Книга Освободительный поход Сталина - Михаил Мельтюхов

За согласие на аннексию Бессарабии Румынией германское командование требовало добровольной передачи Германии всей румынской артиллерии. В беседе с германскими дипломатами 29 марта 1918 г. Маргиломан «сказал Кюльману: сейчас дайте нам свободу действий в Бессарабии. Он ответил, улыбаясь, движением руки, означающим: я ничего не имею против. Я предложил Чернину предоставить наши миноносцы, находящиеся на Дунае, в распоряжение адмирала Гофмана, который просил их для взаимного действия у Очакова против большевиков. Чернин был в восторге от этого предложения». При обсуждении вопроса об оккупации Бессарабии была достигнута договоренность о том, что Хотинский уезд будет оставаться занятым не румынскими, а австрийскими войсками и что австро-германские заготовительные органы получат возможность изымать хлеб у крестьян той части Бессарабии, которая была оккупирована Румынией.

Таким образом, в ходе переговоров стало ясно, что Германия и ее союзники не будут возражать против захвата Бессарабии Румынией. В этих условиях румынское руководство решило еще до заключения договора со странами Четверного союза сделать присоединение Бессарабии к Румынии формально совершившимся фактом. Выяснив, что представители стран Антанты также являются сторонниками присоединения Бессарабии к Румынии, румынское правительство решило ускорить формальное решение этого вопроса.

Со своей стороны руководство МНР в середине марта выяснило благоприятное отношение представителей Антанты к намечаемому присоединению Бессарабии к Румынии. Беседа президента МНР Инкульца с французским представителем в Яссах Сент-Олером 15 марта показала, что со стороны западных союзников Румынии никаких возражений не будет. «Он долго меня расспрашивал о России, — писал Инкулец, — и я ему высказал мою следующую точку зрения: союзники могли бы очень помочь образованию малых государств, как Украина, Грузия, Польша, государств, которые всегда были бы признательны Франции». Что же касается Бессарабии, то Сент-Олер считал необходимым, чтобы она вошла в состав Румынии: «Присоединяйтесь как можно скорее».

2 апреля президент и премьер-министр МНР, посетившие Яссы, были поставлены в известность о том, что с согласия Четверного союза и Антанты Румыния собирается присоединить Бессарабию. 5 апреля им был передан конкретный план «условного присоединения», которое предполагалось превратить в переходную ступень к провозглашению окончательного присоединения Бессарабии к Румынии. Оба высших должностных лица МНР одобрили это намерение и отправились в Кишинев готовить соответствующее решение «Сфатул Цэрий», в составе которого лишь 86 депутатов были готовы проголосовать «правильно». Приехавший 8 апреля в Кишинев Маргиломан приказал собрать 9 апреля заседание «Сфатул Цэрий» для вотирования присоединения Бессарабии к Румынии. Румынское руководство полагало, что «добровольное» присоединение Бессарабии к Румынии снимет проблему выполнения договора с РСФСР.[74]

Как позднее вспоминал генерал Скина, «по заранее разработанной программе заседание „Сфатул Цэрий“ должно было начаться в 11 и закончиться к часу дня: после проведения голосования премьер-министр Маргиломан должен быть принят на торжественном заседании и зачитать послание короля. Но проходил час за часом, беспокойство начинает охватывать главу правительства и сопровождающих его лиц… Наконец извещают, что нужно набраться терпения, потому что дискуссия об условиях присоединения носит весьма горячий, но бессмысленный характер. В конце концов после семи часов ожидания глава правительства приглашается в зал заседания „Сфатул Цэрий“… Мы не можем забыть тягостного впечатления, которое у нас осталось от официальной церемонии присоединения в день 27 марта {9 апреля} 1918 года».[75]

Декларация о присоединении Бессарабии к Румынии вызвала протест многих членов «Сфатул Цэрий». Крестьянская фракция, в массе своей состоявшая из молдаван, отказалась голосовать за эту декларацию. Она заявила, что крестьяне не желают отделения от России, что «Сфатул Цэрий» не обладает полномочиями для решения этого вопроса и что на данном заседании может обсуждаться только вопрос о союзных отношениях с Румынией. Вопрос о присоединении могло бы решить Учредительное собрание или всенародный референдум.[76] Депутаты, представлявшие другие национальности, также выступали против присоединения Бессарабии к Румынии. Депутат, выступавший от имени болгар, заявил, что бессарабские болгары и гагаузы также считают, что «Сфатул Цэрий» не правомочен решать этот вопрос и что депутаты от болгар и гагаузов не будут голосовать за присоединение.

Но руководство «Сфатул Цэрий» и сторонники объединения с Румынией отвечали на эти заявления, что они напрасны, так как Румыния все равно превратит Бессарабию в свою провинцию, и, стараясь запугать крестьянскую фракцию, говорили, что если бессарабское крестьянство откажется поддержать притязания румын на Бессарабию, то они пойдут на открытый союз с бессарабскими помещиками и в таком случае положение бессарабских крестьян ухудшится. Обман и угроза вооруженной расправой в случае протеста и одновременно демагогические обещания аграрной реформы в случае поддержки притязаний оккупантов вынудили большинство членов «Сфатул Цэрий», бывших против присоединения, воздержаться от голосования. Как признал позднее известный румынизатор Бессарабии О. Гибу, «помимо незначительного числа депутатов, никто и не помышлял об отделении своей провинции от России и присоединении ее к Румынии».[77]

Средством воздействия на депутатов было также объявление устного поименного голосования, несмотря на требования депутатов о тайном голосовании. В зале заседания находились офицеры румынской армии, здание «Сфатул Цэрий» было оцеплено войсками. Но даже и в таких условиях за присоединение проголосовали 86 депутатов (53 %), 3 проголосовали «против», 38 воздержались, а 35 ушли из зала и не голосовали.[78] В итоге 9 апреля 1918 г. была принята декларация «Сфатул Цэрий», согласно которой «Молдавская демократическая республика (Бессарабия) в ее границах между Прутом, Днестром, Дунаем, Черным морем и старыми границами с Австрией, силой оторванная Россией от старой Молдавии сто с лишним лет тому назад, ныне в силу исторических прав, в силу братства по крови и национальности и на основании принципа самоопределения народов отныне и навсегда соединяется со своей матерью-родиной Румынией» при сохранении автономии.[79]

Выступая 10 апреля на заседании крестьянской фракции, депутат Кокырлэ заявил: «Мы, господа, предатели крестьянских интересов, не оправдали тех светлых надежд, которые возложило на нас крестьянство! Что мы скажем своим отцам и братьям? Как мы в глаза им посмотрим?! Ведь о земле и воле не может быть и речи!! Все святые завоевания великой Русской Революции похоронили если не навсегда, то на продолжительное время. Относительно себя скажу, что сильно раскаиваюсь за свой поступок!» Затем выступил депутат Савчук: «Я, господа, еще ни разу не выступал в нашей фракции, а теперь не могу умолчать: когда я узнал, что парламент вотировал соединение с Румынией, то перед моими глазами предстали все те люди, которые отдавали свои лучшие годы на служение Революции; мне представились их трупы, сгнившие в Сибири. Мне слышен их укор, что мы так легко отдали все те великие завоевания, за которые они жертвовали жизнью».[80]