Книга Дамы сохраняют неподвижность - Чингиз Абдуллаев

– Не разрешу, – мягко ответила Марина.

– Почему?

– Это уже второй вопрос, – напомнила она, – но раз ты мужественно простоял четыре часа, я отвечу и на твой второй вопрос. У нас большая разница в возрасте. Очень большая. Это неудобно и несколько меня сковывает. Ты представляешь себе, кем именно я кажусь себе со стороны? Старой матроной, соблазняющей молодого человека. Ты симпатичный молодой парень. У тебя наверняка есть достойные подружки, с которыми ты можешь встречаться. Не стоит в двадцать лет увлекаться женщиной, которая более чем в два раза старше тебя. Свои первые сексуальные опыты ты уже наверняка получил, поэтому не узнаешь ничего нового. Думаю, сказанного достаточно?

– Извините, – он все еще краснел, – вы такая прекрасная женщина. Мне показалось… – он не договорил.

– Иди, Андрей, – сказала она ему на прощание, – уже достаточно поздно. Ты живешь один?

– Нет, с бабушкой.

– Тем более. Бабушка будет волноваться.

– Она привыкла, – снова краснея, сообщил он, чуть бахвалясь. Сказывался возраст.

– Это уже грубо, – сморщила она нос, – не нужно выдавать себя за героя-любовника. Я все равно тебе не поверю.

Он поднялся. Потоптался на месте. Она откинулась на спинку дивана, закрывая глаза.

– Иди домой, – попросила она.

Он вышел, мягко закрыв за собой дверь. Она посмотрела на его чашку, которую он оставил на столике недопитой. И усмехнулась. В этот момент позвонил телефон. Она взяла трубку:

– Слушаю вас.

– К вам приходили гости? – спросил незнакомый голос.

– Вы не туда попали. – Она хотела положить трубку, но голос быстро произнес:

– Вам привет от Игоря Николаевича.

– Где вы находитесь? – спросила она.

– В квартире внизу. Под вами. Мне приказали вас охранять.

Она понимала, что так должно быть. Но ей было неприятно, что кто-то мог увидеть, как она пригласила к себе этого молодого человека.

– Вы один?

– Нас двое. Мы сменяемся каждые сутки.

– Надеюсь, дома у меня нет ваших камер или «жучков»? – спросила Марина.

– Вы же знаете, что нет. Это запрещено.

– Надеюсь, – пробормотала она, – иначе было бы слишком глупо.

– Спокойной ночи, Марина Владимировна. Игорь Николаевич просил предупредить вас, что наш знакомый приезжает через неделю.

– Я знаю. Спокойной ночи.

Она положила трубку. Подошла к окну. Лунная дорожка освещала уходившего Андрея. На мгновенье ей даже стало стыдно. Она так бесцеремонно и жестоко отхлестала этого симпатичного парня. С другой стороны, она сделала все правильно. Через неделю в столицу вернется Валентин Рашковский. Ей не для этого сняли квартиру, чтобы она принимала здесь молодых людей. Даже таких симпатичных, как Андрей.

Глава 7

В это утро они должны были выехать на трех автомобилях. Рашковский жил за городом и приезжал в свой офис к десяти часам утра, проводя на работе обычно по десять-двенадцать часов. Поздно вечером он возвращался домой в сопровождении своих охранников. В колонне обычно шли две легковые машины и джип. Легковыми эти машины можно было назвать лишь условно, так как и следовавший впереди «БМВ» седьмой модели, и идущий обычно следом за ним «шестисотый» «Мерседес» были изготовлены по специальному заказу в Германии. Дело было даже не в том, что оба автомобиля имели бронированные стекла. По количеству наращенной брони они могли считаться скорее легкими танками, чем легковыми машинами.

Но в эту ночь у него на даче оставалась дочь, которая должна была улетать в Цюрих. Утром он встал раньше обычного, чтобы пройти в ее комнату. Дочь еще спала. Он сел рядом на кровать, мягко погладив ее по волосам. Девушка обиженно почмокала губами, продолжая спать.

– Аня, вставай, – наклонился к ней отец, – тебе пора в аэропорт. Можешь опоздать.

– Спать хочу, – призналась дочь. Сказывалась разница с Цюрихом на два часа. Она уже привыкла жить по среднеевропейскому времени.

– Вставай, вставай, – мягко толкнул он дочь, – поспишь в самолете. У тебя салон первого класса, там тебе дадут прекрасно выспаться.

Она открыла глаза, потянулась, посмотрела на отца.

– Ты собрала свои вещи? – Ему всегда казалось, что он уделял ей недостаточно времени. Может, потому, что так рано расстался с ее матерью.

– Еще вчера вечером, – она уже полностью проснулась.

– Вставай. – Он снова провел рукой по волосам дочери и поднялся, чтобы выйти из комнаты. Она вскочила, едва он встал. Отец невольно обернулся. Его всегда поражало ее стремительное взросление. Угловатая девичья фигурка быстро превращалась в женскую со сформировавшимися формами. Это его даже смущало. Вот и сейчас, невольно взглянув на нее, он нахмурился. Она спала в пижаме, но он почувствовал себя неловко, словно увидел девушку раздетой.

Он вышел из комнаты, невольно раздражаясь. Каждый раз ему хотелось поговорить с дочерью, узнать о ее жизни в Швейцарии подробнее, не появились ли у нее друзья среди парней. В семнадцать лет это было так естественно. С другой стороны, два приставленных охранника докладывали, что девочка ни с кем не встречается. А если встречается, если уже встречалась? Ему почему-то была неприятна сама мысль, что кто-то другой, чужой, может дотрагиваться до волос его дочери, говорить ей приятные слова… Будучи прагматиком, он понимал, что ее нельзя полностью оградить от жизни. Рано или поздно в ее судьбе должен был появиться молодой человек, и тогда отец неминуемо отойдет на второй план.

За завтраком он смотрел на девочку, молча думая о ней. У нее были светлые волосы и большие голубые глаза. Это странно, всегда думал Рашковский. У него были серые глаза, а у его первой жены, кажется, карие. Впрочем, карие и серые могли дать и такое сочетание. Курносый носик, красивые белые зубы, симпатичная мордашка – его дочь наверняка имеет успех у молодых людей. Первая жена была наполовину украинкой. Какая смесь в этой девочке, каждый раз с восхищением думал отец. Польская, грузинская, русская, украинская кровь. Где-то он читал, что такие дети бывают особенно крепкими. Рашковский усмехнулся. В нем тоже было сочетание различных кровей. Наверное, врачи правы, когда говорят о здоровых генах. Он с удовольствием еще раз посмотрел на свою дочь. Когда она закончила завтрак, он спросил:

– Как у вас дела в школе?

– Нормально, – пожала она плечами, – все как обычно.

– Друзья у тебя есть? – все-таки не удержался от вопроса Рашковский.

– Конечно, – удивилась она, – полно… У меня полшколы друзей.

– А ребята хорошие есть?

– Хороших везде мало, – рассудительно сказала она, поднимаясь со стула. Больше к этой теме они не возвращались.

Он вызвал начальника охраны. Тридцатипятилетний здоровяк Явдат Иманов, бывший сотрудник спецназа, раненный в Афганистане, был уволен из органов еще восемь лет назад. Именно тогда Явдат познакомился с Рашковским, и именно тогда тот принял решение использовать опыт бывшего спецназовца. Валентин Давидович не доверял никому. В своей жизни он руководствовался принципом отца, однажды заметившего, что нет предела падению человека, как нет предела злу. Любой человек, учил его отец, может оказаться предателем, все зависит от обстоятельств и цены, которую ему готовы заплатить. Но Явдат был одним из тех, кому Рашковский доверял. Если даже не абсолютно, то в огромной мере. Он доверял ему больше всех на свете, за исключением Кудлина, с которым был знаком уже два десятка лет.