Книга Две воительницы - Личия Троиси

И Лонерин перевернул карту. На оборотной стороне весь пергамент был плотно исписан заметками, и сделано это было тем же карандашом, которым была начерчена карта. Почерк был очень мелким, текст расположен без всякого порядка, по всему листу в самых разных направлениях.

У Дубэ закружилась голова при мысли о том, что эти заметки написал собственной рукой Идо. Она видела гнома-военачальника на заседании Совета Воды, когда там обсуждали их с Лонерином задание, и говорила с ним несколько минут на крепостной стене в Лаодамее. Но все же Идо оставался для нее существом из легенды — учителем Ниал, героем, который сражался против Тиранно.

Читая заметки и глядя на карту, Лонерин стал рассказывать о том, что случилось за эти годы.

— Первые шесть лет Ниал и Сеннар исследовали эту часть мира. Они много путешествовали, но Сеннар никогда не указывал точно, где они находились. Во всяком случае, они побывали в этом лесу. Сеннар рассказывал о странных животных, кое-что о растениях, но все это не слишком определенно. Они двигались без точного маршрута, пока не оказались здесь, на побережье. — Он указал пальцем на океан. — Здесь живут эльфы.

— Те самые эльфы? — ошеломленно спросила Дубэ.

Она уже давным-давно ни от кого не слышала об этом народе. Для нее это были персонажи из сказок, которые дети шептали друг другу, из рассказов отца, которые она слышала перед сном.

Лонерин кивнул:

— Те самые. Ниал и Сеннар поселились там. Потом начались трудности, которые Сеннар никогда ясно не описывал. Кроме того, некоторые письма в то время могли пропасть при передаче: Идо сказал мне, что не очень силен в магии.

— А дом Сеннара?

— Закончив странствовать, Сеннар и Ниал поселились на границе земли эльфов, вот в этих краях.

Дубэ внимательно посмотрела на карту. Почти на берегу океана, но неясно, далеко ли.

— Потом, когда Ниал умерла, Сеннар решил порвать отношения с эльфами. В одном из последних писем речь идет о какой-то местности среди гор.

Лонерин снова перевернул карту и прочел:

— «Я перебрался к подножию гор. Но отсюда не так далеко до океана, и мне иногда удается почувствовать его запах, как на моей родине, в Земле Моря. Вокруг — только леса. Дальше залив, где Мархатмат, как называют его эльфы, бросается в океан».

Девушка и молодой маг помолчали.

— Это все, — чуть позже добавил Лонерин.

Дубэ отыскала на карте реку, о которой шла речь.

— Значит, он живет вот здесь.

— Верно.

— Это на юго-западе. А на середине пути находятся горы.

Лонерин молчал.

Дубэ поморщилась: идти придется почти наугад.

Ее спутник взглянул на нее и усмехнулся.

— Я вижу, это тебя не слишком вдохновляет.

— Просто мне кажется, что карта составлена не очень подробно.

— Я это знаю. Но ничего другого у нас нет, верно?

Дубэ согласилась с ним, и вдруг ей стало стыдно за свои сомнения: отправилась с ним в этот путь, а сама не убеждена в успехе.

Лонерин сложил карту и положил ее обратно в мешок.

— Я не отрицаю: задание у нас сложное. Но именно поэтому нам следует по-настоящему верить в себя и прежде всего доверять друг другу. На реке мы спаслись только потому, что были вместе.

В его словах было что-то смущающее Дубэ. Не так она жила до сих пор, и не этому ее учили.

— Ты веришь в нас, Дубэ? Ты действительно хочешь прийти к Сеннару? Хочешь этого так же, как хочу я?

Ей было странно слышать это: тот же вопрос, который она задавала себе перед выходом в путь, теперь задал ей он.

— Да… — ответила она, но не очень уверенно.

— А раз так, отдохнем. Завтра мы узнаем, что такое этот лес.

Лонерин улыбнулся и улегся на берегу. Дубэ тоже легла, вытянулась во весь рост и закрыла глаза.

Лес у них за спиной по-прежнему молчал.

Наутро они не сразу решились уйти с узкой полоски открытого пространства. Там, впереди, был угрожающий лес и темнота, почти живая и пугающая.

Колебания прекратил Лонерин. Он поправил на спине свой заплечный мешок и зашагал вперед. Огромные листья, которые он раздвинул, чтобы пройти, сразу же сомкнулись и скрыли его из вида. Дубэ инстинктивно протянула руку к кинжалу и крепко сжала его рукоять. Она вдруг поняла, что значит остаться одной в таком месте, и слова, которые Лонерин сказал ей накануне вечером, приобрели для нее другое значение. Она глубоко вздохнула, а потом решилась и шагнула вслед за своим спутником. Они сделали первый шаг.

Их глаза быстро привыкли к слабому свету. В каком-то смысле это было похоже на их прежнее блуждание по влажным внутренностям Дома, и это сходство не нравилось ни Дубэ, ни Лонерину. Дом был лабиринтом прорубленных в скале коридоров, которые слабо освещались факелами, прикрепленными к стенам на одинаковом расстоянии один от другого. Лес был не менее влажным, и на них со всех сторон угрожающе надвигались кривые толстые стволы с круглыми боками, преграждая им путь. Это тоже был темный лабиринт.

Однообразное чередование зеленой и коричневой красок иногда нарушали цветы, которые раскрывались навстречу им, как открывающиеся рты. Эти растения были немного похожи на светящиеся цветы из Земли Ночи. Дубэ вспомнила, как они оплетали фасад храма.

Но те цветы излучали свет и были бледными, а эти были окрашены даже слишком ярко: в красный цвет, который ранил глаза, и невероятно сочные желтый и синий.

Лонерин вынул что-то из кармана своих коротких штанов и сжал в руке. Это была тонкая игла.

— Смотри, — сказал он и улыбнулся, чтобы скрыть свое волнение.

Он произнес пару слов, эхо которых долго звучало среди деревьев, затем разжал пальцы. Из его ладони вырвался яркий язык голубого огня и превратился в тонкое прямое лезвие, конец которого пропал из вида в густой чаще. Приглядевшись лучше, Дубэ заметила, что свет исходил от самой иглы в руке мага.

— Там запад, — улыбнулся Лонерин и объяснил ей, что это — самое обычное заклинание, то же, которое он применил на лодке, но это — более слабый вариант; луч будет указывать им дорогу.

Его слова ободрили Дубэ. Этот свет будет рядом с ними в пути. На мгновение оба почувствовали себя увереннее.

В первые дни похода давящую тишину вокруг них нарушал только один звук — жужжание насекомых. И это были необычные насекомые. Они немного напоминали тех, что обитали во Всплывшем Мире, но в них было что-то странное. Однажды утром одно из них, покрытое пестрым панцирем, перешло Дубэ и Лонерину путь, переступая множеством лап, которые несли на себе круглое туловище. И в эту же минуту мимо них пролетела огромная желтая шестикрылая бабочка, очаровавшая их ритмичностью и гармонией своих движений. На следующий день они увидели червя длиной в ладонь, он полз прямо перед ними, потом вдруг поднял голову и поглядел на них восемью черными глазами. Вокруг стояла полная тишина, не было даже дуновения ветра.