Книга Дредноуты Балтики. 1914-1922 гг. - Игорь Цветков

Основная часть корпусных работ была проведена в 1912–1913 гг. Окончательно все системы и устройства, в том числе и артиллерийское вооружение, были смонтированы к лету 1914 г. Проверка большинства устройств и механизмов, швартовые испытания значительно ускорились из-за начавшейся 18 июля 1914 г. войны с Германией. В течение сентября-декабря 1914 г. проводились ходовые испытания, после чего линейные корабли были приняты в казну.

Оценивая боевые возможности линкоров типа “Севастополь”, исследователи расходятся во мнениях. Так, в работах, изданных до начала 1990-х гг., высказывалось мнение, что “русский флот на Балтике значительно усилился за счет вступления в строй четырех новых линейных кораблей”.*9 Наличие их в составе действующего флота “позволило значительно расширить объем боевых задач”.*10 В новейшей работе А.В. Скворцова превалирует точка зрения о том, что они морально устарели “относительно вступавших в строй в тот же период линейных кораблей второго поколения ведущих морских держав”.*11 При этом автор отмечает такие недостатки, как плохая мореходность, несоответствие боевых возможностей орудий главного калибра и снарядов, появившихся позднее. Самым серьезным изъяном он считает “недостаток их боевой защищённости”*12, т. е. систему бронирования. Действительно, летом 1912 г. на Черном море проводились соответствующие артиллерийские опыты. Их главной целью было установление эффективности брони строившихся дредноутов. На бывшем эскадренном броненосце “Чесма” установили отсек, копировавший часть корпуса линкоров типа “Севастополь”.

Произведённый обстрел показал, что эти корабли будут иметь недостаточную защиту от снарядов крупного калибра.*13 Впрочем, мы полагаем, что, помимо стратегической, существовала ещё морально-психологическая сторона вопроса. Русский Балтийский флот был слабее немецкого Hochseeflotte и с новыми кораблями, но без них эго соотношение ещё усугублялось. Поэтому, с точки зрения личного состава, их вступление в строй имело, безусловно, позитивное значение, что, в свою очередь, поднимало боевой дух, а значит, и боеспособность флота.

Однако история этих кораблей — не только история достижений научно-технической мысли. Неотъемлемую ее часть составляют люди, служившие на них.

Вооруженные силы являются и по сей день особым государственно-общественным институтом. Он характеризует и военную мощь страны, и функционирование всей системы её институтов, психологию масс, ценностей, ориентиров и потребностей общества.

Реконструкция истории отдельной боевой единицы в условиях возрождения и модернизации военно-морского флота в начале XX в. необходима в связи с аналогичными процессами рубежа XX–XXI вв. Боеспособность вооруженных сил в целом и военно- морского флота в частности является одним из ведущих показателей военной мощи страны, а также потенциала и стабильности государства, его веса в системе международных отношений.

Уровень боевого духа и боеготовность армии находятся в прямой зависимости от настроений личного состава, на которые, в свою очередь, оказывают воздействие особенности службы, быта и проведения досуга. По нашему мнению, все вышеперечисленное, а также комплекс действий, совершаемых внутри этой привычной реальности, и их мотивы, составляют понятие повседневности. Сравнение условий службы и быта личного состава до революции и в ходе революционного процесса позволяет реконструировать изменения, произошедшие в настроениях моряков и повлиявшие на победу большевиков в октябре 1917 г.

Сегодня, как и 90 лет назад, во время Второй русской революции, этот механизм сохраняется, и от условий военной повседневности во многом зависит боеспособность вооруженных сил, а значит, и боевая мощь страны.

Военные и технические аспекты истории кораблей Балтийского флота периода 1914–1917 гг. и раньше попадали в поле зрения исследователей. Некоторые аспекты отдельных проблем получили освещение с середины 1920- х гг. Важную роль при этом сыграла деятельность Морской Исторической Комиссии при Военно-Морской Академии (Мористком). В её фонде, находящемся в Российском государственном архиве Военно-Морского флота (РГАВМФ), хранятся наиболее ранние исследования, посвященные событиям на кораблях Балтийского флота в 1917 году. В работе, основанной на большом количестве документов, бывшего матроса с линкора “Севастополь” и депутата Центрального Комитета Балтийского флота (ЦКБФ, Центробалта) А.С. Штарева “История революционного движения во флоте за 1917 г.”*14 в первую очередь получили отражение волнения на линейном корабле “Петропавловск” 2–3 июня. Связаны они были с отставкой вице-адмирала А.С. Максимова и назначением Д.Н. Вердеревского.

Несмотря на резко отрицательное отношение автора к личности Вердеревского (так, в оперативном требовании командующего прекратить открытое телеграфирование, он увидел провокацию), он скрупулезно перечислял все события, подкрепляя их документами.*15 Его выводы об отсутствии поддержки требований “Петропавловска” позволили нам чётче определить настроения экипажей в те дни.

В монографии М.Э. Зингера “1917 год в Балтийском флоте”*16 впервые намечены основные этапы революционного процесса на Балтике. Подробно обрисованы происшествия первых послереволюционных, августовских и предоктябрьских дней. Особую ценность представляли данные о начале функционирования на кораблях судовых комитетов, в частности упоминание об их хозяйственной активности.

Впервые подробно состояние Балтийского флота к октябрю 1917 г. анализировал в своей статье М.А. Петров.*17 В частности он разделил его на три части. Боеспособность каждой из них, по мнению автора, определялась удаленностью мест базирования от передовых позиций и активностью политической жизни. Будучи непосредственным очевидцем событий, автор весьма скептически отнёсся к деятельности комитетов. Благодаря им, по его мнению, к осени 1917 г. “аппарат управления был значительно надломлен, посеяна вражда между командным и некомандным составом”.*18

В сборнике “На вахте революции” вышла первая работа, посвященная непосредственно линейным кораблям типа “Севастополь”, — статья Ю. Ралля “Два линкора — частица истории Красного Флота”.*19 Впервые автор сформулировал тезис, ставший затем хрестоматийным: новейшие линкоры весьма усилили Балтийский флот, который по мощности стал едва ли не сопоставим с германским.*20 Во второй части сборника И. Лудри опубликовал отрывки из воспоминаний Анти- Наутикуса и В. Дитмана под общим заголовком “Германские революционные матросы”. В этой подборке, помимо описания собственно восстаний на немецких кораблях, имевших место в 1917 г., особую важность представляет выявление связи между изменением качества снабжения и “революционностью” немецких матросов.*21

А.К. Дрезен в своих работах*22 впервые бегло рассмотрел условия жизни матросов, отметив, что они являлись стимулом для “создания и выращивания определенных элементов крайнего недовольства”, а затем и для “революционизирования матросской массы”. Выражением этого процесса он считал выступления 1915 г., которые понимал исключительно как антивоенные.*23 Весьма полезным оказался вывод А.К. Дрезена об “установлении ка флоте фактически выборного порядка”*24 летом 1917 г., поскольку это позволило глубже осмыслить причину июньского выступления экипажа “Петропавловска” и классифицировать эти действия как незаконные. Кроме того, автор отметил такое последствие митингов на “Петропавловске” в июне 1917 г., как срыв учебных стрельб.*25