Книга Русские на чужбине. Неизвестные страницы истории жизни русских людей за пределами Отечества X–XX вв. - Владимир Михайлович Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дальнейшее проникновение русских в Африку приходится на середину XVI века. В 1559 году небольшое посольство, отправленное царем Иваном IV для раздачи милостыни христианским монастырям на Востоке, достигло Александрии египетской. Наряду с духовными лицами в группу московитов вошел смоленский купец Василий Позняков, взявший с собой и сына.
Записки Познякова содержат безыскусственный рассказ очевидца о Каире, о Синае и о путешествии с караваном верблюдов через пустыню.
Во второй четверти XVII столетия в Египет попадает купец из Казани Василий Гагара. Свое двухлетнее пребывание там он тоже отразил в записках, в которых отдал дань не только знаменитым пирамидам, но и каирскому водопроводу, снабжавшему город водой из Нила, выращиванию сахарного тростника и устройству простейшего инкубатора в виде печей, обложенных для обеспечения тепла конским навозом, что позволяло за 12 дней получать 6 тысяч готовых цыплят.
В Южной Африке на исходе XVII века появились независимо один от другого два выходца из России: москвич голландского происхождения Иоаханнес Свелленгребель и родоначальник давно известной и уважаемой семьи африканеров (буров) Илофф. Конечно, их принадлежность к русским весьма условна, а сведения о них полулегендарны, но ничто не мешает причислять обоих к жителям Капы – первого европейского поселения у самого мыса Доброй Надежды, будущего Кейптауна.
Таковы в общих чертах скудные данные о русских пионерах освоения Африки.
В середине XVIII столетия развернутую информацию о Египте приводит в своей книге «Проскинитарий» духовный писатель Василий Суханов, трижды побывавший в Северной Африке. Он тоже не оставляет без внимания пирамиды и другие памятники культуры, объясняет устройство водопровода и принципы колесной подачи воды для нужд земледелия. Каир он сравнивает с Царь-градом (Константинополем), а Нил – с Окой под Серпуховом или Коломной. Интересны сведения автора о торговой жизни и о животном и растительном мире страны. Сильное впечатление произвел на него «зверь лютый» – крокодил.
В XVIII веке Африка не выпадает из зарубежных маршрутов россиян. Мало того, путевая карта включает уже не только Египет, но и страны Магриба, Судан, Эфиопию. Однако на первом месте все же остается страна пирамид, которая в первую очередь привлекает представителей духовенства и паломников, стремящихся к христианским святыням Синая.
Знакомясь с сообщениями о Египте братьев иеромонахов Макария и Селиверста, отца Андрея Игнатеьева, недоучившегося студента Киевской академии Василия Григоровича-Барского, убеждаешься в том, что они соотносят увиденное в чужих краях с привычными картинами и реалиями Российской империи и вольно или невольно как бы прикидывают, могли ли бы они жить в этом пестром и многолюдном мире, где в путанице грязных, немощеных улиц шумят и кипят человеческим варевом базары, а с лавками и торговыми точками соседствуют мечети и библейские древности. Родину все они однозначно находят милее и житейскую мудрость пословицы «В гостях хорошо, а дома лучше» не оспаривают.
Отдых на пути в Египет. Орацио Джентилески,
Ок. 1626 г. Лувр, Париж
По свидетельству поручика артиллерии Манучара Качкашвили (Максима Качкачова), поездка которого в Северную Африку состоялась в 1786 году, на военной службе в Египте было много русских мамлюков – воинов-рабов. Поскольку страна находилась во власти османского султана, Турция держала здесь военные силы, сформированные из пленных, среди которых были уроженцы России и Украины. Качкачов не уточняет, сколько именно русских приходится на общее количество мамлюков, но, судя по его данным, их было много. Известно, что только после Русско-турецкой войны 1768–1774 годов не менее 400 пленных русских влились в состав египетского военного контингента.
Качкачов оказался в Африке вскоре после заключения Георгиевского трактата, по которому Россия по просьбе царя Ираклия II принимала
Восточную Грузию под свое покровительство. Поэтому грузинский артиллерист считает своим долгом предоставить полезную информацию не только в Тбилиси, но и в Санкт-Петербург. Сохранился его доклад, адресованный князю Г.А. Потемкину, о готовности упомянутых русских мамлюков дезертировать в христианскую Эфиопию, о том, что их намерение встретило поддержку представителя этой страны, и дело теперь лишь за российско-эфиопским союзом, который гарантировал бы защиту от ответных агрессивных действий со стороны Турции.
Однако осложнение отношений с высокой портой не входило в планы русского правительства, и оно ответило отказом. По тем же причинам русская дипломатия воздержалась заключать договор с императором Эфиопии Иясу II в 1751 году, когда он обратился с предложением обменяться с этой целью посольствами.
Россия не проводила в Африке колониальную политику, не претендовала на захват там территорий. Однако вполне понятные интересы великой морской державы вызывали необходимость географического изучения так называемого Черного континента, составления уточненных карт.
Эта миссия возлагалась, как правило, на морских офицеров вроде капитан-лейтенанта Матвея Коковцова, который обстоятельно исследовал в конце 1770-х годов североафриканское побережье, собрал большой и практически полезный материал и опубликовал по результатам своих путешествий две книги с чертежами (картами): одну («Описание Архипелага и Варварийского берега…») о Тунисе и вторую «Достоверные известия о Алжире».
В целях конспирации, чтобы его не приняли за резидента русской разведки, которым он отчасти был, Коковцов выдавал себя то за купеческого поверенного, то за французского туриста.
К третьей четверти XVIII века относится запутанная история основания в Восточной Африке, на острове Мадагаскар, русского поселения-порта с немецким названием Луисбург. Группа колонистов включала 12 человек, ведущую роль среди которых играл авантюрист и аферист венгерского происхождения Мориц Бениовский, быстро освоилась на облюбованном им уголке мальгашской земли и начала довольно бойко торговать с Капской колонией (юг Африки), Индией, странами Европы и Южной Америки.
Бениовский вскоре был провозглашен «великим королем». Он сам пустил слух, что является внуком последнего владыки Мадагаскара, сыном его дочери, будто бы коварно похищенной французами.
Коптская церковь Св. Марии (Аль-Муалляка)
Возможно, кто-то из аборигенов острова поверил в эту чушь, но самозваный король внезапно исчез, оставив своих «подданных» на произвол судьбы. Имена двух из них известны: Иван Уфстюжанинов (Устюжанинов?) и Алексей Чулочников. Как звали остальных – двух матросов и семерых подсобных рабочих, сведений нет. Уфстюжанинов и Чулочников, очевидно, были правой и левой рукой Бениовского и с его исчезновением заняли положение лидеров среди поселенцев.
