Книга Юлий Цезарь - Роберт Этьен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оказывало ли на Цезаря давление это двойное наследие, сопровождавшее его с колыбели? Подталкивало ли оно его в сторону узкого конформизма, к стремлению увековечить идеал патриция-аристократа?[68] Или, напротив, Цезарь попробовал стать независимым и от людей, и от богов, несмотря на то, что оба эти наследства, от которых он должен был избавиться, дали ему в руки мощные рычаги, с помощью которых можно было перевернуть мир? И не старался ли Цезарь, проявляя упорство и хитроумие, оставаться самим собой, просто Цезарем, а не чьим-то сыном?
С 78 по 59 год, то есть за 20 лет, Цезарь прошел «путь почестей», которых мог законным образом добиться патриций, человек, принадлежавший к сенаторскому сословию. Узнав об отречении Суллы, он покинул Восток, где с 80 года пожинал лавры, воюя против пиратов и приспешников Митридата. Ему было тем более легко снискать популярность и получить голоса избирателей, что олигархия оказалась неспособна распорядиться наследием диктатора и одерживала лишь пирровы победы над своими традиционными противниками. Пробивая бреши в сложившейся конституционной практике, то есть в тех «устоях предков» (mos majorum), которые ей надлежало воплощать и защищать, она открывала путь к власти императорам-военачальникам.[69] В один прекрасный день по этому пути крадучись пойдет и наш герой, находящийся пока что в самом расцвете дерзкой молодости: ему всего 23 года. Итак, Цезарь настороженно следил за всеми просчетами сената и сумел добиться общественного и политического консенсуса, избежав такого положения, при котором раздираемое противоречиями общество подверглось бы непоправимому разрушению.
Позаимствовав это заглавие у Ж. Каркопино, мы не станем терять из виду самого Цезаря — нам предстоит определить его место по отношению к разнообразным кризисам, потрясавшим Римское государство.
Конфликт консулов 78 года
В 78 году консулами стали Кв. Лутаций Катул и М. Эмилий Лепид. Трудно было представить себе двух более разных людей. Источники[70] сообщают, что Катул был неподкупным и уравновешенным человеком, способным пожертвовать своим спокойствием ради защиты интересов той социальной группы, к которой он принадлежал, — нобилитета. Протестовавшие против сулланских проскрипций нобили признали в нем своего и избрали его консулом как человека, способного добиться уважения к законной власти сената. Напротив, буйный и беспокойный Лепид за время смут, которые потрясали Республику, создал себе скандальную славу, перебежав от сенатской партии к демагогам-экстремистам, женившись на Аппулее — дочери их вождя Аппулея Сатурнина, а затем вместе с Марием выступив против своего тестя. После этого он покинул и ряды сторонников Мария, стараясь извлечь выгоду из сулланских проскрипций, и в конце концов, чтобы больше не опасаться появления нового единоличного правителя, предложил свои услуги нобилям. Он надеялся оттеснить своего коллегу Катула и прибрать Республику к рукам. Первого января 78 года он единолично принял решение о том, кто будет председательствовать на латинских празднествах[71]. В контексте коллегиальной системы управления это было началом, не предвещавшим ничего хорошего.
Когда к Лепиду явились плебейские трибуны с тем, чтобы потребовать возвращения отмененных Суллой полномочий (права вето и законодательной инициативы), он созвал народное собрание (contio), где отверг их политические требования, но объявил, что намерен провести хлебный закон, и, к восторгу толпы, был действительно принят Эмилиев закон (lex Aemilia), который предусматривал выдачу всем, кто этого потребует, 5 модиев зерна (43,75 л) в месяц. В этом Лепид даже превзошел своих предшественников Гая Гракха и Сатурнина, в свое время доставивших нобилям столько беспокойства. Речь шла уже не о снижении цен на зерно[72], а о бесплатной его раздаче. Более того, этим могли пользоваться все граждане. Таким образом, Лепид привлек на свою сторону массы, избавился от условной политической ширмы в лице трибунов и щедро тратил деньги на рекламировавших его агентов, которых набирал в основном из низов.
Катул и нобилитет воспользовались смертью Суллы в марте 78 года и, устроив ему похороны с государственным размахом, решили дать отпор любым проискам демагогической тирании. Мертвый Сулла превратился в их союзника в борьбе против нового возмутителя спокойствия. Ветераны Суллы, стоя рядом с солдатами Помпея, казались оплотом олигархии. Понятно, почему после церемонии консулы разошлись в разные стороны, оскорбляя друг друга[73].
Мятеж Лепида
Лепид никак не мог угомониться. Он снова и снова нападал на сенат, выступая с речами на форуме, обещал на этот раз трибунам, что восстановит их полномочия, вернет в Рим подвергшихся проскрипциям граждан и возвратит им конфискованное и проданное с торгов имущество. Его речи возымели действие по крайней мере на жителей Фезулы (Faesula, ныне Фьезоле), которые перебили новых землевладельцев, ветеранов Суллы, и вернули себе свои земли. Сенат не мог оставить это преступление безнаказанным и решил поручить консулам подавить смуту, однако доверить армию одному Лепиду, охотно предложившему свои услуги, должно быть, показалось слишком опасным. Сенат послал вместе с ним Катула и заставил консулов поклясться, что во время военных действий они не будут ничего предпринимать друг против друга. Однако как только порядок был восстановлен, Лепид не стал слушать приказов сената, требовавшего, чтобы он вернулся в Рим и руководил выборами. Он надеялся по крайней мере сохранить за собой армию и увеличить ее после того, как станет проконсулом Цизальпинской Галлии, — этот пост выпал ему в результате жеребьевки по разделу провинций (sortitio provinciarum) в качестве должности, которую ему предстояло занять по окончании консульства. В конце 78 года пришлось назначить интеррекса.[74] Лепид скатился к открытому мятежу, собрав вокруг себя тех, с кем ему было поручено воевать: этрусков, всякого рода изгнанников и таких сторонников Мария, как Перпенна и М. Юний Брут. Сенату Лепид направил ультиматум, в котором требовал права гражданства для жителей Цизальпинской Галлии,[75] восстановления власти трибунов, восстановления в правах всех лиц, подвергшихся проскрипциям, и немедленного избрания его самого консулом на второй срок.
