Книга Тутанхамон. Сын Осириса - Кристиана Дерош-Ноблькур

Хрупкое равновесие высоко сложенных предметов в этой боковой камере, которое, казалось, может рухнуть при малейшем дуновении ветерка, поставило перед археологами трудную задачу: зафиксировать качающиеся груды таким образом, чтобы каждую вещь можно было брать отдельно. Все артефакты были свалены беспорядочно, и многие оказались разбитыми; сундуки распахнуты и перевернуты, а ящики опустошены; на одном сводчатом сундуке видны отпечатки ног, оставленные, вероятно, ворами. Были даже заметны грязные отпечатки пальцев на отдельных сосудах, лишившихся драгоценных масел.

Спустя пять лет после того, как археологи впервые вошли в гробницу, в последний день ноября 1927 г., все было готово к тому, чтобы приступить к работе в боковой камере.

После исследования конгломерата, на первый взгляд из разрозненных объектов, Картер пришел к убеждению, что единого метода атрибуции содержимого данной комнаты не существует, и заключил, что они распадаются на две четкие категории: к первой относятся предметы, обнаруженные в боковой камере, но их место в других камерах, а ко второй – изделия, число которых оказалось гораздо меньше изначально предназначавшегося для данной комнаты. Подобное толкование, пожалуй, слишком строгое и не вполне соответствует фактам, которые обнаруживаются, если попытаться реконструировать похороны.

Итак, поверх беспорядочной кучи вещей лежала кровать с деревянной рамой, короткими ножками в виде кошачьих лап и матрасом, набитым сплетенной соломой. Таких кроватей было четыре, каждая из них имела упор, но не в изголовье, а в ногах. Две были изготовлены из эбенового дерева, из которых одна, покрытая массивным золотом, имела очень красивую лепнину; другая, позолоченная, служила как бы дополнением первой, но не столь красивым; обе кровати были декорированы геральдическими растениями и сценой из «Союза Двух царств». Третья кровать оказалась раздвижной и лежала у южной стены камеры.

В юго-восточном углу, величественный и смотревшийся странно в этом нагромождении предметов, возвышался эбеновый трон с инкрустацией из слоновой кости. Его сиденье было вогнутым и покоилось на скрещенных ножках в виде утиных голов; спинка, приделанная к нему, имела стилизованный геометрический узор и божественные символы, а также иероглифические надписи с именами Атона и Амона. Инкрустация по дереву на сиденье невольно ассоциировалась с пятнами на шкуре леопарда. Отдельные части трона были покрыты золотом, другие – стекловидной пастой и драгоценными камнями. Неподалеку валялся табурет, изготовленный из тех же материалов, декорированный сценами традиционных врагов Египта, сокрушаемых под пятой фараона. Рядом с ним соломенный стул, который исследователи назвали «садовым», был прислонен к еще одному стулу, окрашенному белой краской; промежуток между ножками последнего был украшен двумя геральдическими растениями Египта. Данный мотив повторяется на табурете, на котором представлены декоративные растения, выполненные из золота. Однако наиболее оригинальным из всех оказался деревянный табурет на трех ножках, выкрашенный белой краской, с ножками в виде собак и опять же покрытый узором из геральдических растений. Его полукруглое сиденье целиком украшала резьба с противостоящими львами, лапы которых были связаны; на сиденье также лежала круглая, расшитая бисером подушка.

В боковой камере также стояли два шкафа из темно-красного кедра и эбенового дерева, украшенные драгоценными камнями. Каждый из них опирался на четыре высокие ножки, и они очень походили на стиль бабье (туалетных столиков для бритья), распространившийся в Европе в XIX веке. По углам одного из них шли полосы из инкрустированных надписей, а в основании обоих имелся фриз из амулетов; на первом – столбы Осириса и узлы Исиды, на втором – знаки жизни, анк, чередующиеся со скипетрами уаз (божественная сила). На первом из шкафов, который Картер обнаружил в сломанном виде, иератическая надпись гласила, что он предназначался для хранения наиболее роскошных одежд царя. Фактически там лежали четыре подголовника, два были сделаны из дерева и украшены религиозными сюжетами. Образуя основание одной из опор, богиня неба поддерживала полукруглую подставку для затылка. На втором подголовнике, выполненном в форме раскладного табурета со скрещенными ножками, которые оканчивались утиными головами, по бокам были вырезаны головы богини Бес. Ножки последних двух подголовников, отличающиеся строгим исполнением, опоясывали золотые кольца; у одного стекловидная паста имела матово-голубой цвет, у другого – темно-синий.

В прямоугольном деревянном ящике находилась оригинальная подставка для царских головных уборов в виде гриба, от которых осталось несколько кусочков материи, прекрасного золота, лазурита, сердолика и полевого шпата. Этот древний предшественник наших шляпных коробок оказался втиснутым между сосудами для вина, валявшимися в северном конце комнаты.

Затем настал черед трех эбеновых ящиков с иератическими надписями, свидетельствовавшими о том, что это «гардероб для одежды его величества, когда он был молодым (анпу)». В одном из них также должен был храниться ладан, смолы, порошок сурьмы и три золотых кузнечика. Все это пропало. Кроме того, было обнаружено еще семь, почти пустых, ящиков; один из них привлек особое внимание, поскольку представляет собой первый известный в истории набор игр с отделениями, ящичками и остроумным устройством, которое закрывалось автоматически. Набор содержал комплект миниатюрных фигур из слоновой кости для игры в сенет, несколько пращей (рогаток?) и оригинальное «огниво» для получения огня путем трения лука о размеченные круглые лунки на пластине из твердой древесины. В нем также лежали перчатки лучника для предохранения левого запястья, несколько разных браслетов, на одном (из слоновой кости) были изображены преследуемые животные, включая лошадь, загнанную собакой, и целый ряд браслетов из фарфора с именами предшественников-соправителей: Аменхотепа IV – Эхнатона и Сменхкара.

Наверху кучи предметов у западной стены лежал грубо изготовленный и разбитый ящик с небольшими отделениями из терракоты, покрытыми бледно-голубой лазурью (в первой камере в аналогичном ящике находилась столовая посуда из темного лазурита). Рядом с дверью, среди корзин, был обнаружен еще один ящик, в котором находились тканые перчатки и две литургические мантии прямоугольной формы, наподобие далматика. Эти одежды были вышиты шерстью и тканым узором по бокам и кайме со сценами охоты на диких животных. Тканый ворот имел цветочный и геометрический узор и имена Атона и Амона. Можно предположить, что существовала связь между этим, явно литургическим одеянием и, в равной мере, литургическим троном, стоявшим в той же комнате. К упомянутой группе предметов необходимо добавить церемониальный скипетр из золоченого дерева (известный как Хе-реп или Аба), на одной стороне которого изображены освящаемые жертвенные животные, а на другой была указана вертикальная надпись, из которой следовало, что лик царя, сына Амона, сиял «как Атон во время своего появления». Среди множества ящиков был обнаружен один большой сундук в форме лука, содержащий, соответственно, луки, стрелы (в комнате было найдено двести семьдесят восемь стрел шестнадцати разновидностей) и бумеранги различных типов. В число оружейных предметов боковой камеры также вошли длинные палки, изогнутые мечи (или харпи) и восемь щитов, при этом только четыре из них могли использоваться. Вотивные щиты имели искусные украшения по золоченому дереву с изображением царя в виде сфинкса, топчущего врагов или покоряющего льва. Амулеты, разбросанные по полу вместе с моделями инструментов и ушабти, вероятно, ранее находились в сокровищнице; несомненно, что отдельные модели лодок также предназначались для этой комнаты. В направлении северо-запада, среди разного мусора, лежала прекрасная серебряная ваза, стилизованная под гранат.