Книга Танос. Титан-разрушитель - Барри Лига

Проблемой Титана был не он сам, не криовулканы и угроза выброса аммиака и метана.

Его проблема – слишком большое число жителей.

Надо было так и сказать. Этими самыми словами.

Танос открыл рот, но А’Ларс не дал ему заговорить.

– Не знаю, где я так ошибся, что тебя вывело на путь этих рассуждений, – произнес Ментор с горечью. – Но, уверяю тебя, я не позволю тебе распространить по миру свои фантазии о гибели и спасении. Ты наверняка считаешь, что такое «открытие» заставит других изменить свое отношение к тебе. Считаешь себя героем?

Танос уставился в пол. Отчасти да. Он представлял себе, как благодарен будет ему весь Вечный город. Но по сравнению с самим результатом его изысканий это было ничто.

– Отец, – возразил Танос, – мои расчеты безупречны. Данные верны. Вот. – Он протянул Ментору чип с результатами подсчетов. – Возьми. Проверь сам, и увидишь, что все именно так, как...

К изумлению Таноса, А’Ларс вышиб чип из его руки.

– Твоя напыщенная речь, – с усмешкой сказал он, – уступает лишь твоему высокомерию, Танос. Неужели ты думаешь, что понял что-то, чего до сих пор не знаю я? Чего не знают те, кто управляет Титаном? – С его губ сорвался короткий смешок. – Никому не говори. Можешь считать, что тебе повезло опозориться только передо мной, а не перед всем населением города.

– По тебе, лучше умереть, чем посмотреть правде в глаза? – Танос не верил своим ушам.

– Это ложная дихотомия. Мне не нужно выбирать. Истина объективна и вечна, Танос. И она живет вне зависимости от того, что мы о ней думаем.

– Слабое утешение для мертвого.

С недовольным ворчанием А’Ларс направился к выходу, но в дверях оглянулся:

– И учти, мы еще поговорим о наказании за то, что ты ходил к матери.

Танос стоял совершенно неподвижно, стараясь сохранить невозмутимое выражение на лице, пока за его отцом не закрылась дверь и он снова не остался в одиночестве.

И тут он вскричал от боли, разочарования и стыда, схватил свой стол и швырнул его в стену. Тот с громким стуком и стеклянным звоном треснул посередине, но не раскололся. Танос поднял его и еще раз ударил о стену. На этот раз он был удовлетворен: стол в его руках развалился на куски.

Танос принялся вымещать гнев на остальной мебели в комнате; когда он закончил, в помещении не осталось ни одного целого предмета. Теперь всю спальню занимали гнутый металл, разбитые стекла и переломанный пластик. Ступая, он с удовольствием слушал треск покореженных вещей, продолжавших разрушаться под его ногами.

Прислонившись к стене, Танос сполз по ней и сел, уставившись в пространство. Пострадавшие от его вспышки ярости лампы под потолком мерцали, то призывая, то прогоняя тени. Танос не двигался, но от вспышек света комната, казалось, кружилась и дрожала. А он был осью, центром, вокруг которого сражались тьма и свет. Но что в темноте, что при свете Танос был одним и тем же. Непоколебимым.

Он был прав.

Он знал, что был прав. Он не ошибся ни в чем. Танос понимал, как погибнет Титан и все, что на нем живет. Но даже его отец слеп и не видит этого.

Рядом лежала груда проводов и обломков металла. Он отодвинул ее рассеянным взмахом руки.

На полу в слабом свете бликовал чип. Танос вытащил его из обломков и вставил в порт на запястье. Данные потекли к устройству у него на голове. Этот чип с копией всех своих расчетов он подготовил для А’Ларса.

Наш мир умирает. Так медленно, что никто этого не видит.

Танос просидел на полу несколько часов. Он три, четыре раза проверял расчеты. Какая-то его часть хотела бы доказать, что он не прав, найти ошибку. Пусть простую, которую заметил бы и ребенок. Любую. Гению Титана отчаянно хотелось ошибиться, подвергнуть себя осмеянию и унижению, пойти к А’Ларсу и произнести слова, которые так не хотелось говорить: «Отец, я ошибался, а ты был прав».

Но сколько бы он ни смотрел, сколько бы ни просчитывал и ни пересчитывал, он не находил изъяна ни в своих размышлениях, ни в выводах.

Титан обречен.

Все его обитатели неизбежно погибнут.

Танос отбросил чип и тяжело вздохнул. Неизбежно. Природа возьмет свое. Народ Титана может долго ее сдерживать с помощью технологий, но в конце концов по Вечному городу прокатится смерть и оставит за собой только тьму.

Неизбежно.

Танос задремал, неспособный выбросить из головы это слово. Оно повторялось и повторялось до тошноты, как утомительно заевший мотив.

* * *

Танос проснулся через несколько часов, оторвал голову от груди и подумал: «Неизбежно не значит неотвратимо».

Он нашел выход. Неизбежный результат получился из расчета, что никто ничего не сделает. При сохранении текущей ситуации судьба Титана не изменится.

Однако согласно законам физики, чем точнее известно направление движения частицы, тем менее точно определяется ее импульс. Сам процесс наблюдения, испускания фотонов в сторону частицы неизбежно – неизбежно! – меняет либо направление, либо импульс, и потому невозможно с одинаковой точностью измерить обе характеристики.

Он и есть этот фотон, понял Танос. Судьба Титана может измениться. Потому что он, Танос, наблюдает за ним. А значит, может что-то исправить.

Он не только выявил проблему, но найдет решение. А когда найдет, придет с ним к А’Ларсу, и тот наконец к нему прислушается.

Танос вызвал из складского помещения отряд андроидов.

– Приберитесь тут, – скомандовал он. – И установите новый стол с голографическим интерфейсом.

Андроиды радостно заверещали, принявшись за задачу. Танос смотрел на них и думал о том, что, если ему не повезет и Титан опустеет, выживут только андроиды.

ГЛАВА 7

ДНЕМ позже он стоял в коридоре перед квартирой Гвинт Фалар. Она жила со своими родными: родителями, четырьмя братьями и сестрами – двое из них с супругами, – племянницей и двумя племянниками. В коридоре было полно работников, которым нужно было уезжать на целый день, и они не очень обрадовались при виде Таноса. От их недовольства и жалоб сгущался воздух.

– Прошу прощения, что бросил тебя тем вечером, – произнес он, когда Гвинт ответила ему через динамики на камере наблюдения. – Благодаря тебе я решился на то, что откладывал долгие годы. – Танос замолчал, размышляя, стоит ли сказать ей, что именно он сделал, и решил не молчать об этом. Гвинт стоит узнать. – Я встретился с матерью – впервые с рождения. Если бы не ты, мне не хватило бы смелости. Ты вдохновила меня на эту встречу.

Секунду спустя дверь поднялась вверх, будто Гвинт ждала именно этих слов. Её лицо выражало одновременно удивление, грусть и нечто еще, что Танос распознал не сразу – настолько редко он это видел.