Книга Спасительная сила чувств - Шантель Шоу

– Чудесно. По крайней мере, одна проблема решена, – рассеянно бросила Сара.

Алекос вопросительно посмотрел на нее. Сара набросила свое пальто перед тем, как покинуть художественную галерею, но оно было расстегнуто, и Алекос мог видеть верхнюю часть ее груди.

– А есть еще какие-то проблемы?

– Вполне возможно. – Она повернула голову, и Алекос снова почувствовал аромат ванили, исходивший от ее волос. – Алекос, нам нужно поговорить.

Алекос думал о чем угодно, но только не о том, чтобы «поговорить» с ней. Но если бы он поделился с ней своими эротическими фантазиями, она дала бы ему пощечину.

– Пригласи меня на кофе, и мы обсудим, что тебя тревожит.

– Хорошо, – не сразу согласилась Сара. – Но у меня только растворимый кофе. Пойдет?

Когда Алекос вошел за ней в дом, он пожалел о своем предложении. Ему не нравилась растворимая коричневая бурда, которую англичане настойчиво называли кофе. И он не мог понять, с чего вдруг решил выслушивать проблемы ее личной жизни.

Сара провела его в гостиную, а сама пошла ставить чайник.

Алекос никогда не видел более безликой комнаты, чем эта. Безрадостный бежевый цвет мебели наводил на мысль, что человек, выбиравший ее, не получал удовольствия от жизни. Комната оказывала странное давящее впечатление, и Алекос поспешил убраться на кухню.

Сара сняла пальто и в платье казалась яркой бабочкой на фоне стерильно чистого кухонного стола и шкафа с посудой. Она также сбросила свои туфли, и Алекос поразился, какой крошечной она была без своих высоких каблуков. При виде ее обнаженных ног с кокетливым розовым лаком на ногтях его охватило сильное желание. Алекос пытался придумать, что сказать, чтобы взять под контроль свое взбесившееся либидо.

– Почему твоя спальня такая яркая, а остальной дом… – он чуть не сказал «унылый», – какой-то невзрачный?

– Мать не любила яркие цвета. Теперь после ее смерти я могу продать этот дом. Агент по недвижимости посоветовал мне не делать ремонт, потому что покупатели предпочитают делать все сами. – Она поставила перед ним чашку с кофе.

Алекос вспомнил свой предыдущий визит к Саре. Теперь они находились в крошечной кухне, где было тесновато для них двоих, но он и думать не хотел о том, чтобы вернуться в гостиную, которая больше напоминала морг.

Он сделал глоток кофе и постарался не скривиться.

– Так о чем ты хотела поговорить?

– Лайонел считает, что будет здорово, если мы с Шарлоттой и Фредди узнаем ближе друг друга до того, как он скажет им, что я их сводная сестра. Он хочет использовать свое знакомство с тобой, чтобы пригласить нас двоих на свою виллу в Антиб, где собирается праздновать свой день рождения. – Сара прикусила нижнюю губу своими белоснежными зубками, и Алекос тут же подумал прильнуть к ее пухлым губкам.

– Продолжай, – пробормотал он.

– Я не смогла признаться отцу, что притворялась твоей девушкой, чтобы познакомиться с Фредди и Шарлоттой. Лайонел верит, что у нас роман, и нам придется продолжать притворяться, если ты примешь его приглашение.

– А кто еще приглашен?

– Мои брат и сестра и близкий друг отца, Уоррен Маккаски. Кстати, спасибо, что отвлек его внимание, пока я разговаривала с Лайонелом.

– Пожалуйста. – Алекос проигнорировал голос совести, напомнивший ему о том, что он беспринципный мерзавец. Но разве можно управлять многомиллионным бизнесом и обладать какими-то принципами. Алекос свой шанс не упустил, когда безраздельно завладел вниманием Маккаски, пока Сара болтала со своим отцом. – Когда у отца день рождения?

– На следующей неделе. Я сказала, что мы будем в Монако на выставке яхт, а отец говорит, что оттуда до Антиба всего час езды. Но я предупредила его, что мы будем заняты и, может быть, у нас не получится приехать.

– Да, наше расписание на все три дня выставки просто сумасшедшее. Но что, если я организую праздничный обед для твоего отца и его гостей на борту «Артемиды»? Тогда утром мы займемся делами, а после обеда ты сможешь провести время с Лайонелом и своими братом и сестрой. – А еще у него появится идеальная возможность продемонстрировать Маккаски флагманскую яхту «Корпорации Гионакис», но об этом Алекос не стал говорить Саре.

– Ты не будешь возражать, что мне придется изображать твою девушку? – улыбнулась она и снова прикусила нижнюю губу.

Алекос перевел взгляд с ее губ на восхитительные кремовые полушария ее груди, сжатые шелковым лифом, и удивился, что не было слышно биения его сердца.

– Думаю, я смогу смириться с тем, что мы любовники, – растягивая слова, ответил он.

Алекос улыбнулся, услышав, как ахнула Сара, когда он обнял ее за талию и прижал к себе так крепко, что она не могла не почувствовать, насколько он возбужден. Черт подери, он впервые в жизни переживал такое сильное влечение к женщине.

– Алекос, – прошептала Сара. – Что ты делаешь?

– Репетирую, – ответил он и жадно завладел ее губами. Там, в художественной галерее, он целовал Сару, чтобы их увидела Зельда Пагнотис. По крайней мере, Алекос хотел так думать. Но сейчас его пожирала животная страсть, которая заставила его взять Сару за подбородок и повернуть ее лицо так, чтобы проскользнуть языком в ее рот и насладиться ее сладким поцелуем.

Без своих туфель на высоких каблуках Сара была намного ниже Алекоса, и он поднял ее и усадил на кухонный стол, раздвинув ее бедра, чтобы встать между ними. Она не стала противиться, и Алекос совсем потерял контроль над собой, отчего его поцелуи стали более откровенными и настойчивыми.

Плечи Сары были шелковистыми на ощупь. Алекос провел пальцами вдоль изящной линии ее ключиц, опускаясь ниже к ее груди. Но прикосновений оказалось недостаточно. Ему хотелось увидеть ее обнаженной и сжать ее упругие груди своими сильными руками. Не отрываясь от ее губ, Алекос потянулся к молнии на ее платье и расстегнул ее. Дрожащей рукой он стянул платье Сары. Его дыхание стало сбивчивым, когда он увидел ее грудь, такую белоснежную на фоне его загорелых пальцев. Ее тугие розовые соски только и ждали, чтобы он приласкал их.

Издав стон, Алекос наклонил голову и обвел языком вокруг ареола, а потом сомкнул губы вокруг соска и начал посасывать его. Тихий вскрик Сары возбудил его еще сильнее, и он обнял ее за талию, чтобы Сара изогнулась, подставляя ему свою грудь. Сара дрожала от удовольствия каждый раз, когда он проводил языком по ее соску. Когда Алекос переключил свое внимание на другую грудь и пососал ее нежный розовый сосок, Сара издала звук, похожий на всхлип, и запустила пальцы в его волосы, словно удерживая, чтобы он продолжал ублажать ее.

Алекос так возбудился, что испытывал мучительную боль. Он притянул Сару еще ближе к себе, вынудив ее раздвинуть ноги шире, отчего ее платье задралось, и он прижался своей отяжелевшей плотью к полоске ее кружевных трусиков. Осознание того, что только кусочек прозрачной ткани отделяет его от влажной сердцевины Сары, лишило его остатков самообладания, и он со стоном обхватил ее лицо руками.