завопила в голос, когда чьи-то руки обхватили ее за талию, привлекая к себе.

— А, вот ты где!

Все же он нашел ее.

— Пусти! — прохрипела Луиза. Сознание зацепилось за хрусткую кромку действительности, того гляди, соскользнет в темную бездну.

Она резко вывернулась из объятий, но тут же оказалась весьма недвусмысленно прижата к стене. От ужаса тошнило, перед глазами прыгали черные точки.

— Мне вот интересно, — прошептал парень, ладонями охватывая ее лицо, — каким образом проданная Клайву девка оказалась в одной из лучших академий Рамоса?

Держа ее, он заставлял смотреть на себя.

На красивый изгиб ненавистных губ. На яркие, словно раскрошенное бутылочное стекло, глаза. На розоватый шрам на гладкой холеной щеке.

Луиза вспомнила, как укусила его, как он ругался, прикладывая к кровоточащей ране какой-то прибор.

— Не твое дело! — наконец просипела она, стряхивая оцепенение. — Не смей меня трогать, сволочь!

— Отчего же? — Темно-золотистая бровь выгнулась удивленно. — Мне нравится тебя трогать, малышка. Клайв просто тряпка, если позволил тебе просто так разгуливать на свободе. На его месте я бы…

Не договорив, он быстро наклонился и накрыл ее губы поцелуем. Луиза взвыла, отбиваясь, выворачивая голову до хруста в позвонках. И внезапно раздалось:

— Мистер Вири!

Парень отскочил в сторону как ошпаренный, а Луиза принялась с омерзением тереть губы.

Перед ней в двух шагах стоял Бенджамин Варус. Под мышкой он держал увесистую папку, в свободной руке — планшет. Луиза стиснула зубы, чтобы не зарыдать в голос, и закрыла лицо ладонями.

— Мистер Вири, — повторил ректор, — напоминаю вам, что здесь учебное заведение, а не бордель. Жду вас и ваших родителей завтра в два в кабинете. А вы, мисс Мар, следуйте за мной.

— Но… — Она нашла в себе силы посмотреть на ректора.

Кажется, доктор Варус побледнел от тщательно сдерживаемого бешенства.

— Никаких «но», мисс Мар. Я желаю, чтобы вы немедленно проследовали за мной.

Она сама не знала, как дошла до ректорского кабинета.

Ее немного пошатывало, руки тряслись от пережитого. Варус швырнул папку с бумагами на стол, туда же последовал планшет. Указал на кресло.

— Присаживайтесь, мисс Мар. — В голосе ректора послышалась усталость.

Луиза послушно села. Да и ноги не держали. Она прикрыла глаза и слушала, как за ее спиной Варус вышагивает туда-сюда по кабинету. Хотелось уснуть и спать, спать…

— Ничего не хотите мне сказать? — наконец спросил он.

Луиза мотнула головой.

— Мне… нечего вам сказать… сэр.

Кажется, Варус вздохнул. Или это сквозняк шевельнул тяжелые портьеры?

— Такое поведение недопустимо в стенах академии, — тяжело произнес ректор.

— Но я…

— Послушайте, мисс Мар. — Он обошел кресло и остановился рядом с письменным столом. — Гай Вири принадлежит к очень старинному роду Рамоса. А кто вы такая, я понятия не имею. Но именно поэтому мне бы хотелось послушать сначала вас, а потом уже беседовать с его родителями. Что происходит, мисс Мар?