Книга Личная жизнь духов и привидений. Путешествие в занятный мир шарлатанов - Уильям Литл

— Я просто высказывал свои соображения по поводу выступлений медиумов. Не я придумывал задания. Иначе программа вышла бы скучной, — объясняет профессор Френч. — Это развлекательная передача, а от скептика в такой программе больше вреда, чем пользы, атмосфера научности только вредит.

— А почему же на телевидении так плохо с наукой? — спрашиваю я.

— Там нет должного контроля за экспериментом, а съемочная группа или сама задача могли подсознательно привести ее к мальчику, — отвечает он.

Не знаю, что означает «подсознательно привести». Возможно, Сэм или съемочная группа оставили цепочку следов на песке, или же люди с камерами стояли поблизости, чтобы заснять момент обнаружения, таким образом намекая, где может находиться «тело». Но это все предположения. Точные факты нам неизвестны.

Несмотря на предыдущие заявления, профессор Френч заставляет меня задуматься. Если уж он, опытный и очень умный человек, не может понять, как у Лазарус получилось так блестяще решить задачу с нахождением «тела», то, возможно, у нее настоящий талант. И визит в Суонси на представление Дианы — мой шанс отыскать истину.

В выступлении Лазарус меня особенно смущает то, что в присутствии стольких людей она ставит перед собой слишком сложные задачи. Триста человек оставили фотографии и украшения на подносе, чтобы Лазарус могла брать их в руки во время представления. Потом медиум указывает на зрителя и начинает беседовать с умершим, которому принадлежал предмет в ее руке. В этот момент мне кажется, будто бы она идет по узкой доске с завязанными глазами. Но всякий раз, достигая края, она совершает эффектный переворот, чтобы избежать падения и утереть нос скептикам. Это впечатляет, поэтому посетители любят ее.

— Прошу вас, не говорите со мной, не выдавайте мне информации. Этого мне не нужно, — обращается она к залу.

Я просто не понимаю, как можно выходить на сцену и проделывать такие вещи. Уверенность Дианы непоколебима, и, произнеся имя духа, она не собирается отступать. Я совершенно очарован ею — у меня то сердце уходит в пятки, то дыхание спирает.

Похоже, имена, которые что-то значат для ее посетителей, приходят ей на ум просто так. Одна женщина начинает плакать, когда Лазарус говорит, что с ее сыном все будет в порядке, и шепчет подруге:

— Как она узнала?

— Мне трудно дышать, — неожиданно заявляет Диана, обращаясь к другой женщине. Она берет в руки фотографию и сообщает, что там запечатлен покойный отец посетительницы. Лазарус говорит, что он умер три года назад, обладал суховатым чувством юмора, был энергичен и его смерть стала для всех неожиданностью. Зрительница кажется изумленной.

— Я чувствую, что он желает вам счастья. Вы были очень близки с отцом. Он будет поддерживать вас даже после смерти, — добавляет медиум.

Потом Лазарус спрашивает:

— Кто такая К. А.?

— Я! — признается какая-то женщина.

— Что ж, пусть он покоится с миром. Думаю, он достаточно для вас сделал, — произносит Лазарус.

Потом ясновидящая рассказывает, что никогда не стала бы участвовать в «Битве экстрасенсов», если бы не знала наперед, что победит.

Позже группка людей с задних рядов отказывается узнавать умершую, с которой Лазарус только что говорила.

— Вы вернетесь домой и вспомните Миру, — обещает медиум.

У меня складывается ощущение, что я вновь вернулся в школу и нахальные детки на задних рядах получают выговор. Досадно. Мне хотелось услышать, что Мирой звали их тетю или золотую рыбку, а не смотреть, как они сидят с каменными лицами. Это же скучно. Бедная Диана! По крайней мере, она пытается говорить с мертвыми. Зрители же просто пьют пиво, сердито думаю я, делая очередной глоток «Гиннесса».

Еще Лазарус имеет замечательную привычку вслух говорить с духами. Выглядит это так, словно она ведет переговоры по беспроводной гарнитуре. Всякий раз, когда медиум бормочет что-то своим невидимым друзьям, это ошеломляет.

— Да, да, конечно, — кивает она несуществующему собеседнику, находящемуся слева от нее.

Но несмотря на то, что у многих посетителей, с которыми я общался в перерыве, сложилось довольно-таки положительное впечатление о представлении, Тина восторгов не разделяет.

— Не впечатляет меня, вот и все. Да, она сказала пару верных вещей. Зациклилась на имени Миры и не сдавалась. Но это же сплошные предположения. Если вы разбираетесь в людях, психологии и языке тела, вы сможете так же.

Справедливо. Но мне интересно, может ли Лазарус предсказать будущее. У Тины есть мнение и на этот счет.

— Я заплатила ей двадцать фунтов за сеанс. Она заявила, что у меня барахлит холодильник, мне нужны новые вешалки для одежды и что у меня будет интрижка с мужчиной, с которым мы вместе попадем в автокатастрофу. Вернувшись домой, я рассказала это мужу, и мы долго смеялись. Он-то знает, что я на такое никогда не пойду. Еще Диана говорила, что я сломаю ногу в той самой катастрофе. Ну, смотрите-ка, она в полном порядке, — со смехом говорит женщина, вытягивая ногу, чтобы я мог ее разглядеть.

Тина разошлась не на шутку.

— Еще Лазарус сказала, что за мной приглядывает бабушка по материнской линии. Но она была настолько неприятной и злой женщиной, что я в этом сомневаюсь.

Венди, которая и затащила сюда Тину, качает головой в ответ на возмутительный скептицизм подруги.

— Я слушала ее по радио, и она говорила удивительные вещи, — настаивает Венди.

— Ага, но это все были общие утверждения, верно? — парирует Тина.

Она, похоже, готова расквасить нос архискептику Ричарду Докинзу[14] за то, что тот недостаточно строг к медиумам.

Я спрашиваю, не доводилось ли ей бывать на сеансах, где верно предсказывали будущее, и жду, что вместо ответа она лишь закатит глаза, но Тина неожиданно начинает рассказывать:

— Однажды я ходила к предсказательнице на улицу Мамблз. Настроена была скептично и не собиралась давать ей подсказок. Я тогда боялась, что дочка пострадает от несчастного случая — она у меня постоянно совершает рискованные поступки. Медиум с ходу распознала мое беспокойство и сказала, что с дочкой все будет в порядке. Я была в шоке. Я же никому не рассказывала о своих страхах, даже лучшей подруге, — совершенно серьезно сообщает Тина. — Потом медиум сказала, что моя мама знает про розу. Я понятия не имела, о чем она. Но она не сдавалась, настаивала. Все повторяла: «Ваша мать знает о розе». А потом я вдруг вспомнила. Я же собиралась подарить маме розу незадолго до ее смерти, но не успела. Я расплакалась.

Вот тут-то я чуть не упал. Я в самом деле поражен и не знаю, как отнестись к неожиданному превращению Тины из ярого скептика в истинного поклонника медиумов. Ясно, что Тину зацепила точность, с которой предсказательница назвала цветок. Она не производит впечатления женщины, которую легко убедить, поэтому ее неожиданная уверенность в том, что она встретила настоящего медиума, оставляет мне надежду: а вдруг мои поиски все же увенчаются успехом?