Книга Религия бешеных - Екатерина Рысь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А может быть, и зря. Красочные бурные проявления чересчур ярких личностей, выплескивающих себя наружу от переизбытка себя же. Ну и что такого? Важно другое.
Почему они все мгновенно сделались родными? Почему я вдохнула один с ними воздух — и уже не надо было слов? А там просто некогда было разговаривать. Все было подчинено одному — ДЕЛУ.
И они были ЛЮДЬМИ, когда доходило до дела. Жизнь в постоянной опасности, на которую они себя обрекли, сделала отношения между этими людьми хрустальными. Здесь все было чисто́. И очень прочно. Здесь у тебя появлялся самый настоящий тыл. Да, я согласна с рассуждениями о партии-братстве. Им действительно удалось это создать. Ради одного того, чтобы ощутить это, стоило лезть на рожон. Слишком жестко их мир делился на своих и чужих. Но именно это делало своих своими. Я теперь доподлинно знаю, какими на самом деле должны быть отношения между людьми. Наверное, когда я снова захочу ощутить все это, придется отправиться на войну…
Или я чего-то не понимаю, или все друг в друге — каждый в каждом, каждый во всех и все в каждом — были уверены абсолютно.
Здесь все неслось к цели. И в этой гонке с них сорвало все «человеческое, слишком человеческое» — всю эту будничную шелуху. Люди полировались со свистом взрезаемым воздухом, как выпущенные пули. Там был накручен слишком высокий темп, нельзя уже было просто бежать — в этом беге надо было вырваться, проломиться прочь из себя. Именно так нужно бежать, если у тебя есть цель, если тебе надо обязательно ее достичь, потерять по дороге самого себя, но попасть туда, куда надо…
Чистота душ была уже кристальной, как вымороженный на холоде спирт. Мы там все были уже как дети.
Вот те конкретные люди — это для меня святое.
Они надежны абсолютно. Они пойдут куда надо и сделают что угодно. Не просто попытаются, выказав внешнюю решимость. Они сумеют довести дело до конца. Они, вот те самые оборванцы, разгильдяи… Дети, одной ногой уже шагнувшие в святость…
Я только на короткий миг смогла приблизиться к ним. В моем существовании было на порядок меньше смысла. У меня не было именно этой, их цели…
«Матерям было не понять, что в партии и возле меня ребята ищут того, чего у них нет дома, — прикосновения к Большому делу, к Истории, к политике, выхода из замкнутого пространства семьи. Семья изнуряла и принижала их, партия — возвышала».
10 марта 1999 года двое наших в Доме кино забросали яйцами Никиту Михалкова за его публичную поддержку Назарбаева. Никита Михалков не мог не знать, что в назарбаевских лагерях в нечеловеческих условиях содержатся узники совести, боровшиеся за права человека в Казахстане, за права русских… Так началось дело Бахура и Горшкова. Административное нарушение, которое, если бы не касалось злобной звезды российской кинематографии, закончилось бы для ребят штрафом, было расценено как уголовное преступление, а разрешение его затянулось на четыре месяца. Горшков отсидел в Бутырке месяц, а Бахур задержался в самой поганой тюрьме Москвы на четыре месяца и заболел туберкулезом… «Новая газета» раскопала видеозапись сцены задержания ребят в Доме кино, где отчетливо видно, как Михалков бьет Бахура (его держат в это время четверо!) ногой в лицо!»
Я сказала, что выдержать Романа Попкова мог человек, равный ему по силе. Так вот, такой человек был. Попков и Бахур. Бахур и Попков. Они неизменно ходили вместе, явно что-то замышляя на ходу и, не исключено, просто страхуя друг друга. История покажет, что для верности им надо было еще сковаться наручниками…
Хаотично перемещающийся локальный ядерный взрыв — вот что такое Дмитрий Бахур. Каким яростным он может быть, знает Никита Михалков. Когда Бахуру в челюсть летит ботинок, надо бояться за ботинок. Белая кость черной ярости… Элита…
А вот когда совершенно неразличимый за спинами товарищей Дмитрий добродушно философствовал «в перерыве между боями», в нем появлялась мягкость пластита. Расслабленно прислонившись к деревянному столбу загородки кухни, он своим украинским говорком иезуитски лил в уши присутствующих медоточивый яд диковиннейшего сплетения слов. Яд этот вытекал из него рекой, как из змеюки, у змея-искусителя в Раю точно был вот такой же украинский говор.
— В воздухе висит вопрос: что еще нужно, чего не хватает в России сегодня для революции? Россия беременна революцией, Россия на сносях. Этот факт ни у кого из нас не вызывает сомнений, и для воплощения революции в реальность не хватает только одной малости — запаха крови. Русская нация несет в себе стремление к войне, к тотальным переменам, Россия — храм революции. Русские — это нация кшатриев. Мы созданы для битвы, для того, чтобы воевать, таково наше предназначение. Поэтому когда на окраинах Империи появляется запах крови, начинается брожение нации. Нация просыпается…
Нам выпала честь прорубить дорогу для русской нации. На наши плечи легла задача не дать ее погубить, затолкать обратно. Это уже будет не берлога, где можно отлежаться и зализать раны, это будет склеп, могила. Мы — последние. Первые и последние. Если мы сегодня не примем роды и не подымем нацию на своих плечах, русской нации уже никогда не будет. Поэтому победа неизбежна — у нас нет иного выбора. Жадно глотайте воздух, внимательно внюхивайтесь, вслушивайтесь. И вы услышите толчки приближающегося плода молодой нации, почувствуете запах крови. А затем во рту появится привкус крови. И тогда бейте врага! Бейте, и вы разобьете любую преграду, потому что ваш кулак будет кулаком всей нации. Молодой и жадной до жизни. А девизом нации будет: да, смерть! Почувствуйте запах крови!..
Без перехода, усевшись за стол, он с большим знанием дела и почти ностальгией принялся проповедовать, что значит это сладкое слово «баланда». А это просто сбалансированное питание… Я не советую записывать рецепт. Теперь, увидев, как отсидевший человек, заприметив варящиеся макароны, с какой-то прямо зомбической запрограммированностью обреченно запихивает туда капусту, я салютую Бахуру…
«25 августа 1999 года 15 национал-большевиков поднялись на башню клуба моряков в Севастополе, сумели заварить за собой дверь и люки и на последней площадке вывесили лозунг «Севастополь — русский город!», флаги НБП, после чего стали выбрасывать с высоты 36 метров листовки. Текст оповещал, что это политическая акция, что Украина незаконно владеет городом русской славы. Севастопольская акция на Украине подняла репутацию НБП на недосягаемую высоту. Мы оказались единственной партией, которая за восемь лет независимости Украины сделала в полный голос заявку на Севастополь, с потерей которого смирились все политические партии России».
Охранник вождя Михаил Шилин. Меня всегда пугало такое совершенство. (Надо обязательно сказать, что из всей той армии нацбольского народа, с которой я стала неразлучна на пару лет, в тюрьмах пересидели ВСЕ. Каждый. Одних «сева-стопольцев» тогда набилось в башню, по ощущениям, как гастарбайтеров в однокомнатную халупу.) Много позже в другой обстановке мне удалось краем глаза успеть засечь, как мужчина с идеальной внешностью и интеллигентской закалкой с молниеносной быстротой и зловещим профессионализмом здоровенным ножом разделывал кусок мяса. Не дай бог попасть ему под руку…
