Книга Между Призраком и Зверем - Марьяна Сурикова

Красные, пылающие, точно маков цвет, девочки, осознавшие, что клиентка находилась в метре от них за тонкой занавеской и все слышала, медленно вплыли в примерочную, где тотчас же стало жутко тесно.

— Если вы немедленно не займетесь нашей очаровательной гостьей, — благосклонный и чуточку извиняющийся взгляд в мою сторону (раз не просто подопечная, можно проявить больше почтения, вдруг я снова к ним милорда привезу), — я вас тотчас рассчитаю!

— Мадам! — Девицы раболепно склонили хорошенькие головы, а Амели чуточку смягчилась:

— Приступайте. Полный набор услуг, без исключений, а я займу на это время милорда.

Занимать милорда пришлось полдня. Уж не знаю, как с этим справилась радушная хозяйка, но ее девочки приступили к своим обязанностям с таким рвением, что я поняла смысл слов «Полный набор» как разрешение довести клиентку до полного изнеможения.

Начиналось все неплохо. Разом превратившись в молчаливых, сосредоточенных мастериц своего дела, помощницы мадам увели меня в другую комнату, раздели и усадили в наполненную ароматной пеной горячую ванну.

Роскошь! Как же давно я не испытывала подобного удовольствия. В волосы втирали какие-то масла, тело растирали мягкой губкой, а потом заставили выбраться из настоящего благоухающего рая и приступили к пыткам. На кожу лился теплый воск, а мои крики и мольбы о помощи ни на йоту не поколебали решимости привыкших к угрозам и более сиятельных посетительниц девочек. Они удаляли с меня лишние волоски с таким остервенением, словно являлись помощницами палача. И прекратилось все, лишь когда ни единого признака лишней растительности на теле не осталось.

За этим разгоряченной, покрасневшей кожи коснулась охлаждающая мазь с легким ментоловым запахом, а я от облегчения выдохнула и удивленно наблюдала, как поверх синей субстанции начинают разворачивать пленку.

— Волосы не будут расти еще очень долго, — пояснила та девушка, которую, судя по голосу, звали Мартина. Обмотав меня пленкой и решительно усадив на деревянный табурет, она начала наносить мне на голову нечто тягучее и липкое.

— Оно смывается? — с подозрением уточнила я у сосредоточенной Жюли, которая только кивнула в ответ, не сочтя нужным пояснить, смывается ли маска просто с волос или вместе с ними.

Я всегда была терпеливой и сдержанной, по крайней мере, считала себя таковой и даже не предполагала, что могу громко ругаться и требовать меня отпустить, не имея возможности вырваться из рук хрупких с виду девушек.

Сейчас мне дико не хватало магического браслета, способного отбросить на расстояние не менее километра двух садисток, принявшихся с помощью жестких мочалок и кремов с мелко истолченными косточками снимать с меня верхний слой кожи.

Потом снова была охлаждающая мазь, притупившая болезненные ощущения и позволившая перевести дух, и я в мыслях уже несколько раз казнила Кериаса, очевидно потребовавшего превратить меня в красотку за один день.

Помощницы мадам Амели знали свое дело. Они не пропустили на моем теле ни единого крохотного участка: голова, плечи, руки, спина, живот, ноги, ногти, уши, даже глаза, в которые что-то закапали и… что там еще имелось в наличии?

Я потеряла счет всем втираемым в меня мазям, кремам, краскам и прочим жидким, сыпучим, тягучим и иным веществам.

Самой приятной из всех процедур стал массаж на завершающей стадии, когда я уже и ругаться перестала, а послушно дозволяла делать все, что им заблагорассудится, лишь бы закончили побыстрее.

— Теперь подберем одежду, — тоном читающей проклятие ведьмы произнесла Жюли.

Захотелось жалобно умолять их отпустить меня с миром и совершенно голой, но помощницы, вышколенные самой мадам Амели, не поддались бы на уговоры, и подкупить их было нечем.

— Мадам дала пояснения относительно фасона, цвета и тканей, — решила проявить милосердие Мартина, точно обещая скорое избавление, — у нас есть заготовки.

Эти слова были последними, предшествующими затяжному сосредоточенному молчанию, когда меня поставили на стул (как я умудрилась простоять на нем все время? Может, потому что меня грозились исколоть булавками, если пошевелюсь, а продлевать испытанные уже мучения не хотелось) и принялись подносить ко мне одну ткань за другой: бархат, хлопок, шелк, вельвет, гипюр, кружево, креп, парча, тафта, муслин… Всех мыслимых и немыслимых цветов.

Я это выдержала. Не знаю, как, но выдержала. И даже не пикнула, когда меня стали обряжать в готовый наряд, начав с нижнего тончайшего белья из шелка и кружев, затем натянув на ноги чулки, после заставив меня просунуть руки и голову в вырез тонкой батистовой сорочки, затем — необычное бюстье, наверняка разработанное самой мадам, обрисовавшее и поднявшее грудь так, что я заслужила одобрительное хмыканье Мартины.

На спине жесткий каркас стянули шнуровкой. Это был не корсет, но спина у меня тут же выпрямилась, а плечи мгновенно расправились. Готовое платье, подобранное для меня на время, пока шились другие наряды, уже было подогнано по фигуре и висело на спинке стула, но его очертания расплывались перед глазами. В памяти отложилось, что оно насыщенного лавандового цвета с гипюровыми вставками.

— Волосы, — коротко скомандовала Жюли, и они вместе с Мартиной, вооружившись щетками, напали на мою уже очищенную ото всех кремов, мазей и красок шевелюру и расчесывали, пока пряди не начали искрить.

— Лицо. — Этот приказ означал начало преображения непосредственно лица, но косметики на него положили на удивление мало. Пуховка с ароматной пудрой слегка пробежалась по лбу, носу, щекам и подбородку. Мне оставалось только гадать, отчего я отделалась так легко, избежав даже втирания маскирующего крема. Разве только после всех притирок выравнивать цвет уже не имело смысла.

— Ресницы. — Тут меня ждало новое испытание, поскольку мои родные были признаны недостаточно длинными, густыми и черными, и просто красить их никто не собирался.

Пришлось ложиться на кушетку и терпеливо ждать, пока Мартина нанесет нечто густое и странно пахнущее на каждую ресничку правого глаза, а Жюли — левого. А потом, готова поклясться, я ощутила, как ресницы растут. В гудящую голову пришла несуразная мысль, которая умудрилась укорениться в мозгах лишь благодаря вскользь брошенному Зверем слову «волшебница», — мадам Амели использует непростые кремы.

Сколько же стоят ее услуги?

Хотя какая мне разница? Я не настаивала на роли любовницы, а человек, который может позволить себе магический накопитель, не разорится от покупки нескольких нарядов и от дюжины волшебных процедур. Не напрасно мадам работает и процветает, значит, знает толк в своем деле и удовлетворяет требования клиентов, иначе ее давно бы наказали за использование созданных магами препаратов. Как она их покупает? Какой-нибудь канал контрабанды? Бред! Или не бред? Кажется, я очень многого не знала о взаимодействии людей с магами, пока не столкнулась с представителем сильных мира сего.

— Волосам не хватает блеска, а цвету — насыщенности, — сдержанно заметила Жюли… — она была сама сдержанность во время проведения процедур — и принялась снова втирать что-то в волосы, а затем расчесывать.