Книга Фагоцит. Покой нам только снится - Андрей Величко

– Думаешь, поверит? – усомнился Антонов, внимательно слушавший нашу беседу. – У него же техническое образование, он Менделеевку закончил.

– Ерунда, когда это было. Да и не читали ему там ничего по электронике, а вот Азимова он, может, и читал. А если нет, то теперь уж точно прочтет. Слушай дальше.

– Э… не знал, – растерялся Демичев. – Мне почему-то не докладывали. Простите, а когда вы собираетесь к Леониду Ильичу?

– Вечером, часов в девять.

– Можете перед визитом заехать в редакцию и посмотреть гранки, они наверняка уже будут готовы.

Я ответил не сразу, потому что как раз в это время перевоплощался в Антонова. Он попросил дать ему испытать один новый прием воздействия, который недавно придумал, но еще не применял.

– Нет, – холодно заявил Антонов. – Не вижу смысла. Если уж не верить главному идеологу, то кому тогда?

А я с интересом смотрел на ежившегося под взглядом моего духовного брата Демичева. Помирать он явно не собирался, но ему было очень страшно. Аж побледнел бедный, и пот на лбу выступил. Наверное, причину такого немотивированного ужаса он потом придумает сам.

Антонов встал и направился к выходу из кабинета. В приемную вышел уже я, Скворцов.

– Здорово у тебя получилось, – заметил я своему духовному брату. – Научишь?

– Как будешь в двадцать первом веке, так и напомни. Конечно, научу. Тут никакого кода доступа не нужно, но действует только в упор. Расстояние я пока не уточнял, но оно небольшое. До Демичева еле дотянулся.

– Хорошо, а почему ты выбрал именно его? Чем он перед тобой провинился?

– Вот нечего было к Ефремову приставать со всякими дурацкими памятниками, – мстительно сказал Антонов.

А тем временем в «Мечту» прибыло шасси пятого медийного лунохода. «Единицу» отправлять на Луну было опасно, она порядком износилась за время испытаний. «Тройке» заменили ходовой контроллер, и теперь она нареканий не вызывала. «Аспиранта» наконец-то набили исследовательской аппаратурой, причем привязанной именно к программе изучения кратера. Кроме того, на его корпусе появились проушины для крепления тросов, а «Мальчики», кроме них, обзавелись лебедками спереди, как у джипов. Вере за оставшиеся до отлета две недели предстояло обкатать «пятерку» и научиться пользоваться лебедкой. Так что она вставала в половине пятого утра, бежала в институт, а потом дядя Миша вез ее в МГУ. Вернувшись оттуда, она снова до восьми вечера возилась со своим новым луноходом. В девять тридцать донельзя уставшая Вера валилась спать. Причем, что меня удивило, такой режим дня на ее здоровье никак не сказался, хотя я был готов в любой момент применить свои способности. Однако не пришлось.

Во вторую экспедицию отправлялись всего три лунохода – «тройка», «пятерка» и «Аспирант». Плюс вторая база и мощная лебедка на колесах. Из-за спешки оборудовать ее двигателями и ходовой электроникой мы не успели, так что луноходам придется буксировать ее к месту работы.

– Ничего, дотащим, – успокоила меня Вера. – Даже одна моя «пятерка» справится.

Из всей этой партии только «Мальчики» имели литиевые аккумуляторы. Я их предпочел не столько из-за экономии веса, она получалась незначительной, сколько из-за в пять раз большего, чем у серебряно-цинковых, количества циклов заряд-разряд. Однако для базы и «Аспиранта» это было не очень критично, зато Антонов просто не успевал за обозначенные сроки перекинуть в прошлое нужное количество литиевых банок. Поэтому малоподвижный «Аспирант» и вовсе неподвижная вторая база комплектовались местными серебряно-цинковыми аккумуляторами. Заодно и сравним их в условиях реальной Луны, такая информация лишней не будет.

Пока весь наш институт в едином порыве пытался успеть к назначенной дате запуска и при этом не напортачить, в верхах происходила какая-то подковерная возня. Похоже, команда Косыгина – Брежнева – Шелепина пыталась переиграть последнюю силу, способную ей противостоять – военно-промышленный комплекс в союзе с высшим генералитетом. Вроде там не наблюдалось особо весомых фигур, самым влиятельным был Устинов, но они давили массой. И кроме того, единством.

Со мной никто не обсуждал этого вопроса, поэтому я мог представить себе перипетии борьбы только по запросам на подборки в Интернете, исходящие от Косыгина и Семичастного. Ну и путем самостоятельного анализа того, что мне все-таки становилось известно.

То есть с моей колокольни ситуация выглядела так.

Летом уходящего года у нас, как и в антоновском прошлом, началась арабо-израильская война. Но не совсем так, как тогда.

Рано утром четвертого июня арабы перешли в наступление. В той истории они тоже хотели, но не смогли. По слухам, им запретил лично Брежнев. Впрочем, многие придерживались той точки зрения, что им помешал самый обычный бардак, цветший там куда более пышным цветом, чем в Советском Союзе. Однако теперь никаких запретов, похоже, не было, и арабы рванули в атаку. И естественно, тут же огребли, потому что бардак-то никуда не делся.

Дело в том, что оборона в общем-то является куда более простым действием, чем наступление. И армии, умеющей только наступать, но не умеющей обороняться, в природе не бывает, что бы там ни пытался доказать Резун-Суворов.

То, что арабы не могут толком обороняться, они доказали в той истории. А в этой подтвердили, что, ясное дело, и наступать они тоже не могут, причем подтверждение у них вышло на редкость убедительным.

Разгром был страшный. И прошедшую войну называли не шестидневной, а пятидневной. Причем в нашей прессе почти не было наездов на «агрессивную израильскую военщину» – напали-то первыми арабы. А воевали они, между прочим, нашим оружием, да и советники из СССР там тоже присутствовали.

Естественно, за это кто-то должен был ответить.

Поначалу я думал, что козлом отпущения станет начальник Главного разведывательного управления Ивашутин, тем более что еще не забылось недавнее разоблачение Полякова, но, к своему удивлению, ошибся. Мало того, более или менее нормализовались отношения между ГРУ и КГБ, то есть между Ивашутиным и Семичастным. Похоже, главного военного разведчика сохранили в должности в обмен на помощь в борьбе с оружейными удельными князьями и генералитетом.

Недавно назначенный на пост министра обороны Гречко имел неосторожность неоднократно утверждать, что арабы быстро раскатают евреев в тонкий блин, и теперь, похоже, сам не понимал, кто он – еще министр обороны, уже пенсионер или, не приведи господь, даже подследственный. Устинову тоже досталось за его многочисленные заявления о том, что советское оружие, предоставленное арабам, многократно превосходит то, что имеется у Израиля. Кроме того, ему припомнили и попытки противодействия обновленной лунной программе. Однако никаких оргвыводов пока не последовало, и я примерно представлял себе, почему. Если Дмитрий Федорович войдет в команду, ее позиция станет несокрушимой. А иначе зачем было озадачивать Антонова подборкой о грядущих болезнях Устинова?