Книга Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина 1914-1919 - Николай Реден

Глава 9

Скрытые тенденции хаоса вскоре набрали достаточный импульс, чтобы вырваться на поверхность. В начале мая 1917 года население Петрограда вновь вышло на улицы. Бурные, многочисленные демонстрации ознаменовали первый осознанный вызов авторитету Временного правительства и обнаружили пропасть между мнениями образованных классов и народных масс. Непосредственным поводом для выступлений стало официальное объявление приверженности России целям войны, адресованное союзникам.

Образованные россияне не принимали в расчет влияние революции на крестьянское сознание и требовали войны до победного конца. Политические партии от монархистов до социалистов считали само собой разумеющейся неизменность внешней политики. О сепаратном мире с Германией не помышляли, не видели необходимости и во временной передышке в наступательных операциях на фронте с целью реорганизации армии. Ораторы, представлявшие все оттенки политической мысли, выражали свое убеждение в том, что пренебрежение международными обязательствами и принятием всех возможных мер для победы в войне было бы изменой России, вероломством по отношению к союзникам и надругательством над демократическими принципами.

Эти эмоции были чужды, однако, массам населения. Отмена политической цензуры подвергла незрелые умы крестьян и рабочих мощному воздействию пацифистской пропаганды. Солдаты общались друг с другом, не опасаясь подслушивания, и сходились в том, что каждому из них война надоела. Крестьяне, избавившиеся под воздействием революции от пассивности, отказывались считать окончательным вердикт правящих классов. Каждый из них хотел, чтобы ему разъяснили мотивы войны таким образом, чтобы это удовлетворило лично его, но отсутствие образования не позволяло ему составить хотя бы приблизительную картину исторических, политических и экономических факторов, которые ввергли мир в конфронтацию. Массы не в состоянии были понять аргументы образованных лидеров и вследствие этого непонимания считали себя обманутыми.

Не имея понятия о долге перед государством, крестьянин был одержим страхом того, что ни обретенная свобода, ни обещания земельных наделов не принесут ему пользы, если он будет искалечен или убит на войне. К этому примешивалась наивная вера в добрую волю противника. Русский солдат верил, что если он бросит свою винтовку, то немецкие и австрийские солдаты последуют его примеру и война прекратится. Массы русского народа хотели заполучить мир любой ценой, но пока опасались выразить свое желание открыто.

Психология военного времени глубоко укоренилась, и откровенному отказу воевать сопутствовала боязнь получить клеймо труса и предателя, поэтому солдаты прикрывали свои подлинные чувства согласием с нелепыми лозунгами. Согласно этим лозунгам справедлива была только оборонительная война, а это подразумевало, что Россия не желает извлекать выгоды от победы в войне.

Когда возникла необходимость, чтобы Временное правительство сделало заявление о своих целях и политике в отношении союзников, которые с тревогой наблюдали за развитием обстановки в России, ответственность за подготовку соответствующего документа возложили на министра иностранных дел Милюкова. Не желая ставить под угрозу будущее России и стремясь произвести хорошее впечатление на союзные правительства, Милюков торжественно провозгласил намерение России продолжать войну против общего врага, готовность нового кабинета министров выполнять обязательства прежнего режима. В свою очередь, Россия, заявил министр, ожидает получения всех благ, вытекающих из существующих межгосударственных и секретных международных договоров.

Когда содержание этого документа стало известно, разразилась буря. Солдат и рабочих возмутило то, что они считали извращением военных целей революционной России. Они полагали, что секретные договоры подразумевали нечто зловещее, и в отсутствие опровержения подозревали, что союзные правительства плетут империалистический заговор.

Улицы Петрограда заполнились сердитыми демонстрантами, которые несли плакаты с лозунгами: «Мир без аннексий и контрибуций!», «Долой Милюкова!», «Долой империалистов во Временном правительстве!». Повсюду появлялся лозунг: «Вся власть Советам!».

Встревоженный до крайности, кабинет министров призвал все лояльные силы города собраться для его поддержки. По улицам потянулись большие демонстрации сторонников правительства под лозунгами: «Война до победного конца!», «Да здравствует Милюков!», «Да здравствует Временное правительство!».

В разных районах города проходили массовые митинги и, если представители противоборствующих сторон соприкасались, обстановка накалялась. Возникала угроза, что ситуация выйдет из-под контроля, требовалось восстановить спокойствие, и кабинет был вынужден пойти на компромисс. Либеральные лидеры занялись умиротворением сторонников правительства, исполком же Петроградского Совета предпринял усилия утихомирить антиправительственные силы.

За кризисом последовала реорганизация правительства. Два выдающихся либерала, Гучков и Милюков, ушли в отставку, убежденные в том, что министры не смогут достичь разумного решения ни по одному вопросу, если все решают уличные толпы. Вследствие этого в кабинете остались второразрядные лица, придерживавшиеся центристского курса и не имевшие четко сформулированной собственной политики.

Майские беспорядки на улицах Петрограда обнаружили еще одно обстоятельство. В ходе восстановления спокойствия вскрылась политическая значимость Советов, а также их высокий престиж среди масс.

Петроградский Совет, или Совет солдатских и рабочих депутатов, образовался в первые дни мартовской революции с целью руководства различными группировками, принимавшими участие в уличных столкновениях. После образования Временного правительства оснований для функционирования Совета не было, однако он продолжал действовать без определенной программы. Аналогичные организации появились вскоре в других городах России, в деревнях в Советы входили и крестьяне.

В городах в состав Советов входили не районные представители, но делегаты промышленных предприятий и воинских частей, представители от каждого завода и каждой роты гарнизона. Многочисленность представительства делала Совет неповоротливым, и депутаты, убедившись на собственном опыте, что на пленарных заседаниях невозможно решить все актуальные вопросы, перепоручали большую часть своих полномочий исполкому, избиравшемуся из их среды. Помимо громоздкости Совет страдал отсутствием стабильности. Депутаты выбирались не на определенный срок, но состояли в Совете столько времени, сколько пользовались поддержкой своих избирателей.

Смене настроений масс или небольшому политическому кризису, как правило, сопутствовали отзывы депутатов и избрание других представителей, которые, в свою очередь, выбирали новый состав исполкома. Эти постоянные смены состава мешали Советам принимать или осуществлять последовательный план действий. Депутаты ограничивали свою деятельность принятием резолюций, одобряющих или порицающих правительственные декреты и призывающих народ подчиниться им или пренебречь ими.

В течение первых 60 дней революции Временное правительство пыталось не замечать существование Советов. Члены кабинета полагали, что Советы имеют право вмешиваться в дела правительства не больше, чем любая другая политическая группировка или общественная организация. Но руководители Советов так не считали и продолжали вмешиваться в вопросы, не входящие в их компетенцию, а правительство официально не реагировало на такое вмешательство и не принимало решительных мер для его пресечения.